Борис Эйфман: Хореографическое искусство переживает глобальный кризис

Борис Яковлевич, как прошли летом ваши гастроли в Минске?

Борис Эйфман: В рамках Дней Санкт-Петербурга в Минске мы привезли в столицу Беларуси наш премьерный спектакль "Преступление и наказание". Конечно, я волновался, так как постановка эмоционально и психологически очень сложная. Но нас ждали колоссальный успех и потрясающий прием.

"Преступление и наказание" - это особый роман. Я бы сказал, самый небалетный роман Достоевского. И перевести его на язык тела, выразить суть произведения через хореографию было очень трудно. Однако в тот момент, когда видишь реакцию зала и понимаешь, что именно ты даешь зрителю, все прошлые муки творчества уходят как бы на второй план. И тогда ты осознаешь важность и нужность своей творческой деятельности.

Россия и Беларусь сегодня - отдельные государства, хотя нас многое связывает. Как вам кажется, какую роль в этой связи играет культура?

Борис Эйфман: Наши народы всегда были и будут близки, это аксиома. Какая разница, есть между нами граница или нет, если мы - люди одной культуры, одного образования, одной религии, одних человеческих и семейных ценностей. Одной группы крови, можно сказать. Но в то же время замечательно и то, что каждый народ стремится к сохранению своих национальных корней и самобытности.

А в сегодняшних сложных условиях, как мне кажется, очень важным становится вопрос формирования единой, всемирной культурной среды. Я стремлюсь создавать ее в балетном искусстве, потому что вижу, как реагируют на наши спектакли люди из совершенно разных стран. Танец - язык общедоступный, универсальный. Он сближает представителей различных религий, политических взглядов. Нужно его сохранять, развивать и трепетно к нему относиться.

Только в ближайшие два месяца коллектив показывает спектакли в Москве, Китае, Вьетнаме, Индии, Египте. Фото: Евгений Матвеев/ Театр балета Бориса Эйфмана

Сейчас ваши спектакли путешествуют по всему миру. Но, кажется, вышло на финишную прямую строительство Дворца танца. Гастролей станет меньше?

Борис Эйфман: Серьезный вопрос. Наш театр является одним из лидеров культурной дипломатии России и очень этим гордится.

Только в ближайшие два месяца мы показываем наши спектакли в Москве, Китае, Вьетнаме, Индии, Египте. Мы создаем успешное, конкурентоспособное современное хореографическое искусство, высоко востребованное в мире.

Конечно, стационарная жизнь изменит нашу гастрольную политику. Сегодня мы - гости в своем родном городе, а с появлением Дворца танца станем истинно петербургской труппой. Возможно, число артистов увеличится, и пока одни будут находиться в туре, другие смогут показывать спектакли в Петербурге.

Но хочу подчеркнуть: задуманный мною Дворец - не только "сцена для Эйфмана". Он призван стать театром, открытым для лучших балетных трупп и танцевальных компаний мира. Я буду к этому стремиться.

Что касается сроков завершения строительства, то… Я уже много лет повторяю: если мне суждено войти во Дворец танца, то никто не помешает. А если не суждено, никто не поможет. Поэтому давайте будем уповать на Всевышнего - все в его власти.

Насколько велика вероятность, что в скором будущем мы увидим постановку в Театре балета Бориса Эйфмана, которую сделал не сам Эйфман?

Борис Эйфман: Безусловно, так будет. Но сегодня я не готов надолго отдать труппу в руки молодого хореографа. И тому есть несколько причин.

Во-первых, каждый спектакль - это время, деньги, здоровье артистов и перспективы развития театра. За все отвечаю я. Во-вторых, любая новая постановка должна быть лучше предыдущей. Сегодня я, к сожалению, не вижу хореографа, способного сочинить спектакль, достойно продолжающий ту востребованность театра у зрителей, которая есть у нас сейчас.

Но в нашем собственном доме, Дворце танца, где предусмотрена вторая сцена, обязательно появится лаборатория молодых хореографов. И они будут работать со специально сформированной труппой. Надеюсь, я тоже смогу быть им полезен.

С открытием Академии танца мы получили шанс на реформу балетного образования, причем на государственном уровне. Современная хореография сегодня, к сожалению, зачастую связана не с эстетикой красоты, а с эстетикой уродства.

В академии каждые два года проходит Всероссийский фестиваль "Юный хореограф": постановки создают дети и подростки от 12 до 19 лет. Я сам начал сочинять в 13 лет, очень рано почувствовав способность и желание быть хореографом. Но это особый дар. Не каждый обладает им.

Если все пойдет так, как я задумал, то в России появится программа подготовки новых поколений талантливых хореографов и артистов, отвечающих требованиям балетного театра XXI века. Потому что сейчас хореографическое искусство переживает глобальный кризис во всем мире - хотя для нас такое обстоятельство не оправдание.

Вы рассказывали, что расписываете свои планы на несколько лет вперед. На сколько процентов совпадают задуманное и результат?

Борис Эйфман: Провокационный вопрос, конечно. Вообще, я как что-то зафиксирую, так оно обязательно не исполнится.

Но я все равно расписываю планы, обозначая и годы, и месяцы, и даже дни. Творчество, с одной стороны, абсолютно неконтролируемый процесс, бесконечный поиск особой информации. Откуда она приходит? Совершенно неизведанное явление.

Но, с другой стороны, в отличие от писателей, композиторов, художников, работающих изолированно, я ежедневно прихожу в балетный зал, где меня ждут десятки артистов. И с 12 до 16 часов, а также с 19 до 22 я должен сочинять. Есть вдохновение, нет вдохновения - это время мне назначено для творчества. А для него, в свою очередь, необходим серьезнейший подготовительный процесс. Я не знаю, что именно сочиню сегодня, но в любом случае должен предварительно освоить и переосмыслить колоссальные объемы информации.

Поэтому я формирую свой график таким образом, чтобы каждый свободный час моего времени был посвящен искусству. И с годами, как Микеланджело, отсекаю лишнее, стараясь полностью исключить из жизни все отвлекающее, суетливое.

В первой половине октября Москве на сцене Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко Театр балета Бориса Эйфмана представил спектакль "Красная Жизель", рассказывающий о судьбе балерины Ольги Спесивцевой. Впервые хореограф показал его в 1997 году, однако сейчас речь идет не о возвращении на сцену постановки почти 30-летней давности, а о новом произведении балетного искусства.

- Новая "Красная Жизель" - квинтэссенция наших современных достижений, - подчеркивает хореограф.