Поделиться
Взвешивать позиции и не брать "тяжелых обязательств", кроме тех, что были бы полезны для развития страны - такое напутствие дали в Российской академии наук президенту Дмитрию Медведеву перед его недавней поездкой на конференцию ООН по изменению климата.
"Переоценка негативных последствий потепления - это коммерциализация проблемы", - заявил на том совете академик Николай Лаверов. И напомнил, что похожий ажиотаж нагнетали пятнадцать лет назад по поводу озонового слоя, прикрывая этим далеко идущие интересы мировых производителей холодильного оборудования и бытовых аэрозолей.
Попавшая на телеэкраны столь явная позиция ученого аукнулась с неожиданной стороны. Вице-президента академии и геолога по специальности, рискнувшего высказать рекомендации главе государства за два дня до важнейшего саммита по климату в Копенгагене, заподозрили в том, что в обсуждаемых вопросах он сам, мягко говоря, "не копенгаген". Уверенный в себе и сдержанный в оценках, академик Лаверов с ответом на такие "уколы" не спешит. Сколько их было за годы работы! А по этому конкретному вопросу свою точку зрения он изложил в разговоре со мной еще до нынешнего "парникового" всплеска:
- Расхожие представления, что человек так уж сильно влияет на природные процессы, мягко говоря, преувеличены. Как говорил Вернадский, мы слишком амбициозны в этом смысле. К счастью, а с другой стороны - к несчастью, не в наших силах остановить или замедлить глубинные геологические процессы, связанные с геодинамикой Земли, ее плитной тектоникой, неравномерным вращением. Но отследить их, проанализировать и на этой, научной, основе дать прогнозы и рекомендации, предупредить о потенциальной опасности мы уже в состоянии...
Урановая лихорадка
В 1949 году, когда в СССР испытали первую атомную бомбу, 19-летний Николай Лаверов с отличием окончил Кировский горно-химический техникум (это в Мурманской области) и потом еще пять лет учился в Московском институте цветных металлов и золота - на кафедре геологии, поисков и разведки месторождений радиоактивных и редких элементов. В те годы стране позарез был нужен уран - много урана. И знания, что получил земляк Ломоносова в Кирове и Москве, нашли свое практическое применение в полевых экспедициях. Вместе с коллегами - учеными и геологами производственных организаций - он сумел обосновать многие важные закономерности уранового рудообразования в Средней Азии и Казахстане.
С конца 60-х научные интересы Лаверова смещаются в сферу экономики минеральных ресурсов. При его непосредственном участии создавалась государственная система учета и структурирования запасов минерального сырья, изданы первые ежегодные обзоры мировых минеральных ресурсов.
При Михаиле Горбачеве он абсолютно закономерно возглавил Госкомитет СССР по науке и технике, выступил за организацию в нашей стране экологического надзора, стал инициатором программы "Глобальные изменения природной среды и климата", а незадолго перед тем в рамках правительственной комиссии обеспечивал научную экспертизу работ на месте Спитакского землетрясения в Армении.
Во времена Бориса Ельцина, уже будучи академиком и вице-президентом РАН, как председатель Межведомственной комиссии Совета безопасности РФ по экологии взял на себя ответственность за крайне не популярное в то время решение - поддержал законопроект, разрешающий ввоз в Россию облученного ядерного топлива.
Признаться, я и сам был среди тех, кто не до конца понимал и не одобрял этого решения. Как и не принимал тотальной секретности, окружавшей все, что было связано в нашей стране с атомной проблематикой. А Николай Павлович в ответ на это излагал свое понимание ситуации.
Николай Лаверов: Чрезмерная закрытость этих материалов сыграла злую шутку со всем нашим обществом. Люди оказались абсолютно неподготовленными к пониманию того, что касается радиационной безопасности. Вокруг этого родилось несметное количество легенд!
Российская газета: Но не будь "Гринпис" и похожих организаций внутри России, не будь таких ученых, как Николай Воронцов - первый в СССР министр экологии, или Алексей Яблоков, ставший на некоторое время советником президента Ельцина, мы бы и этого не узнали!
Лаверов: Я очень уважаю людей, которые давно и настойчиво говорили о недопустимости засекречивать экологическую информацию. Включая сведения о действительном положении вещей на том или ином объекте, о последствиях всякого рода ЧП и сознательных действий, нарушающих привычную среду обитания.
