Поделиться
73-летний Александр Григорьев - архитектор, кинетист, поклонник оп-арта, один из участников знаменитой группы "Движение". Его работы на выставке - из коллекции Романа Бабичева, с которым ММОМА делает не первый проект. Без объектов и картин Григорьева не обошлась ни одна выставка, посвященная кинетическому искусству или искусству поздней советской эпохи.
Наука, точный расчет, красота геометрических построений - то, без чего кинетический объект не построить. Многие кинетисты (или "кинеты", как себя называли участники группы "Движение") и вышли из институций, занимающихся технической эстетикой. Григорьев не исключение. Он поступил на архитектурный факультет Ленинградского инженерно-строительного института, а работать пришел в ЛенЗНИИЭП, где и познакомился с Львом Нусбергом, лидером группы "Движение". Архитекторы работают с пространством. Вкус к "игре" с пространственными построениями и их восприятием остался у него на всю жизнь.
Перед сотрудниками Ленинградского НИИ типового и экспериментального проектирования ставились прикладные задачи. Например, придумать оформление города к 50-летию Октября. Похожую задачу решал в 1920-м Малевич в Витебске, когда с учениками, "утвердителями нового искусства", украсил город к майским праздникам супрематическими композициями. Трамваи, расписанные по эскизам А. Цейтлина и Н. Коган, двигали новое искусство в массы и могут рассматриваться как одни из первых "мобилей" искусства ХХ века. Впрочем, Малевич и герои УНОВИСа в 1960-е годы были в СССР потерянной Атлантидой. Александр Григорьев вспоминал, что для него, 18-летнего, открытием стал найденный в институте проект А. Веснина. Вдохновляли работы конструктивистов, прежде всего Александра Родченко. Родченко - это история про новое видение, про взгляд, который вместо горизонта упирается в конструкции башни Шухова, пожарной лестницы или железнодорожного моста. Человек, буквально оказавшийся между небом и землей, открывал новые направления взгляда и новые горизонты искусства.
Кроме Родченко и Эль Лисицкого источником вдохновения для кинетистов был оп-арт. Геометрическая абстракция и эффекты оптических иллюзий открывали головокружительные в прямом смысле перспективы. Оп-арт соединял строгий расчет эпохи освоения космоса с психоделическими эффектами. Он превращал фантастическое в реальность, иллюзию - в объект, конструкцию которого можно просчитать. Эта "метаморфоза" - одно из самых сильных очарований выставки.
Это превращение делает логичным путь участников "Движения" от праздничного оформления Ленинграда в 1967-м к театральным играм на природе. Фото хэппенингов "Пришельцы в лесу", "Кинетических игр на море", игры "Цветы" и "Черное" в начале 70-х обнаруживают, что путешествие в будущее выглядело как счастливый мистический трип. Приятели отправлялись в лес. Там их поджидали "пришельцы" - танцующие персонажи в костюмах вроде тех, что были у средневековых мимов, с раскрашенными в духе Хуана Миро лицами или картонными масками, похожими на цветы. В другом - в ленинградском Доме архитектора под музыку "Пинк Флойд" шла пантомима "цветов". В роли цветков - две девушки, которые импровизировали, придерживаясь сценария Льва Нусберга. Мало того, что человек тут изменял среду, он менялся сам, превращаясь в инопланетянина, цветы, странника, выходящего из моря... В этих театрализованных играх, где нет деления на участников и зрителей, отчетлива память о детских играх, средневековых мистериях и спектаклях футуристов.
Интересно, что вся эта мистериальная психоделика, в основе которой радость игры, соседствовала с созданием пространств, где демонстрировались достижения научно-технического прогресса. Так, Григорьев участвовал в оформлении выставок "Советскому цирку - 50 лет", "Электроника", "Химия-70", "Электро 72"... Переехав в Москву, он почти тридцать лет работает как художник издательства "Знание".
На выставке эти разные стороны творчества уживаются мирно, показывая, что и в цирке, и детском лагере, и кабинете ученого предмет интереса художника один - восприятие человека. Способность видеть и способность воспринимать увиденное не тождественны. Выставка Григорьева из тех, что учат отделять видимое от иллюзии, анализировать свое восприятие. Умение видеть неотделимо от умения думать. Математика, которая, по слову Ломоносова, ум в порядок приводит, была в СССР территорией свободы, где не действовали директивы партии. В этом смысле оп-артистские работы Григорьева открывали пространство идеального мира, где космос, земля и человек подчинены общим законам гармонии.