Как жительница Марьинки, отомстившая ВСУ за гибель матери, готовится зимовать в разрушенном городе

Бесформенные руины с пугающими темными провалами окон и пробоин в уцелевших стенах, безлюдье, жуткое почти кладбищенское спокойствие и тишина, прерываемая лишь шелестом ветра о траву или редкой трелью случайной птицы. Пригород Донецка Марьинка, за которую шли ожесточенные бои, вызывает гнетуще-тревожное впечатление. Но вдруг в тишине мертвого города слышится звук удара молотка о гвоздь. И город сразу перестает быть мертвым.

Британские киношники

Единственная местная жительница, о которой уже писала "РГ", вернулась сюда сама и тем самым возвращает городу жизнь. Мы приехали проведать Галину Невинную (именно так зовут марьинского Робинзона), чтобы узнать, как она готовится к наступлению холодов там, где нет газа, водопровода и электричества. Застаем Галину забивающей окна досками от снарядных ящиков. Женщина работает сноровистей иного мужика: нужно побыстрее закрывать теплый контур.

- Формально я уже не единственная жительница Марьинки, - с ходу ошарашивает Галина. - У меня теперь живет 77-летний дедушка - одноклассник моей мамы. Я его поселила в сарайчике, где жила сама, а себе обустраиваю место на кухне. Но сейчас его нет, уехал в Донецк, нужно оформить кое-какие документы.

Над кроватью в сарае, действительно аккуратно висит мужская одежда. Что ж, Галине уже не так одиноко. И то, что население разрушенного города увеличилось вдвое - с одного человека до двух, внушает надежду. Хотя до 20 тысяч жителей, как было раньше, очень далеко.

Фото: Сергей Рутта/ РГ

- Еще ко мне приезжали англичане - снимали про меня фильм, но они прожили у меня сутки, а больше не смогли. Готовый фильм, кстати, мне пока так и не показали, - сокрушается Галина. - Хотя с кино у меня близкие отношения: есть родственник актер Невинный. Жаль, умер.

Получается, что на сутки население Марьинки приросло еще и иностранными гостями из съемочной группы. Кроме того, у Галины живут четвероногие "марьинцы": шесть кошек и две собаки. Одна, правда, пугается телефонов и камер: привыкла, что если человек что-то держит в руках, то это что-то может выстрелить.

Главное - не раскисать

Украинские военные убили мать Галины, когда та просила не оборудовать огневую точку во дворе дома. Пожилую женщину просто расстреляли как досадную помеху. Галина призналась потом, что отомстила убийцам матери - бросила в занятый ими дом гранату и захлопнула дверь. А вскоре российские штурмовики выбили противника с ее улицы. Отступая, ВСУ ставили мины и растяжки - несколько растяжек Галина обнаружила и сама обезвредила возле своего дома. А когда украинская артиллерия начала яростно обстреливать город, который не удалось удержать, Галина позвала российских бойцов укрыться в свой подвал. Пока вместе пережидали артудары, практически сроднились. Бойцы относились к женщине как к маме, делились пайками. Но обстрелы становились все сильнее, Галина получила контузию второй степени. На время пришлось покинуть свой дом. Как только противника отодвинули дальше и в Марьинке стало тише, она решила вернуться.

- Врачи удивлялись: куда, мол, ты после такой контузии? А я села на велосипед и поехала домой, - говорит Галина.

Ее родной дом оказался сильно разбит: крыша проломлена, в стене дыра, стекол в окнах нет. Но все же здание 1954 года постройки устояло. Женщина попросила проезжавших мимо саперов осмотреть двор. Те нашли и уничтожили несколько неразорвавшихся снарядов. Когда саперы уехали, Галина начала обживаться.

Меня называют легендой. Из-за фильма "Я - Легенда" с Уиллом Смитом, где герой один выживал в постапокалиптическом мире

- Огляделась вокруг. В Марьинке - ни одной живой души. Поначалу было страшно. Ветер ночью шумит и, кажется, кто-то ходит. Я вышла ночью с фонариком раз, другой. Посветила. Никого. А потом думаю: "Чего я боюсь-то?" Пускай меня боятся. Сказала себе: "Не раскисать, сопли на кулак не наматывать". Можно, конечно, жалеть о потерянном и плакать, но какой в этом смысл? Если руки приложить, то все можно восстановить. В общем, взялась за работу. Военные, с которыми я подружилась во время боев за Марьинку, помогают с продуктами, волонтеры тоже. Вон полные ящики тушенки. Да и сама я тоже не безрукая. Сходила на рыбалку, наловила рыбки, засолила. А главное, что уцелел колодец. Снарядами не разбило, и испортить его ВСУ не успели. Но я все же накрошила туда несколько обеззараживающих таблеток на всякий случай, - рассказывает Галина.

Холода - по барабану

- Во время прошлой нашей встречи вы говорили, что три семьи хотели последовать вашему примеру и вернуться в Марьинку. Соседи появились?

- Пока нет. Кто-то приезжал посмотреть, уцелело ли жилье, но от дома не осталось даже цоколя. Кто-то попробовал жить, но не смог. Еще одна семья приезжала, но побоялась оставаться, потому что у них маленький ребенок. Мало ли что.

- А если с вами - мало ли что? Скорая то сюда хоть доедет?

- Вряд ли. Но я крепкая. И лечусь народными методами. Свекольный сок и калина - от давления. Мед гемоглобин поднимает. Но, как говорится, проконсультируйтесь с врачом, - улыбается Галина. И добавляет: - Если совсем прижмет, сяду на велосипед и доеду до Донецка. А вообще я хочу проверить себя. Эксперимент такой - смогу ли я продержаться в марьинских условиях. Знаете, как меня называют?

