Активность малого и среднего бизнеса впервые за долгое время показала спад

В сентябре деловая активность малого и среднего бизнеса впервые за долгое время показала спад. Это подтверждает индекс RSBI (его рассчитывают ПСБ, "ОПОРА РОССИИ" и Аналитический центр НАФИ), который опустился до 49,6 пункта, перейдя границу роста в 50 пунктов. Весь предыдущий год индекс демонстрировал положительную, хотя и ослабевающую динамику, составляя 50,4 пункта в августе и достигая пограничного значения в 50 пунктов в июле. Чем объясняется снижение? Обсудим тему с социологом, доктором экономических наук Александром Чепуренко.

Рост занятости и повышение зарплат остались в прошлом

Индекс RSBI впервые за почти три года ушел в зону спада. В чем главная причина этого перелома: исчерпание посткризисного восстановления, ужесточение денежно-кредитной политики или совокупность других факторов?

Александр Чепуренко: Малый бизнес - в каком-то смысле зеркало экономики. Если российская экономика уже некоторое время переживает охлаждение, то и малый и средний бизнес (МСП) не может на этом общем фоне чувствовать себя хорошо. Крупные предприятия вводят 4-дневную рабочую неделю, некоторые сокращают персонал. Начали расти неплатежи, и все чаще в сделках между компаниями стали требовать полной предоплаты. Разумеется, малый бизнес, который работает с населением и с крупными предприятиями, все это стал ощущать на себе. По поводу кредитно-денежной политики замечу: это устойчивое заблуждение. Лишь незначительная часть МСП (преимущественно, крайне немногочисленный в России средний бизнес и часть производственного малого) пользуется банковскими кредитами, остальные либо обходятся собственными средствами, либо используют для текущих операций коммерческий кредит, т.е. берут товары с отсрочкой платежа у своих постоянных поставщиков. В этом смысле ставка ЦБ влияла на подавляющее большинство субъектов малого бизнеса лишь косвенно, через ухудшение условий для их более крупных поставщиков или покупателей.

Компонента "продажи" опустилась до минимума с начала 2023 года. Насколько эта ситуация связана со снижением платежеспособного спроса населения и как бизнесу адаптироваться к этой новой реальности?

Александр Чепуренко: Стремительный рост занятости и повышение зарплат в крупных компаниях остались в прошлом. Разумеется, их работники почувствовали это на себе и стали сокращать свои текущие расходы. Адаптироваться к этому будет достаточно сложно, потому что в основном малый бизнес работает именно с населением, а значительной его части сейчас опять приходится затягивать пояса. Но адаптироваться, безусловно, придется - как путем сокращения издержек и удешевления товаров и услуг, в том числе за счет выведения на рынок товаров более низкого качества, так и путем еще большего вовлечения в работу с маркетплейсами и другими агрегаторами. Это, разумеется, повлечет за собой снижение степени самостоятельности, постепенное превращение ранее независимых малых бизнесов в придаток цифровых платформ.

Банки ужесточают требование не только к малому бизнесу

Мы видим парадокс: на фоне смягчения денежно-кредитной политики ЦБ доля отказов в кредитах МСП растет. Почему банки ужесточают свои требования именно к малому и среднему бизнесу, несмотря на действия регулятора?

Александр Чепуренко: Тут - ничего личного, только бизнес. Как представляется, банки ужесточают требование ко всем клиентам, не только к малому бизнесу. А к малому бизнесу, в частности, они начинают подходить все более строго потому, что в описанных выше условиях экономика перестает напоминать отлаженный конвейер. Все чаще происходят его остановки, разрывы в цепочках поставок и платежей. И в этот момент выясняется, что "карета превратилась в тыкву": у типичного малого бизнеса обычно не очень качественные залоги, т.е. обслужить возникающую задолженность ему труднее, чем более крупному бизнесу. Поэтому удельные издержки банка по истребованию платежа с малого бизнеса оказываются выше, чем в случае с крупными должниками.

