Чем закончилось пятидневное "Шествие" Иосифа Бродского в Центре драматургии и режиссуры

Центр драматургии и режиссуры познакомил публику с первыми результатами работы четвертой по счету лаборатории "Акустическая читка". Актер и музыкант Владимир Панков добрых четверть века развивает собственный театральный метод, получивший название саунд-драмы. В 2003 году появилась независимая студия SounDrama, объединившая музыкантов, артистов, художников, хореографов, композиторов, готовых экспериментировать в области музыкального театра. Студия долго не имела своего дома, но сейчас она часть Центра драматургии и режиссуры, а на методе саунд-драмы растет уже не первое поколение учеников Владимира Панкова.

"Акустические читки" он придумал для того, чтобы как можно больше актеров познакомились с основами саунд-драмы. Каждая лаборатория - это своего рода макет постановки спектакля с актерами, незнакомыми с методом, но заинтересованными в том, чтобы его освоить.

Итогом первой лаборатории стал спектакль по пьесе Аси Волошиной "Гибнет хор", вторая завершилась спектаклем по поэме Андрея Вознесенского "Оза", третья - "Повестями Белкина" по Пушкину.

Автор ведет героев за собой по "вечному городу" Петербургу-Петрограду-Ленинграду в поисках какой-то истины - о мире, о себе. Фото: Предоставлено Центром драматургии и режиссуры

Нынешняя, четвертая по счету "Акустическая читка" была посвящена поэме Иосифа Бродского "Шествие". Над ней работало 70 участников, отобранных в этом году из огромного количества заявок.

На освоение поэмы-мистерии, в которой Бродский соединил высокое и низкое, веселый балаган и размышления о жизни и смерти, было выделено пять дней. Частью постановки были актерские тренинги и мастер-классы членов постановочной команды: режиссера Владимира Панкова, композиторов Артема Кима и Сергея Родюкова, хореографа Екатерины Кисловой.

"Шествие" заставило не только вспомнить сам процесс над поэтом, но и задуматься о поворотах судеб, воле и предназначении, которым отводится так быстро пролетающая жизнь

Итогом стал открытый показ "Шествия" в пространстве на Поварской улице.

"Шествие" - поэма сложная, сюжета в ней нет - исследователи считают, что главным в ней для молодого Бродского (он написал поэму-мистерию в 21 год) стал мотив прощания. В первых строчках поэмы действительно есть: "Прощай, любовь, когда-нибудь звони".

А дальше начинается магическая пляска теней, шествие типичных петербургских персонажей по вечно мокрым улицам. Арлекин и Коломбина (из стихов Ахматовой и Блока, а не итальянские), князь Мышкин, Дон-Кихот (а он откуда здесь?), за ними - персонажи-архетипы: Поэт, Король, Принц-Гамлет, Крысолов из Гаммельна…

Автор ведет их за собой по "вечному городу" Петербургу-Петрограду-Ленинграду в поисках какой-то истины - о мире, о себе. В спектакле эта кавалькада с узнаваемыми персонажами постепенно прорастает сюжетами.

У Бродского для них есть точные подсказки, практически ремарки:

• "Итак, за сценой нарастает джаз,
• И красные софиты в три луча
• Выносят к рампе песню скрипача".

Один из главных сюжетов режиссеру подсказала не только поэма, но и биография поэта. "Шествие" поэт написал за два года до судебного процесса по обвинению в тунеядстве и ссылки. В "Шествии" на Поварской - это ощущение приближающегося несчастья внезапно материализуется: откуда-то появляются металлические тюремные кровати, серые одеяла, старая печатная машинка.

И вот уже герой, устроившись на нижней койке, читает, монотонно отбивая ритм:

• "Читатель мой, любитель перемен,
• Ты слишком много требуешь взамен
• Поспешного вниманья твоего,
• И мне не остается ничего,
• Как выдумать какой-то новый ход,
• Чтоб избежать обилия невзгод".

"Шествие" заставило не только вспомнить сам процесс над поэтом близких Бродскому людей, но и задуматься о поворотах судеб, воле и предназначении, которым отводится так быстро пролетающая жизнь - одновременно наслаждаясь мелодикой стиха и сожалея, что вот это шествие заканчивается и, может быть, уже не повторится.