В каждой десятой семье родители платят детям за оценки. Работают ли материальные стимулы?

Сын моих знакомых в конце каждого месяца подсчитывает "зарплату" и идет к родителям с "квиточком". Каждая полученная в школе "5" стоит 150 рублей, "4" - 100. За хорошо написанную контрольную парню причитается 500 рублей. Итого в месяц выходит тысяч пять. Есть еще премии: по итогам за год можно "нащелкать" оценок на новый телефон или крутые кроссовки. Деньги папа платит сынуле день в день своей собственной зарплаты, несмотря на то, что это почти десять процентов его водительского дохода. "Ну учится ведь парень, почти без троек, и то хорошо".

Исследования аналитиков Национального агентства финансовых исследований (НАФИ) показывают: 2/3 родителей применяют разные методы материального стимулирования при воспитании. А 10-12% семей платят детям за оценки в школе и за работу по дому. И мнение психологов на этот счет в общем-то давно известно. Когда ребенок учится за деньги, у него не формируется собственный стимул получать качественное образование. Он делает это не для себя, а для родителей. А что по этому поводу думают экономисты? Работает ли система домашних "рыночных отношений" с точки зрения экономической теории? Мы решили проанализировать это с доцентом Института экономики и управления УрФУ и мамой троих детей-подростков Анной Дьячковой.

"Если каждая оценка в школе или каждое вынесенное ведро с мусором имеет свою цену, можно представить и обратную ситуацию: предположим, не у вас, а у вашего ребенка аккумулированы семейные деньги. И чтобы от него отстали, чтобы не учиться, он вам платит за каждую плохую полученную им оценку или за все скопом, - говорит эксперт. - И это только выглядит странным и парадоксальным. На самом деле при таких товарно-денежных отношениях происходит то же самое, когда родители откупаются от ребенка вместо того, чтобы формировать у него здоровую внутреннюю мотивацию к учебе. Они подменяют деньгами понимание того, для чего он должен учиться. Чтобы ему это было по-настоящему интересно.

По словам эксперта, в данном случае работает схема: "товар - деньги - товар". Ребенок учится начетнически, он зубрит, хитрит, списывает у одноклассников, - словом, делает все, только чтобы получить хорошую оценку, а значит, деньги. Родители подменяют моральный мотив на экономический, поэтому хорошие оценки не трансформируются в хорошие знания и потребность их получения. Эти инвестиции никогда не срабатывают вдолгую. К тому же не совсем понятно, а за что в принципе платят родители. Ведь школьные оценки - дело очень субъективное.

- В одной из американских школ был опыт, когда за сквернословие дети должны были заплатить штраф. Но каково же было удивление, когда обнаружилось, что взимаемая сумма день ото дня только растет, - рассказывает Анна Дьячкова. - Все потому, что штрафы воспринимали именно как плату за то, что можно сказать какое-то бранное слово. Поэтому такие материальные стимулы никогда не работают.

К слову, был в Екатеринбурге и совсем уж печальный случай, когда отец, плативший своему сыну за оценки, однажды остался на несколько месяцев без зарплаты и не мог заплатить, накопил отпрыску внушительный долг. И сын потом довольно агрессивно эти деньги у отца пытался вымогать.

Интересно, что есть и опыт со взрослыми (а мы на самом деле недалеко ушли от детей), который тоже доказывает, что экономические стимулы не работают, когда дело касается формирования моральных принципов. В 10 детских садах Хайфы в Израиле провели эксперимент. Родителям объявили, что опоздавшие за детьми на 10 минут и больше должны будут платить за каждое опоздание по три доллара. Эта сумма будет включена в ежемесячную оплату детского сада, которая на тот момент составляла 380 долларов. Этот штраф подменял экономическим стимулом (наказанием в три доллара) моральный (вину, которую родители должны были бы чувствовать за опоздания). Всего за несколько долларов в день родители могли успокоить свою совесть.