С одной стороны, меньше компаний планируют сокращения, с другой - фактический наем персонала резко снизился. О чем это говорит? Можно ли назвать это "заморозкой" кадрового рынка и сколько такая пауза может продлиться?

Александр Чепуренко: Типичный малый бизнес - это микробизнес, то есть фирма или индивидуальный предприниматель с тремя-пятью занятыми, 20-30 работников - это уже редкость, а сотня - исключительные случаи. Как правило, микробизнесы живут не очень долго, подавляющее их большинство через 3-5 лет либо покидают эту "весовую категорию", либо закрываются. Пока существуют, они мало кого сокращают, но и нанимают дополнительных работников сравнительно редко. Если положение в экономике сильно напоминает рецессию, то понятно, что желающих расширять число работников много быть не может. Такая ситуация может продлиться достаточно долго, пока экономика не войдет в фазу устойчивого роста.

Инвестиционная активность МСП достигла минимума с декабря 2020 года. Насколько решающую роль в этом играет высокая ключевая ставка и какие еще факторы сдерживают желание предпринимателей вкладываться в развитие?

Александр Чепуренко: Малый бизнес чаще привлекает инвестиции из небанковских источников. Собственные накопления, семья и близкое окружение, заёмные средства от якорных клиентов или поставщиков и т.д. Здесь часто условия, на которых предоставляются средства, формируются не столько с оглядкой на ставку ЦБ, сколько исходя из ожиданий инвесторов, их готовности посодействовать и т.д. Поэтому такие деньги часто называют "любовным капиталом". Но для того, чтобы у владельца малого бизнеса появилось желание вкладываться, а у его партнеров и друзей - желание поддержать его своими средствами, нужна если не стабильность, то хотя бы предсказуемость ситуации на сравнительно длительный период, потому что "любовный капитал" вкладывают на длительное время. Вот такой предсказуемости сейчас не хватает как владельцам малого бизнеса, так и их потенциальным инвесторам.

Больше всего пострадали торговля, строительство и обрабатывающая промышленность

Эксперты ПСБ говорят, что сейчас оптимальная стратегия для МСП - это анализ рисков и оптимизация процессов. Что это должно означать на практике для предпринимателя: сокращение издержек, уход в ниши, что-то еще?

Александр Чепуренко: В первую очередь оптимизация путей сокращения издержек. Это возможно не обязательно за счет сокращения работников (их у малого бизнеса и так немного), а за счет выстраивания более дешевой логистики поставок, ухода в более низкий ценовой сегмент, использования новых возможностей для маркетинга и рекламы - я имею в виду искусственный интеллект и социальные сети. Конечно, некоторые будут рассматривать возможность перевода части своей активности в неформальную экономику (наличные платежи, как говорится, мимо кассы и т.п.). Просчет рисков - да, разумеется, хотя у малого бизнеса в этом отношении возможностей значительно меньше, чем у крупного или у коммерческих банков. Следовательно, чаще приходится полагаться на собственное чутье и общение в социальных сетях.

Даже если лишь небольшая часть малого предпринимательства решит снова уйти в неформальную экономику, ущерб будет огромным

Данные по индексу RSBI - это общая картина. В каких отраслях и регионах спад ощущается наиболее остро, а где, возможно, малый бизнес демонстрирует устойчивость?

Александр Чепуренко: По данным Росстата, в первой половине 2025 года больше всего пострадали торговля в целом, строительство и обрабатывающая промышленность - в этих видах деятельности МСП чаще уходили с рынка, но к осени ситуация немного изменилась. Сейчас, согласно некоторым данным, в оптовой торговле ликвидаций стало больше, чем регистраций новых бизнесов. Особенно это касается торговли лесоматериалами и строительными товарами: если снижается готовность инвестировать, то в первую очередь падает спрос на именно эти виды продукции. К числу наиболее проблемных видов деятельности также относятся туризм (ввиду отказа от уже приобретенных путевок и более слабого спроса на новые путевки), а также общепит (сокращение посещений и снижение среднего чека на фоне снижающегося платежеспособного спроса). Что касается субъектов РФ, то в третьем квартале 2025 года снижение численности МСП наблюдается в Мурманской (-8,3%) и Ленинградской (-2,1%) областях. В этих регионах значительная часть малого бизнеса была так или иначе связана с торговлей с ныне недружественными странами, и близкое расположение к западным границам России было главным стратегическим преимуществом этих регионов. Теперь такого преимущества у них нет. Но если малый бизнес Ленинградской области в какой-то мере мог переориентироваться на рынок Северной столицы, то у мурманчан таких возможностей меньше.

