Зачем Егор Кончаловский снял "Авиатора" по Водолазкину?

Об экранизациях прозы Евгения Водолазкина говорят давно, и наконец 20 ноября на экраны выходит "Авиатор". Надо отдать должное смелости продюсера Сергея Катышева и режиссера Егора Кончаловского, рискнувших взяться за киноадаптацию романа, построенного на дневниках и всполохах воспоминаний героев.

Действие романа/фильма разворачивается в двух временных пластах - в 1929-м и в наше время. Герой пробуждается после почти векового сна, в который его погрузили в ходе экспериментов по крионике в лагере. Теперь бывшему заключенному Иннокентию Платонову предстоит вспомнить и переосмыслить и свою судьбу, и судьбу России.

Егор Андреевич, экранизация сильно отличается от романа - вы уделили внимания гораздо больше, чем было у Водолазкина, доктору Гейгеру, разморозившему главного героя. И другому персонажу - миллиардеру, который срочно хочет заморозиться. Почему вы так вольно обходитесь с литературным первоисточником?

Фото: Из архива Егора Кончаловского

Егор Кончаловский: Мое знакомство с "Авиатором" началось не с романа Евгения Водолазкина, а со сценария, написанного классиком отечественного кино Юрием Арабовым незадолго до его ухода. Но ведь каждый из нас в литературном произведении вычитывает что-то свое. Признаюсь: перерабатывая сценарий уже под меня, мы достаточно свободно обращались с сочинением Водолазкина. И не скрываем этого, указав, что фильм создан "на основе романа".

Писатель Евгений Водолазкин не протестовал против всех этих кинотрансформаций?

Егор Кончаловский: Наоборот, я рад, что мы нашли общий язык. Евгений Германович - человек, понимающий, что кино - это другой вид искусства, что движущаяся картинка на экране должна быть захватывающей, динамичной. Разумеется, есть кино медленное, созерцательное, но это не мой случай.

Интересно узнать, как развивался образ олигарха, которому хочется с помощью крионики оказаться в будущем?

Егор Кончаловский: Мне кажется, одна из тем "Авиатора" - попытка вмешаться в Божий промысел. И выразителем этой мысли в кино стал миллиардер Желтков. Тот же Гейгер - ученый, который тоже в общем-то пытается изменить естественный ход событий. Поэтому эти персонажи мне были интересны.

Помните фильм "Бегство мистера Мак-Кинли"? Герой Донатаса Баниониса всеми правдами и неправдами попадает в число "счастливчиков", которым удается оказаться в будущем. Только вместо цветущего сада его ждет там выжженный бесконечными войнами мир.

Егор Кончаловский: Как говорится, человек полагает, а Бог располагает. Так можно сказать и о нашем герое миллиардере Желткове, чтобы не спойлерить. Все можно придумать, продумать, но в итоге получится совсем другое. Эта наша боковая мысль.

Мне интереснее было другое. В романе и соответственно в сценарии есть две эпохи. Причем эпохи, разнесенные на 100 лет во времени. Мы попытаемся соединить их, работая с довольно популярной сейчас идеей, что времени нет, что оно в некотором смысле статично. И тогда получается "сделать невозможное возможным", закончить то, что не завершил когда-то, даже сто лет назад. Вторая важная тема - история любви, оборвавшаяся в прошлом. В фильме не так много современности, когда герой возвращается к жизни, его память - как чистый лист.

Фото: Из архива Егора Кончаловского

В романе доктор Гейгер записывает в дневнике, что Иннокентий признался: его сформировали не побои в ГУЛАГе, а стрекотание кузнечиков на даче в Сиверском, запах вскипевшего самовара...

Егор Кончаловский: Сама по себе лагерная тема нам не очень интересна: в романе, как и в фильме, герой попадает в тюрьму не как "враг народа", а как уголовный преступник. К этой категории заключенных пенитенциарная система того времени относилась более лояльно, чем к политическим. Да и потом это уже много раз описано и у Шаламова, и у Солженицына, и, скажем, у Георгия Жженова…

Иннокентия Платонова посадили по чьему-то доносу. Одна из главных идей романа: без покаяния нет спасения. Мы, кажется, уже привыкли все время говорить о покаянии, осмысляя нашу историю.

Егор Кончаловский: Русскому народу в самом широком смысле этого слова, включая множество этнических групп, свойственно чувство вины, стыда в гораздо большей степени, чем, допустим, англосаксам. Они совершенно не раскаиваются, что уничтожали целые народы, что породили расизм, нацизм, фашизм, все эти "измы"... А нам свойственно покаяние, поэтому мы очень стыдимся за опричнину Ивана Грозного, за то, что сдали Москву Наполеону, за последние годы прогнившей царской империи, за революцию, за голод, за 1937-й, за начало войны. Вообще, нам за все всегда было стыдно. Стыд в сочетании с преклонением перед Западом. Но нельзя бесконечно каяться за свою историю: как и у всех, у нас было по-разному. Мне кажется, СВО как катализатор социальных процессов играет важную роль в смене мироощущения и росте самоуважения. Вдруг оказалось: Запада, так пленившего нас в 70 - 80-е, больше нет. Париж и Лондон превратились в Вавилон, богатые стали мегабогатыми, бедные - нищими, а средний класс на глазах уходит в небытие. Все обнажилось за последние три года.

Фото: Из архива Егора Кончаловского

Одна из тем "Авиатора" - попытка вмешаться в Божий промысел. Вторая важная тема - история любви, оборвавшаяся в прошлом

Возможно, все это подспудно тоже имеет отношение к "Авиатору", но, если говорить о кастинге, меня больше всего заинтриговал выбор Евгения Стычкина на роль олигарха. Нервически-острый артист не очень вписывается в привычное представление, каким должен быть олигарх…

Егор Кончаловский: Олигархов привыкли демонизировать, но многие из них живут нормальной жизнью, никому не принося вреда, разве что демонстрируя всем, что "в мире нет справедливости". Миллиардер нового поколения выглядит прогрессивно, читает и старается развиваться. Даже на метро, бывает, ездит.

Вы взялись читать и "Лавра" Водолазкина. Увлеклись его творчеством?

Егор Кончаловский: Пока я лишь на середине романа, в процессе осмысления заложенных писателем глубоких мыслей о нравственности человека в целом. О природе юродивости, о духовной жертвенности за счет полного отрицания себя физического. Но должен сказать, что этот роман еще сложнее экранизировать, чем "Авиатора". Пока просто вникаю.

Фото: Из архива Егора Кончаловского

А что касается будущих проектов, то заканчиваю документальный фильм об ополченцах Донбасса, куда я ездил трижды: нельзя снять про это честно и искренне, если не побывал там. Кроме того, работаю с соавторами над тремя сценариями. В одном действие разворачивается в XIX веке на Дальнем Востоке - такой истерн-сериал, в котором есть и китайцы, и англичане. Другая история - современная, слегка фантастическая, и происходит в Петербурге. И, наконец, 8-серийный альманах, посвященный войне вообще. Посмотрим, что из этого получится…