Поделиться
Потом, что называется, "без объявления войны" Жванецкий выгнал меня из программы. Обидно ли мне было? Поначалу - да, и более всего потому, что Михаил Михайлович не позвонил сам, попросил своего директора просто поставить меня перед фактом. Сейчас все это представляется мелким и незначительным. Шестнадцать лет "Дежурного по стране" - это очень большой и очень важный кусок моей жизни. Не жизни телевизионной, но жизни вообще. Это история, которая не кажется мне прошедшей и, видимо, окончательно не пройдет никогда, поскольку стала моей частью.
Программу, как и название, придумал генеральный продюсер "Авторского телевидения" Анатолий Григорьевич Малкин. Поначалу это была рубрика "Ночного Времечка", (позже "Ночного полета"). Она выходила каждый понедельник, в гости приходили люди, которые умеют смотреть на мир иронично. Горин, Ширвиндт, Трушкин, Задорнов... Такого уровня люди. И, конечно, Жванецкий.
Постепенно стало понятно, что это может стать отдельной передачей. Раз в неделю разные юмористы будут приходить на канал и с присущей им иронией обозревать политические события. Программа должна была быть еженедельной.
И тут Жванецкий воспротивился: ему не нравилось участие в передаче одного известного сатирика. Надо заметить, что Михаил Михайлович мог быть мягким и душевным, а мог очень жестким. И вопрос встал так: либо еженедельно без Жванецкого, либо раз в месяц - с одним Жванецким. Как вопрос решился, вы все прекрасно знаете.
Время показало: решение приняли верное. Уникальность Жванецкого не в том, что он - сатирик, а в том, что он - писатель. Он умел самые актуальные и острые проблемы перемалывать в художественное слово. Художественное, понимаете?
Он всегда очень серьезно готовился к программе: мы обсуждали с ним грядущие темы, и иногда его ответы были готовыми художественными произведениями.
Когда грустных политических событий происходило слишком много, Жванецкий нервничал. Он привык слышать смех в зале, а случалось, увы, нередко такое, по поводу чего шутить просто пошло. Например, теракты. Или смерть известных, часто близких Жванецкому людей. Но он всегда находил мудрое и чаще всего парадоксальное слово. Я слушал Жванецкого шестнадцать лет каждый месяц. Скучно не было никогда. Ну, почти никогда...
В траурные дни, когда о Михаиле Михайловиче говорили все, я услышал слова о жесткой цензуре "Дежурного по стране", о том, что утверждались вопросы и чуть ли не ответы. Вранье. За все эти годы мне ни разу не звонило начальство, чтобы приказать (или даже посоветовать), о чем и как говорить. Что касается Жванецкого, я вообще туманно представляю себе того, кто мог бы им руководить. Я мало в своей жизни видел людей, настолько свободных, как он. Кроме всего прочего, Жванецкого всегда влекла его собственная речь, подчас он в ней не был подконтролен сам себе.
Я вас уверяю: если бы из передачи вырезались какие-то острые моменты, Жванецкий просто перестал бы ее делать. Что в советские времена, что в новые - он оставался принципиально неподконтрольным человеком. Это не была позиция, это была суть. Он просто был такой человек.
Известный кадр, когда мы с Михаилом Михайловичем идем по Красной площади, родился естественно. Просто поначалу программа снималась в одном из кафе, которое выходит на Красную площадь. Нас снимали потому, что мы шли в это кафе на съемку. Вот и все. Потом мы уехали из кафе и много раз, как нынче принято говорить, меняли локацию.
А кадр этот остался потому, что полюбился зрителям и превратился в символ программы. И вот представьте себе: шестнадцать лет каждый месяц два человека встречаются на главной площади страны, чтобы, в сущности, никуда не пойти. Просто пройти сначала туда, а потом - обратно. По-моему, это достойно Книги рекордов Гиннесса.
За шестнадцать лет бывало всякое. Жванецкий на свой день рождения прямо в кадре варил раков. На одной передаче у человека случился инфаркт, его на наших глазах вынесли из зала, а мы должны были продолжать веселую программу. На другой - сработала противопожарная система, выключился весь свет, а сверху на нас рухнул дождь...
Михаил Михайлович всегда приходил на программу заранее - не опаздывал никогда. Настраивался. Шел в студию стремительно. Как в бой.
Я делал - и продолжаю делать на телевидении - много передач. "Дежурный по стране" была самой трудной для меня. Может быть, поэтому и такой любимой. Я всегда понимал, что помогаю разговаривать со страной абсолютно своеобразному, гениальному человеку. И это - главное. А всякие нервозности и обиды - детали, которые надо поскорее забыть.
В соведущие Жванецкий выбрал меня сам. И это помогло мне пережить обиду, когда он от меня отказался: сам выбрал - сам отказался. Имеет полное право.
Сейчас не осталось ничего, кроме чувства благодарности к нему и ко всем, с кем вместе мы делали "Дежурного по стране". Надо ли объяснить почему?
Шестнадцать лет я слушал мысли Жванецкого. Непрошедшая история. История, которая во мне навсегда.