Разрыв между ожиданиями бизнеса (29 процентов ждут падения выручки) и фактическим положением (43 процента уже фиксируют сокращение) довольно велик. О чем свидетельствует этот пессимизм - о запаздывающей реакции или о предчувствии еще более серьезных проблем?

Александр Чепуренко: Я бы сказал, наоборот: тот факт, что почти у половины выручка уже сократилась, но продолжения ее снижения ожидает менее трети опрошенных, говорит о том, что владельцы малого бизнеса все же надеялись, что спад скоро закончится. И в этом проявляется жизнестойкость малого бизнеса - сколько невзгод и трудностей на него ни наваливается, он продолжает идти вперед, ожидая, что трудности закончатся. Отмечу, что данные "ОПОРЫ РОССИИ" подтверждаются и другими исследованиями. Так, "Лонгитюд малого бизнеса" (проект ФОМ), в ходе которого одним и тем же респондентам - владельцам малого бизнеса - из квартала в квартал задают вопросы об их финансовых результатах, самочувствии и планах, также показывает некоторое ухудшение ситуации. Так, уже со второго квартала 2023 года по третий квартал 2025-го устойчиво росла доля тех, кто описывает свою стратегию как "выживание бизнеса" (с 20 процентов до 41), а вот число тех, кто собирается расти, также неуклонно сокращалось с 20 процентов до 13. Число рассматривающих возможность закрытия бизнеса в обозримом будущем все это время устойчиво держалось в районе 24-26 процентов. Почему? Ответить на этот вопрос можно, посмотрев на то, как оценивали респонденты условия для ведения бизнеса (ситуацию с ценами, конкуренцией, спросом на их рынке). Так вот, за тот же период, и примерно так же устойчиво, росла доля респондентов, говоривших об ухудшении условий ведения бизнеса - с 23 процентов до 34. Все это говорит о постепенном накоплении неблагоприятных для малого бизнеса изменений.

Все же главное - покупательная способность населения

На ваш взгляд, нынешний спад деловой активности - это краткосрочная коррекция или начало более длительного циклического спада для малого и среднего бизнеса?

Александр Чепуренко: На самом деле, отмеченные выше негативные для малого бизнеса тенденции возникли не сегодня и не вчера. В России примерно с 2016 года, если судить по данным бизнес-демографии, и примерно до начала пандемии коронавируса происходил процесс сокращения данного сектора за счет ухода разности между вновь зарегистрированными и ликвидированными малыми предприятиями в минус. Начиная с 2020-го опять наблюдался рост числа МСП, но численность занятых с 2022 года не растет, а скорее медленно сокращается. Выручка же МСП если и растет, то темпами, сопоставимыми с инфляцией.

При каких условиях индекс RSBI сможет снова вернуться в зону роста? Что должно произойти в первую очередь: снижение ключевой ставки до определенного уровня, рост реальных доходов населения или появление новых форм господдержки?

Александр Чепуренко: Важно и одно, и другое, и третье. Но все же главное - покупательная способность населения. Ведь и торговля, и услуги - это сферы деятельности, в которых основным клиентом малого бизнеса является население. И заменить его в этом качестве никто не может - ни госзаказ, ни крупный бизнес. Пока не очень ясно, за счет чего в обозримом будущем может начаться уверенный и заметный рост реальных (т.е. очищенных от фактора инфляции) доходов россиян.