Как мне представляется, я имею моральное право так говорить. Еще в 1990 году, будучи председателем ГКНТ и заместителем председателя Совета Министров СССР, я подписал заключение об открытой публикации всего, что связано с урановыми ресурсами, с атомными проблемами. Сегодня я вижу, что по этим вопросам мы куда более открыты, чем по ртутным делам, по токсинам, по мышьяку, по гербицидам. Я могу назвать десятки позиций, по которым мы до сих пор ничего публиковать не можем. А эти проблемы в отдельных регионах куда острее радиационно-ядерных...Тем не менее я и сегодня считаю оправданной обостренную постановку проблем, существующих в атомной отрасли.
Доллару вход разрешен
РГ: То, что раньше скрывали от своих сограждан, теперь запросто демонстрируем иностранцам. Американские сенаторы Нанн и Лугар со свитой экспертов объехали едва ли не все наши оборонные предприятия, задействованные в программах сокращения вооружений. Вы приветствуете такую открытость?
Лаверов: Безусловно. Эти люди, не в обиду политикам и журналистам будет сказано, способны профессионально оценить, что происходит, на каком уровне все организовано и правильно ли поступают их собственные страны, выделяя ресурсы для того, чтобы Россия быстрее освободилась от непосильного бремени "холодной войны" и гонки вооружений. Американцы, включая их министра обороны и сенаторов, смогли воочию убедиться, что Россия строго следует взятым на себя международным обязательствам.
РГ: Но ведь были, согласитесь, и сейчас еще раздаются голоса, что разоружаться на деньги американцев, а значит, и под их диктовку, - унизительно для государства, называющего себя ядерной державой. Есть ли резон в этих суждениях?
Лаверов: В известном смысле - да. Выделение финансовой помощи по "программе Нанна-Лугара" Соединенные Штаты связали рядом условий. Первое и главное - деньги предназначались на сокращение стратегических вооружений - наземных пусковых комплексов с межконтинентальными ракетами, дальних бомбардировщиков и атомных подводных лодок с ракетами стратегического назначения.
РГ: Утверждают, что на флоте под эту программу попали далеко не самые старые ракетоносцы...
Лаверов: Конкретные проекты и корабли оговаривались заранее. Это унижало, как казалось, Россию, но вместе с тем создавало условия для двухстороннего разоружения. Стоит ли об этом сожалеть, если любому непредвзятому человеку ясно: страна задыхалась под тяжестью собственных вооружений. Нам незачем стесняться своих проблем. Как раз напротив - их стоит гласно обсуждать и находить оптимальные решения. Тут прозрачность только на пользу - доброжелательного взгляда со стороны Запада нам всегда не доставало.
Труба в обход Байкала
"Сделать так, как сказал академик Лаверов..." - это лаконичное резюме президента России Владимира Путина на совещании в Омске несколько лет назад подвело черту под жаркой дискуссией о трассе нефтепровода Восточная Сибирь - Тихий океан и попало, что вполне естественно, во все новостные теле- и радиопрограммы, на первые полосы газет. Те, кто встал тогда на защиту Байкала, праздновали победу. А мы, едва представилась возможность, тогда же решили расспросить главного участника событий.
РГ: У многих, кто видел этот сюжет по телевизору, зародилось сомнение, что столь важное решение принималось экспромтом. Видимо, была какая-то подготовительная работа?
Лаверов: Разумеется. Этот вопрос мы обсуждали на разных уровнях, в том числе в Российской академии наук, начиная с 2004 года. Государственная экспертиза, в которой участвовали многие члены академии, рекомендовала проложить трассу севернее Байкала, за пределами водосборной зоны.
Перед совещанием в Омске глава государства пригласил для разговора президента академии наук Юрия Осипова и меня. Мы объяснили, что проблема не столько в сейсмической опасности, а в том, что землетрясения в горных областях почти всегда сопровождаются оползнями, обвалами, селями. При таком событии загрязнение Байкала нефтью может принять катастрофический характер. Президент выслушал и поблагодарил. Так что его решение не было спонтанным, как могло многим показаться, кто эту сцену наблюдал по телевизору.
РГ: Какие уроки следовало бы извлечь из всей этой истории?
Лаверов: Никогда не следует отчаиваться и опускать руки. Даже если ты оказываешься в меньшинстве. Надо находить способ переплавить эмоции в аргументы. У масштабных задач, как правило, не бывает простых и однозначных решений. Я вам скажу, даже по вопросам ядерной стратегии государства иногда принимаются решения с пятью-шестью отрицательными мнениями из двадцати.
РГ: Единодушие в таких делах - плохой признак? Симптом коллективного заболевания?
Лаверов: Именно. Беспринципное поведение людей, на все согласных.