- Мэр Марьинки, - вспоминаю я нашу предыдущую встречу.

- Ну и так тоже, - смеется Галина. А еще - Легендой. По аналогии с фильмом "Я - Легенда" с Уиллом Смитом. Там герой выживал в постапокалиптическом мире. Ну и здесь, в Марьинке - чем не постапокалипсис?

Соглашаюсь. Куда уж постапокалипсичнее? И все же… Зима близко. Во всяком случае в безлюдной Марьинке с обнуленной городской инфраструктурой она сейчас кажется ближе, чем где-либо. По ночам уже прохладно и температура будет опускаться все ниже. Как выжить в таких условиях на развалинах?

- Идите сюда, все покажу, - приглашает Галина. - У меня дом сам по себе очень теплый. Нужно только до зимы восстановить и обустроить хотя бы одну комнату - и мне любые холода по барабану. Вот эту комнату-кухню я готовлю для зимовки.

Осматриваюсь. У входа - генератор, подарок от волонтеров. Имеется и стиральная машина, и стиральная доска. Есть кухонный гарнитур, собраны шкафчики из снарядных ящиков, на одном даже есть зеркало. Стоит ванна. У стены - солидный запас окопных свечей. Чуть просел потолок. А дверной проем ведет в комнату с пустыми окнами, пробитой стеной и гуляющими сквозняками.

- Дверной проем забью досками и затяну пленкой, чтобы не сифонило. Домкратом нужно подтянуть и выровнять потолочные балки, потолок тоже подобью пленкой, как натяжной сделаю. И вот это окно надо будет снова заложить кирпичом, - Галина трогает глухой оконный проем, кирпичная кладка в нем шевелится. Она гуляет после прилета в соседний двор и сильного удара взрывной волны.

- Парафиновые окопные свечи хорошо светят, пары штук хватает на всю комнату. И греют они тоже. Уже почти готова печь. Сама сложила, научилась, подглядывая в свое время за работой печника. Разбитую крышу мне помогают восстанавливать волонтеры из Югры, спасибо им. Шифер я таскаю из дома брата, по чужим дворам не хожу, мародерить не хочу, да и небезопасно это - не все разминировано. А так жить можно. Обстрелов стало гораздо меньше, и в основном через Марьинку сейчас летит по Донецку. Связь и интернет есть. Одежда и обувь на зиму - тоже. Компоты- варенья закатала. А чтобы не скучать - вот целый шкафчик книжек. В основном женские романы. Готовлю я на газу. Угля в сарае полно. И снарядных ящиков в Марьинке завались - ими и окно забить можно, и шкафчик сделать, и печь затопить, доски очень хорошо горят, правда, сволочи такие, быстро сгорают.

Необъятный букет

- Галина, в чем вы сейчас нуждаетесь больше всего?

- Да в принципе все у меня есть. Ну, лишней точно не будет пленка поплотнее, чтобы на зиму затянуть окна и двери, а то просто досками забить проемы недостаточно. Еще бензин для генератора всегда нужен, газ для готовки. Электроинструмент пригодится, его можно подключить к генератору, и работа пойдет быстрее.

Пока Галина все делает вручную. Она снова возвращается к работе. Отмеряет нужный размер, пилит доску от разобранного снарядного ящика, забивает окно. Предлагаю помощь - отмахивается, мол, сама быстрее все сделаю, а вам ехать пора.

- Где так научились плотничать?

- Дед был плотником, бани ставил, а я ему с детства помогала. Вот теперь и эти знания пригодились. Так что перезимую нормально.

- А дальше что?

- А я дальше не загадываю. Пока живу одним днем, потом видно будет. Если Марьинку восстановят, останусь. Но говорят, из нее проще полигон для военных сделать. Если сделают -тогда и буду думать, как быть дальше. Но сейчас я здесь. И свое 45-летие тоже недавно отмечала в Марьинке. Приезжали поздравить военные и волонтеры. Вооот такущий букет подарили, я его обхватить руками не могла.

Рождественская елка

Чтобы лучше прочувствовать, в каких условиях приходится жить Галине, отправляемся на прогулку по разрушенной Марьинке.

Дома превращены в груды развалин, улицы - не узнать. То тут, то там угадываются осыпавшиеся края воронок, в траве ржавеет разорванная на куски техника, среди руин дико смотрятся заросшие детские площадки. На битом кирпиче лежит противотанковая мина, с другой стороны - минометные боеприпасы. То тут, то там встречаются россыпи стреляных и целых боеприпасов разных калибров. Для саперов здесь еще много работы. А неподалеку от города поднимается дым от прилетов.

На перекрестке бросается в глаза сооруженный из снарядных ящиков макет БМП. Обманка для вражеской артиллерии и дронов. Судя по следам попаданий, деревянную "бронетехнику" атаковали не раз.

Заходим в церковь со сбитыми куполами. У входа блестят смятые куски их обшивки. Внутри сохранилась кое-какая утварь. Помятая и посеченная осколками крестильная чаша, поваленный подсвечник, пробитая бумажная икона, разбухшие от влаги церковные книги. С Рождества и Нового года осталась стоять наряженная елка. На стенах и потолке роспись - в следах от пуль и осколков. Здесь же в грудах кирпича - пианино. Рядом оборудована огневая точка.

Солнце садится. Посылает последние лучи через сквозные пробоины в разрушенных зданиях, освещает переломанные столбы и деревья. И в тишине снова раздается стук молотка. Пока Галина здесь, Марьинка жива.