Поделиться
7 февраля в Казани продолжился громкий процесс над капитаном баржи "Дунайский 66" Александром Егоровым, которого обвиняют в неоказании помощи пострадавшим с теплохода "Булгария".
Сначала в Московский районный суд Казани, где идет рассмотрение дела, приехал капитан теплохода "Арабелла" Роман Лизалин, который первым пришел на помощь тонущим людям. Теперь он выступает в качестве свидетеля обвинения. Вскоре подтянулись Егоров с адвокатом и его семья - два сына и жена, которых также пригласили в суд как свидетелей. Все они члены команды "Дунайского-66", и в день трагедии 10 июля находились вместе с Александром Егоровым на судне.
Потерпевшие появились в зале суда уже после начала процесса, но судья пригласила всех, разъяснив в очередной раз их права.
Накануне журналистам запретили присутствовать на открытом заседании, которое проходит в Московском районном суде Казани. Но уже сегодня пишущей прессе разрешили отслеживать этот громкий процесс. Это очень удивило адвоката Егорова Аиду Камалову. Именно она ходатайствовала, чтобы дело рассматривали без журналистов, хотя незадолго до этого с удовольствием раздавала интервью.
Вчера заседание проводили в конференц-зале суда, где все поместились с трудом. А уже сегодня рассмотрение дела перенесли в еще меньший зал, так что в него едва попали все желающие. Свободными остались только места за решеткой. Но их занять никто не решился. Так что судебный пристав, где смог, поставил дополнительные стулья и лавочку. Журналистов было не так много, зато поддержать подсудимого Александра Егорова приехали его многочисленные родственники. Некоторых из них в ходе заседания судья Людмила Петрова удалила из зала, так как они что-то постоянно обсуждали между собой и даже перешептывались с Егоровым.
Во второй день рассмотрения дела о трагедии рассказывали потерпевшие, которые еще не давали показаний, и свидетели. Несмотря на то, что в суд был вызван почти весь экипаж "Дунайского-66", приехали не все. Не исключено, что их выслушают позже, так как процесс над Егоровым будет идти не один день. Пока судебные заседания расписаны до 10 февраля, но, судя по всему, процесс может растянуться не на одну неделю.
Подробности того дня потерпевшие и свидетели вспоминают поминутно. Хотя все как один говорят, что тогда время тянулось для них бесконечно. Поэтому, давая показания, они путаются, когда в действительности увидели проплывающие мимо суда, и сколько пришлось ждать помощи. Общая картина складывается, как мозаика, из отдельных эпизодов, которые вспоминают потерпевшие. Хотя это им дается с большим трудом.
- Я живу благодаря механику "Булгарии". Возможно, там, на судне, он что-то не сделал по технической части, но тем не менее спас мне жизнь. За 52 года я не научилась плавать и утонула бы в двухметровом бассейне, так что, если бы наш плот перевернулся, я бы пошла ко дну, - сказала в суде Гульфира Мерзиева. - К счастью, я не потеряла никого из близких, но по ночам меня мучают кошмары, переживаю это снова и снова.
- Что вы почувствовали, когда увидели проплывающие мимо суда? - спросил ее старший гособвинитель Евгений Дикарев.
- Когда люди на плоту начали кричать, пришло успокоение, что скоро все закончится, но когда они прошли мимо... - потерпевшая заплакала. - Я была в шоке, и мне в тот момент было как-то не важно, спасут нас эти суда или нет, я хотела лишь, чтобы они просто остановились и подали хотя бы какой-нибудь сигнал, что видят нас и не бросят.
Выжившая в тот страшный день Фарида Шагеева винит себя в том, что потопила своих близких, потому что сама купила всем путевки на этот злополучный теплоход. Она рассказала, что после крушения где-то полтора часа провела в воде, зацепившись за какую-то веревку, пока ее не затащили на плот. Несмотря на это, старалась не поддаваться панике, собралась и стала вычерпывать воду со дна плота, которая постоянно прибывала и грозила всех затопить.
- Когда мы увидели корабли, а мне как инженеру нетрудно было вычислить, что до них метров 300-400, все стали звать на помощь и зажигать файеры, но кто-то из мужчин сказал, что их надо поберечь до ночи, потому что тогда они нам больше пригодятся. Мы испытали шок, когда суда прошли мимо. До берега было далеко, километра три, и добраться до него мы не могли. А дождь все шел, было холодно, усиливался ветер, и мы боялись, что нас захлестнет волной.