Алмазный блеск в сухом остатке
РГ: У вас на родине, в Архангельской области, началась промышленная разработка месторождения алмазов. Причем ведется она так называемым открытым, карьерным способом, против которого выступали и неформалы-экологи, и маститые ученые. В том числе ваши коллеги из Института геоэкологии во главе с академиком Осиповым - однофамильцем президента РАН. Что в конце концов здесь сыграло решающую роль, какие силы и почему взяли верх?
Лаверов: В этом деле много всего переплелось: и желание поскорее начать разработку, и недооценка последствий, и конечно - конфликт интересов. Существуют и другие причины, не столь явные. Но хочу, чтобы вы знали: еще несколько лет назад рассмотрены и утверждены предложения по подземному варианту вскрытия и разработки алмазных трубок на месторождении имени Ломоносова. Под этими решениями стоит подпись председателя НТС Лаверова.
РГ: Это позволяло сохранить ландшафт?
Лаверов: Во всяком случае - его максимально пощадить. Ведь промышленная разработка есть промышленная разработка. Без ущерба для природы, к сожалению, не обойтись.
РГ: Так почему же это решение, существующее на бумаге, не нашло выхода на практике? Цена вопроса не устраивает?
Лаверов: Да. Мы ругаем плановую экономику и полагаемся только на рыночные отношения, не замечая того, что теперь вопросы экологии уже не на втором-третьем месте, как было в советское время, а в лучшем случае на десятом.
Дорога до Пожарища
В середине 90-х, когда в России нарастал "парад суверенитетов", а градус непонимания между центром и регионами достиг критического, академик Лаверов на общественных началах возглавил Поморское землячество в Москве - добровольное сообщество таких же, как он, уроженцев Архангельской области и тех, кто в этих краях жил, работал, проходил военную службу и, что называется, сердцем прикипел.
РГ: Вы регулярно, не смотря на свою занятость, встречаетесь с земляками в Москве. А на родину часто ли выбираетесь?
Лаверов: Хотя бы раз в году стараюсь бывать. В деревне Пожарище, это Коношский район Архангельской области, сохранился дом, построенный моим дедом еще в 1861 году. До 2001 года, пока жив был отец (мама умерла раньше), я всегда навещал его в канун 9 мая. Теперь приезжаю на его могилу. Благо, что сейчас проехать до самого дома можно на легковой машине в любое время года. А бывало, до Коноши, куда я мальчишкой возил сдавать зерно, приходилось добираться по двое суток, да и то, если были наведены переправы...
РГ: Дорогу на Пожарище наладили из уважения к вам?
Лаверов: За это отдельное спасибо моему другу и земляку Владимиру Левачеву. Еще когда он работал в Коношском районе, председателем райисполкома, здесь серьезно занялись дорожным строительством. И в результате многие деревни, где оставалось всего по пять-шесть домов, как в нашем Пожарище, выжили, сохранились. Сейчас в эти родительские гнезда потянулись из городов те, кто работал в Заполярье и уже вышел или собирается на пенсию.
РГ: А за вашим домом кто присматривает, пока вы с семьей в столице?
Лаверов: Там живет моя внучатая племянница с мужем. Несмотря на то, что деревянному строению полтораста лет, дом сохранил свою стать: шестнадцать метров по фасаду - это восемь окон, 24 метра в длину и двенадцать - под коньком. Умели строить наши деды и делали это с размахом!
Николай Павлович Лаверов родился 12 января 1930 года в деревне Пожарище - это на юге Архангельской области и невдалеке от той дороги, по которой выбирался в Москву его земляк Михайло Ломоносов. Выбрав делом своей жизни геологию и науку в широком смысле, Лаверов исколесил Советский Союз вдоль и поперек, искал уран на Кольском полуострове и в Средней Азии, работал за Уралом и на Крайнем Севере. К шестидесяти годам судьба вынесла его на вершины управленческой власти - в 1989-м стал заместителем председателя Совмина СССР. И двадцать лет уже - вице-президент Российской академии наук. В этом качестве возглавляет координационный совет РАН по наукам о Земле и межведомственную комиссию по изучению Арктики.
Николай Лаверов - лидер научной школы "Радиогеология, изотопная геохронология и радиогеоэкология", под его руководством подготовлено 30 докторских и кандидатских диссертаций. Он сам - автор около 600 научных работ. О высоком признании его научных и общественных заслуг говорят награды РАН, Демидовская премия и премия "Глобальная энергия", а также государственные награды СССР и России. Он едва ли не единственный из членов Российской академии наук, кто отмечен орденом "За заслуги перед Отечеством" III, II и I степеней.