Достаточно ли мер, которые сейчас предлагаются государством для поддержки МСП, в условиях охлаждения экономики и дорогих кредитов? Какие инструменты были бы наиболее эффективны прямо сейчас?

Александр Чепуренко: Государство продолжает предлагать разнообразные меры поддержки предпринимателям, включая субсидии, льготные кредиты, налоговые льготы и другие. Но масштабы ее финансирования сокращаются. Так, за первые шесть месяцев 2025 года объем поддержки составил 165 млрд рублей, т.е. на 39 процентов меньше показателей первого полугодия 2024 года. А на 2026-2028 годы минфин предусмотрел и того меньше - около 40 млрд рублей на поддержку малого и среднего бизнеса. Это примерно как годовой бюджет крупного российского университета... В первую очередь урезали программы кредитования с господдержкой. Кроме того, поддержкой могут воспользоваться далеко не все. Заём по сниженной ставке может только тот малый бизнес, который работает в пяти так называемых приоритетных отраслях: в обрабатывающем производстве, логистике, туризме, науке и IT.

К счастью, малый бизнес, в общем-то, ни о каких "кисельных берегах" и не мечтает. И правительство, судя по проекту бюджета, оправдывает скептические ожидания. Так, предлагаемое повышение НДС до 22 процентов затронет и те малые предприятия, которые раньше не сталкивались с этим налогом, находясь на упрощенной системе налогообложения (УСН). Ведь готовится довольно резкое снижение порога применения данного режима. Между тем обязанность платить НДС для лиц, находящихся на УСН, ввели всего год назад, с 1 января 2025 года для тех, у кого совокупный доход превышал 60 млн руб., и это коснулось тогда 4 процентов плательщиков УСН. Теперь, по-видимому, налоговые условия ужесточатся для большинства плательщиков УСН. Фактически, несмотря на ступенчатую схему снижения данного порога в течение трех лет, это сигнал малому бизнесу: продолжения эксперимента с данным налоговым режимом после 2028 года не будет.

Формально НДС - это, конечно, косвенный налог, который зашит в цену товара или услуги; оплачивая ее, конечный потребитель возвращает продавцу эти средства. Но НДС увеличивает цену в условиях снижения платежеспособного спроса, и это не может приводить малый бизнес в восторг.

Наконец, намечена отмена пониженного тарифа страховых взносов (15 процентов) для большинства компаний из реестра МСП. Теперь для них будет действовать общий тариф 30%. Всё вместе взятое означает, что государство начинает натягивать вожжи именно тогда, когда их следовало бы отпустить.

Понятно, с чем это связано в нынешних условиях. Но не правильнее ли было бы уж тогда прекратить финансирование каких бы то ни было программ поддержки и упразднить соответствующие государственные институты. Ведь реальный эффект от них не очень значим.

А в качестве господдержки сохранить только ряд налоговых преференций, которые понятны всем и не требуют создания специальных фондов и организаций. Например, можно было бы сделать переход на уплату НДС добровольным делом для плательщиков УСН, начиная с определенного порога (тем, кто работает или готов работать в длинных цепочках добавленной стоимости, т.е. с крупным бизнесом, это было бы выгодно) и поднять тариф страховых взносов не так резко - допустим, до 20%. К сожалению, такая возможность при обсуждении поправок в Государственной Думе, судя по всему, упущена.

Между тем малый бизнес и самозанятые - это почти 28 млн занятых. Даже если лишь небольшая часть малого предпринимательства решит под влиянием налоговых новаций правительства снова уйти в неформальную экономику, откуда его выводили - в том числе при помощи специальных налоговых режимов - пару десятилетий, то экономический, социальный и нравственный ущерб будет огромным.

Визитная карточка

Александр Чепуренко - доктор экономических наук. Родился в 1954 году в Москве. Окончил экономический факультет МГУ в 1977 году. С 2004 года - профессор факультета (затем - департамента) социологии Высшей школы экономики. Один из ведущих отечественных специалистов в области исследований предпринимательства и малого бизнеса, социальной структуры российского общества.