Польский фотограф Чеслав Чаплинский много лет снимал Иосифа Бродского

Нью-йоркская квартира поэта, лауреата Нобелевской премии по литературе Иосифа Бродского была увешана картами Петербурга. О несостоявшемся возвращении поэта в родной город "РГ" побеседовала с живущим в США польским журналистом, фотографом Чеславом Чаплинским.

Чеслав Чаплинский: Впервые я встретился с Бродским в декабре 1985 года в нью-йоркской ратуше. Там проходило вручение наград представителям разных этнических групп. Сбоку в бордовой бабочке, скромно, как будто происходящее не имеет к нему отношения, сидел Бродский. Когда я попросил разрешения сфотографировать его, он кивнул головой, но посмотрел на меня удивленно, мол, не ошибся ли я. Спустя два года, 22 октября 1987-го, как гром среди ясного неба, прогремела новость, что Иосифу Бродскому присудили Нобелевскую премию в области литературы. The New York Times поместил на первой полосе сделанный в Лондоне сразу после сообщения о премии большой снимок лауреата с его американским издателем Роджером Штраусом. Бродский сказал тогда со свойственной ему скромностью, что это "большой шаг для него и маленький для человечества". В одночасье его фотографии приобрели особую ценность. Сразу после объявления решения Шведской академии началась борьба за интервью и изображения лауреата. Бродский категорически отказывал, желая защитить свою частную жизнь и сохранить себя для маленького избранного круга друзей. Мне пришло в голову, что я мог бы выслать ему снимки, сделанные ранее, и попросить об индивидуальной сессии. Но как добыть его адрес? И я уже собрался обратиться в издательство с просьбой, чтобы ему их передали, но вспомнил, что во время проявки и увеличения снимков я видел кусок конверта, торчавший из нагрудного кармана Бродского. Я достал негативы, сильно увеличил фрагмент с карманом и с помощью лупы прочитал адрес: Мортон стрит, 44. Узнать почтовый индекс не составило труда. Я сразу же отправил ему снимки и свою просьбу.

Он согласился?

Чеслав Чаплинский: Да! О, чудо! Правда, он спрашивал меня в ответном письме, зачем мне еще фотографии, когда у меня есть такой "прекрасный снимок", как он его охарактеризовал. Но ведь фото, сделанное в общественном месте - это одно, а в тишине и покое его тщательно оберегаемого от посторонних дома - совсем другое.

Чеслав Чаплинский снимал Бродского в Нью-Йорке. Фото: Czeslaw Czaplinski

Какой была ваша первая встреча с поэтом?

Чеслав Чаплинский: Представьте: тихая улочка в манхэттенском районе Гринвич Виллидж, в котором живут в основном люди искусства. Я поднялся по ступенькам, ведущим к двери, и в длинном списке фамилий нашел нужную - Бродский. Позвонил, дверь открылась, из коридора донесся голос: "Вниз, пожалуйста". Хозяин ожидал в длинном коридоре, одна из стен которого была заставлена книгами, провел меня в уютную комнату с украшенной шарами рождественской елкой и распахнутыми дверями в сад. Я достал аппаратуру для фотосессии, и вдруг с дивана спрыгнул кот, который величественно направился ко мне и начал тереться о мои ноги, заглядывать в сумку. Хозяин сообщил, что его зовут Миссисипи. В это время Бродскому позвонили, пока он говорил по телефону, я осматривал комнату, примериваясь, где снимать. У окна в углу стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, с открытыми ящиками и стоящей пишущей машинкой. На стенах было много фотографий, в частности на возвышении - портрет женщины, думаю, матери. Ее изображения были еще в нескольких местах в комнате. И еще я обнаружил на почетном месте сделанный мною портрет. На противоположной стороне комнаты был стеллаж с книгами и энциклопедиями, а также камин и кирпичная стена, усеянная фотографиями. Среди них главенствовал портрет покойного американского поэта Уинстона Хью Одена, который очень поддерживал Бродского в начальный период эмиграции. Поэт поговорил по телефону и положил трубку. Я сказал ему: "Оставайтесь тут, здесь отличный фон". Бродский не возражал. Я сделал несколько снимков, и мы перешли на противоположную сторону...

Вы говорили на английском языке?

Чеслав Чаплинский: Вообще, он говорил по-польски. Накануне этой встречи в нью-йоркском PEN-клубе был организован прием в его честь, и там он отлично общался на польском с нашим писателем Ежи Косинским. Я спросил его об этом, и он пояснил, что учил язык еще в России. "Польские журналы были для меня единственным источником информации о мире, из российских тогда невозможно было что-либо узнать. Простите, что я говорю на английском, но я многое забыл с тех пор", - ответил он.

Он уходит... Фото: Czeslaw Czaplinski

После этого вы еще встречались?

Чеслав Чаплинский: Да, много раз! Я бывал в его доме, снимал его и в Вашингтоне, когда в 1991 году он был избран Библиотекой конгресса США поэтом-лауреатом на 1991-1992 годы. В 1989 году я выпустил книгу "Лицом к лицу", в которой были в том числе его фотографии. Я привез ему авторский экземпляр и сделал снимок, как он идет с ним под мышкой. Бродский несет мою книгу! Ну что может быть круче этого? И еще одно фото, которое я очень люблю: в Библиотеке конгресса, где запрещено курить категорически, об этом нельзя даже подумать, Бродский стоит на балконе с видом на Капитолий и дымит. Он, видимо, поставил им условие, что сможет там курить, потому что сотрудники библиотеки делали вид, что ничего не замечают. В 1995 году я сделал выставку фотографий Бродского в Польше, в Силезском театре в Катовице. Туда пришел наш всемирно известный композитор Хенрик Миколай Гурецкий, он играл на фортепиано. Это было прекрасно. Но мне всегда не хватало встречи Бродского с Россией, с первой частью этой истории. Поэт жил Петербургом. В его квартире на Мортон-стрит везде были карты родного города, он был на нем помешан. Он говорил перед смертью, что хотел бы поехать туда, но что-то помешало. Я думаю, что и то, что его похоронили в Венеции, имеет к этому прямое отношение - он не раз говорил о сходстве этих городов. Когда-то я нашел в интернете информацию о музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, хотел открыть там выставку этих фотографий, но не получилось. Я хотел поехать в Петербург, снять места, связанные с Бродским и выпустить книгу, которая соединила бы российскую и американскую части его истории. Не теряю надежды, что когда-нибудь мне удастся это сделать.

Досье "РГ"

Родившийся в 1953 году в Лодзи и переехавший в 1979 году в Нью-Йорк Чеслав Чаплинский в своей жизни фотографировал немало известных и влиятельных людей. От Леонарда Бернстайна и Тины Тернер до Майкла Джексона и Курта Воннегута, кстати, высоко оценившего свой портрет работы Чаплинского. В его архиве более миллиона снимков, которые выставлялись по всему миру. На вопрос, кого он фотографировал за 40 лет своей профессиональной жизни, он отвечает: "Проще сказать, кого я не фотографировал!" Творческий итог на сегодняшний день: 43 альбома и книги с работами Чеслава Чаплинского.