На вопрос, считает ли она Александра Егорова виновным, женщина ответила: "Да. Я не могу понять равнодушие…"
Все с нетерпением ждали показаний капитана "Арабеллы" Романа Лизалина. Его опрашивали дольше других и попросили остаться в зале суда до конца заседания, чтобы он мог отвечать на возникающие в ходе рассмотрения дела вопросы.
Роман детально описал все до того момента, когда услышал по радио отрывки разговора:
- Видимо, из-за плохой погоды связь была неустойчивой, и я только уловил слова, не знаю даже чьи, что в воде находятся какие-то люди и им необходима помощь. Сначала я пытался выйти на связь, но безуспешно. Вычислил, где эти люди находятся, а это было примерно в трех километрах, и "Арабелла" на полном ходу пошла к месту трагедии. Я не знал, что затонула "Булгария", никаких сигналов бедствия никто не подавал. Да и масштаба трагедии тогда себе еще представить не мог. Экипаж по тревоге уже расчехлил шлюпки и был готов в любую минуту спустить их на воду. Я сначала увидел в бинокль маленькие оранжевые точки, а подходя ближе, и людей.
По его словам, "Дунайский-66" шел ему навстречу, и когда экипаж "Арабеллы" уже приступил к спасательной операции, судоводитель (кто это был - капитан Егоров или кто-то другой, Роман Лизалин не знает) спросил, нужна ли помощь?
- Я увидел у борта "Дунайского-66" человека в спасательном круге и передал по радио капитану, чтобы он отошел дальше. Я боялся, что они покалечат людей.
На вопрос гособвинителя и судьи, как должен был действовать Александр Егоров, Роман Лизалин ответил, что каждый капитан, если ему не дает указания диспетчер, сам принимает решения. Так что Егоров был вправе и не слушать его, а поступить так, как считал нужным. Лизалин лишь уведомил его о своих действиях, как это положено по инструкции, выяснять отношения не было времени, каждая минута была на счету. По его словам, как только они подняли последнего человека, а это была женщина, которая умерла, так и не дождавшись помощи, поднялась сильная волна. Если бы они не успели, спасательная операция могла бы закончиться новой трагедией, ведь на борту "Арабеллы" тоже были люди. К тому же ветер был такой силы, что теплоход начало сносить в сторону затонувшей "Булгарии", и "Арабелла" могла бы разделить ее участь.
Как только потерпевших осмотрел медик, он доложил экипажу, что двоим нужна экстренная помощь, иначе они могут погибнуть. Роман Лизалин связался с находящимся рядом "Метеором" и попросил его забрать раненых. В тех условиях (а в Куйбышевском водохранилище начинался шторм) это было очень опасно, но они больше боялись потерять людей.
А что в это время делал экипаж "Дунайского-66"?
По словам сыновей капитана Александра Егорова Леонида и Владимира, они по сигналу тревоги надели спасательные жилеты и выдвинулись на шлюпочную палубу. Когда шлюпка была распакована, экипаж, а это, кроме капитана, шесть мужчин и две женщины, стали ждать указаний Егорова. Но их так и не последовало.
Давая показания, Леонид сильно волновался, его даже начало колотить, и судья попросил молодого человека присесть и продолжить рассказ. Но, видимо, юноша так и не пришел в себя, потому что постоянно путался, что делал Егоров-старший, а что нет. Когда в зал пригласили брата Владимира, его показания тоже были полны противоречий, поэтому гособвинителю пришлось зачитать те показания, которые сын подсудимого давал во время следствия. И там, как выяснилось, сходилось далеко не все. В отличие от сыновей, которые согласились давать показания, жена Егорова этого делать не стала. Суд огласил те показания, которые она давала во время следствия. Удивительно, но адвокат Егорова задавала его семье такие вопросы, которые не только не могли помочь отцу, напротив, со стороны сложилось впечатление, что они его "потопят". Сам Александр Егоров все время молчал и ни разу не воспользовался правом задать вопрос ни потерпевшим, ни свидетелям, ни собственному экипажу.
Заседание, длившееся без перерыва три часа, остановили только тогда, когда гособвинитель попросил отпустить его в Верховный суд Татарстана. Завтра процесс продолжится.