Поделиться
Китай обладает дисциплинированной рабочей силой, а Россия - учеными и специалистами. Китайцам свойственно совершенствование готовых технологий, русским - инновация и "резкий поворот мыслей". Россия и Китай могут стать конкурентами на мировых рынках передовых технологий, может быть, только через десятки лет, когда сначала Москва, а потом Пекин превратятся в главных производителей высокотехнологических продуктов. О том, может ли китайская экономическая модель стать "образцом" для других государств, ведущий Дискуссионного клуба Евгений Шестаков беседует с главным научным сотрудником Центра по изучению мировых проблем агентства "Синьхуа" профессором Шэн Шиляном.
Евгений Шестаков: Некоторые политологи называют Китай одинокой сверхдержавой, у которой никогда не было союзников. Согласны ли вы с этим утверждением?
Шэн Шилян: Боюсь, что не могу полностью согласиться с моим другом, профессором Владиславом Иноземцевым (интервью с профессором Иноземцевым было опубликовано ранее).
Во-первых, до Первой опиумной войны (1840-1842) Китай вообще был единственной крупной страной в Азии. Ему не был нужен союзник, так как не было противника, с кем он бы не справился в одиночку.
Во-вторых, у Китая в прошлом был союзник. Это Советский Союз. Но было это недолго, примерно с 1949 до конца 1950 года. И кончилось это союзничество не очень приятно для обеих сторон.
В-третьих, если взять Соединенные Штаты как эталон сверхдержавы, то Китай не был и не будет сверхдержавой никогда. Древнекитайский философ Конфуций учит: "не дай людям того, чего не хочешь себе". Не хочу, чтобы Китай был страной, господствующей во всем мире, топчущей все другие страны, чтобы он был "Великим кормчим всех народов". Упаси бог.
В-четвертых, если вступим с кем-то в союз, то обязательно будем противостоять кому-то. Но Китай не хочет себе никого во враги, а хочет себе только друзей. Так что дружба - да, а союзничество - нет, даже с нашей любимой Россией.
Шестаков: Китай бурно развивается. Заинтересована ли ваша страна в повышении своего влияния на мировые события, хотела бы стать еще одним центром силы?
Шэн Шилян: Да, Китай заинтересован в повышении своего влияния на мировые события, но настолько, насколько и другие развивающиеся экономики, как, например, Россия, Индия или Бразилия. К тому же влияние любой страны зависит прежде всего от ее совокупной мощи, а пока такая мощь у Китая далеко отстает от России, США и Евросоюза. Нам надо многое еще сделать дома.
Китай проводит независимую внешнюю политику, так что можно сказать, он и сейчас является отдельным центром мира, как Россия, Индия и США.
Шестаков: Мне рассказывали, что в учебниках Китая говорится о том, что заключенные в прежние времена договора с Россией были несправедливыми. Так ли это?
Шэн Шилян: Где это слыхано, чтобы в Китае издавались учебники, которые противоречат государственной политике и недавнему Китайско-Российскому пограничному соглашению? Что касается договоров по нашей границе 17-19 веков, то некоторые из них признаны и рядом русских историков несправедливыми. Но все это не меняет нашей с Вами нынешней границы де-юре и де-факто. Пусть территориальные разногласия прошлого останутся темой дискуссий для историков наших двух государств.
Шестаков: Многие сегодня обсуждают перспективы китайской модели. Считаете ли вы, что эта модель может быть привлекательной для других стран, или она подходит только Китаю?
Шэн Шилян: Может быть, мое мнение разойдется даже с китайскими аналитиками, но я считаю, что не существует китайской модели как таковой. Если бы была такая модель, то она выразила какую-то закономерность и была бы подражаемой. А у нас имело место просто стечение многих случайных моментов: мудрый, авторитетный и авторитарный руководитель Дэн Сяопин, огромная, дешевая и в то же время квалифицированная, неприхотливая рабочая сила, крупная, но находящаяся на грани развала экономика после смерти "Великого вождя", для которой малейшее улучшение уже было огромным успехом. Мы имели неплохие политические отношения с Западом на основе противостояния "советской империи". Десятки миллионов китайских иммигрантов, живущих на Западе, которые любят свою родину и охотно инвестируют средства в ее экономику. И, наконец, воспитанные в духе "золотой середины" китайцы никогда не шарахались в крайности. Такого полного комплекта счастливых и несчастных случайностей ни у какой другой страны не было.
Если назвать метод экономического развития Китая моделью, то я вряд ли могу гордиться тем, что она, как говорилось в советские времена, "лучше любого зарубежного аналога". При такой модели нарождается слишком много коррумпированных "слуг народа", увеличивается неравенство в доходах жителей, когда старик в бедной деревне получает годовое пособие в 120 долларов. Вряд ли можно гордиться моделью, при которой Китай импортирует, например, железные руды по завышенной цене, перерабатывает их в прокатную сталь, которую затем продает задешево, загрязняя родную землю, воду и воздух, и получая 3-4 цента с каждого доллара готовой продукции, не говоря уже об антидемпинговом иске от развитых стран. Для нас первейшая задача сейчас - изменение модели экономического развития.
Шестаков: Согласны ли вы с тем, что Китай может стать конкурентом России на мировых рынках?
Шэн Шилян: Китай и Россия в большей степени естественные партнеры, нежели конкуренты. И в экономическом, и в социальном, и даже в интеллектуальном плане. У Китая и у России свое преимущество в некоторых видах природных ресурсов. Китай обладает дисциплинированной рабочей силой, а Россия - учеными и специалистами. Китайцам свойственно совершенствование готовых технологий, русским - инновация и "резкий поворот мыслей".
Шестаков: Численность населения Китая постоянно растет. Ему требуются новые пространства. Как ваша страна планирует решать эту проблему?
Шэн Шилян: Да, численность населения Китая огромная, и она постоянно растет. Наш Великий лидер Мао "народил" несколько сотен миллионов китайцев, глупо и резко раскритиковав в начале 1950-х годов ректора Пекинского университета, виднейшего социолога по теории народонаселения, который выступал за ограничение деторождения.
В то же время, благодаря активной политике ограничения деторождения за последние 30 лет у нас "недородились" несколько сотен миллионов детей.
Решение проблемы народонаселения можно найти исключительно внутри страны. 60 лет тому назад население Китая исчислялось 475 миллионами человек. Может быть, через 60 лет мы вернемся к такому оптимальному для Китая количеству жителей.
Шестаков: Согласны ли вы с теми, кто говорит, что Россия цивилизационно ближе Европе, чем Азии?
Шэн Шилян: Да, полностью. Для китайцев русские - типичные европейцы, а русская культура - часть общей европейской культуры, или одна из ее разновидностей.
Шестаков: Многие в Европе опасаются экономической и культурной экспансии Китая. Пытается ли ваша страна снять эти опасения?
Шэн Шилян: Международное экономическое сотрудничество и культурный обмен способствуют развитию общества, особенно в современном мире, в мире экономической и культурной глобализации. Не думаю, что вполне цивилизованные современные европейцы - люди такие трусливые и обидчивые, какими были китайские руководители во время культурной революции, когда боялись всего чужеземного.
Шестаков: Каким вы видите будущее Китая через 30-40 лет?
Шэн Шилян: Мне уже 68 лет, и я сомневаюсь, что увижу свою Родину 2040-2050 годов. Но могу представить, что она будет страной процветаюшей, демократической, толерантной ко всяким идеологиям и религиям. Станет одной из великих держав, будет надежным партнером для России, Америки, Индии, Японии и всех других стран.