Его первое детское воспоминание: как в свой четвертый день рождения он с отцом идет по Свердловску в магазин за конфетами и тут...
...вдруг со стороны парка Павлика Морозова побежала толпа мужиков с флагами, они пели, плясали, обнимались, подпрыгивали. Я спросил: "Папа, это война началась?" - "Нет, сынок. Это летчик полетел в космос".
Виктор стал учителем, всю жизнь учил детей русскому языку и литературе.
Поэзии служил в затворничестве. Почти не печатался. Лавров не искал. Читателей имел только в ближнем круге. Писал от руки чернильной ручкой в больших коленкоровых тетрадях. Собирал стихи в рукописные книги, переплетал в нескольких экземплярах. Один экземпляр оставлял у себя, другие дарил трем-четырем друзьям.
"Митилена", "Светлые вариации", "Сирень", "Соляной столб", "Таяние флоксов", "Дымка Севера" - все это названия его рукописных книг. Последней стала книга "Светлячок".
Одним из любимых его поэтов был Батюшков. Многое их роднило: поэтика, строй души, непритязательность в быту, вера в святость слова. Вслед за Батюшковым Виктор мог бы повторить: "Всего же горестнее быть оторванным от словесности, от занятий ума, от милых привычек жизни и от друзей своих..."
Спасибо друзьям Виктора: недавно в Екатеринбурге вышло полное собрание стихотворений Виктора Смирнова*.
Предисловие к книге написал поэт Олег Дозморов. Вот что он вспоминает: "Виктор - обаятельнейший человек, внешностью напоминавший артиста Буркова, говорил языком переписки Пушкина с Вяземским, со всеми этими "душа моя", "жив курилка" и "на короткой ноге". Себя называл байбаком. Стихотворения - пьесами. Это не было стилизацией или манерностью - Витя там, в том времени, жил. Каждый раз, когда я к нему приходил, он дарил мне какую-нибудь книгу... Витин дом был домом культуры, разговоры и стихи под его крышей - Древней Грецией, родиной поэтов... Витя никогда не выдумывал себе мужских доблестей и тем разительнее отличался от суперменства свердловских поэтов. Он не ломал столешниц ударом руки, не прыгал на спор с третьего этажа, но всегда искренне восхищался подвигами других, тушевался и заранее словно исключал себя из соревнования. Он был тот, кто есть - школьный учитель и поэт Божьей милостью..."
Виктор признавался: "Пишу, как Бог на душу положит..."
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru
Она, она, весна в грязи
и с запыленными глазами.
Мешочек, спрятанный от зим,
мы вынули и развязали.
А там была любовь к весне,
хотя невелика в объеме.
И стало веселее с ней
на улице, а пуще дома.
И не желать январских дней,
ни снегового их совета,
а думать о весне - о ней,
и обмахнуться вербной веткой.
Лета маленькие своды
мы прошли как просто арку.
Мёрзлая сейчас погода,
лишь листва горела ярко,
Не в костре, а в впечатленьи
В глубине души воздушной;
Так сезонное горенье
Напугало нашу душу.
Долгая зима. Как долго
она длится, Боже, Боже!
Словно сны на верхней полке
с зябнущей гусиной кожей.
Включили свет - через листву
так это трогательно, право;
и ветра на балконе звук
и волноватый и неправый.
Теперь не та уже слеза,
она случайней и обильней,
и заглянуть тебе в глаза
легко через четыре мили.
Ты заболела, милый друг,
пройдет всё,
будет всё как прежде,
не разнимая наших рук,
мы выйдем на бульвар Надежды.
* Виктор Смирнов. Полное собрание стихотворений. Екатеринбург - Москва, "Кабинетный ученый", 2020.