Более того, маленький размер штрафа посылал им сигнал о том, что опоздание за детьми не такая уж большая проблема. Если детский сад терпит убытки в размере всего три доллара за каждого поздно забранного ребенка, то зачем волноваться и сокращать свою партию в теннис? Немудрено, что, когда через 17 недель этот штраф был отменен, количество опаздывающих родителей не изменилось. Ведь теперь они могли приходить поздно, не платить никакого штрафа и не чувствовать себя виноватыми.

Бытует мнение, что собственные деньги в кармане, пусть и полученные за оценки или работу по дому, формируют у ребенка основы финансовой грамотности.

- На самом деле финансовая грамотность формируется не таким способом - дети должны понимать, какие навыки или опыт позволят им заработать собственные деньги. Помните, как Рокфеллер начал свой бизнес с того, что семилетним мальчишкой копал картошку на участке у соседей.

К слову, как рассказала Анна, ее 15-летний сын нынешним летом заработал на айфон, сопровождая турпоходы на лошадях. Да еще и платил из своих доходов девятилетнему младшему брату за то, что тот помогал ему чистить лошадей. Помогает водить походы и 13-летняя дочь. Все, конечно, довольны, когда получают собственные деньги. Сами и учатся ими распоряжаться. И это как раз тот пример, когда какой-то полезный скилл помогает зарабатывать деньги еще в подростковом возрасте. И не нужно для этого, чтобы родители выступали в роли работодателя, выдавая деньги за оценки или вынесенный мусор.

Одни считают, что платить детям за оценки - безнравственно, а другие - наоборот. Фото: Evgenii Mitroshin / iStock

Мнения

А в вашей семье дают детям деньги за учебу и домашние дела?

Алексей Баиндурашвили, академик РАН, вице-президент Ассоциации травматологов-ортопедов России:

- Получил пятерку - вот тебе 50 рублей? Нет, это не дело. Ребенок должен получить образование - это его обязанность. Другое дело, что за определенную домашнюю работу - да, можно и простимулировать небольшими деньгами. Например, наколол дров на даче или сделал генеральную уборку всей квартиры. То есть премировать можно за что-то действительно тяжелое, занимающее у ребенка много времени и сил.

Ольга Таратынова, директор музея-заповедника "Царское Село":

Платить детям деньги - чтобы параграфы учебников учили или полы дома мыли - считаю безнравственным. Когда моя дочь Настя была школьницей, я никогда материально не стимулировала ее за хорошие оценки. Все, что ей нужно было, просто покупали вместе с ней. И моим родителям платить за оценки тоже никогда не приходило в голову. Что касается работы по дому, то я делала это не ради денег, а для того, чтобы маме помочь. Она работала в газете, и у нее был ненормированный рабочий день. А если уж говорить о деньгах, то есть старая добрая традиция - копилки. Когда дети копят на осуществление своей мечты. И иногда тратят эти деньги на помощь тем, кто в этом нуждается.

Николай Миклухо-Маклай, ученый-этнограф:

- Если небольшая оплата стимулирует ребенка к достижению результатов - это допустимо. Но если деньги становятся единственным стимулом за обязанности, которые ребенок и так должен выполнять как член семьи, то это плохо. Впрочем, каждый случай - индивидуален.

Дмитрий Солонников, директор Института современного государственного развития:

- У нас с детьми все основано на доверии. Нужны деньги на что-то важное - даю. Но не за оценки. Договоренности по выполнению домашней работы - это одно, учеба - совершенно другое, деньги, которые я даю - третье. И все перечисленное не связано между собой. Так что платить за хорошую учебу и работу по дому - нонсенс.

Ольга Арчакова, мама Андрея Арчакова, самого молодого режиссера России, который в 13 лет создал свой первый художественный фильм "Екатерина Вторая: Закат Великой":

- Материально своих детей я никогда не поощряю. Зато мы всегда хвалим их за каждое достижение, даже не очень значительное, и всегда настраиваем их на еще большие победы: "Ты очень талантливый, мы гордимся тобой, это невероятно крутой результат". Вот такой у нас всегда настрой. И мне кажется, для детей это лучшая мотивация. Уверена, что в каждом ребенке заложено желание порадовать родителей, увидеть, что отец с матерью им довольны и искренне гордятся им.

Подготовили: Татьяна Тюменева, Лариса Ионова, Евгений Ракуль