Сергей Владимирович, какова сейчас численность тигров?
Сергей Арамилев: Полномасштабный учет численности тигра в дикой природе был в 2015 году, популяция тогда насчитывала 523-540 особей. После чего каждый год проводились учетные работы на 20-25 процентах ареала тигра, так называемый мониторинг. На этих площадках был установлен рост численности тигра, это позволило утверждать, что сейчас состояние популяции стабильное, численность колеблется между 550 и 580 особями.
Полномасштабный учет запланирован на 2020 год. Правда, пока нет уверенности, что он состоится. Это связано с погодными и организационными условиями. Мы надеемся, что зимой 2020/21 года учет все-таки будет проведен, что позволит в 2022 году - в Год Тигра по восточному календарю - ко второму Тигриному саммиту, где страны ареала тигра представят итоги своей деятельности по сохранению этого уникального животного, и России представить современные данные.
Как продвигается дело реинтродукции?
Сергей Арамилев: Долгое время считалось, что тигрят, попавших к людям, невозможно вернуть обратно. В начале 2000-х стали ставить эксперименты, и оказалось, что можно их возвращать в дикую природу. Тогда и родилась идея восстановления тигра в пределах исторического ареала. Для эксперимента была выбрана Еврейская автономная область и соседняя с ней Амурская. В 2012 году здесь начали выпускать тигров в дикую природу. В результате численность тигра в ЕАО выросла с одной особи до 12-14, здесь уже емкость угодий почти оптимальна. Двух тигров, которые сейчас содержатся в реабилитационном центре, весной 2019 года будем выпускать тоже в ЕАО и Приамурье, чтобы укрепить группировку. При условии, что они успешно пройдут все тесты.
Как готовите их к выпуску?
Сергей Арамилев: Правильный тигр должен бояться человека и избегать любой его хозяйственной деятельности. По большому счету за все это время выжили те животные, которые на генетическом уровне боялись людей. Те, которые не боялись, становились жертвами. Наша задача - сделать так, чтобы тигр никаким образом не привык к человеку и не связывал его с пищей.
Тигров кормят только мясом диких животных, чтобы они не привыкали к запаху других животных. Если кормить тигра мясом свиней или коров, то, оказавшись на воле, он будет искать домашних животных, а это конфликт с населением. Еда должна появляться в вольерах у тигров неожиданно, они не должны связывать ее возникновение с появлением человека рядом с вольером.
К большим вольерам, в которых содержатся тигры, пристроены маленькие вольеры. Туда запускают оленя, который там живет 2-3 недели, и когда уже тигр забывает, откуда он взялся, открывается перегородка, олень заходит в охотничий вольер, и тигр начинает охоту. Разумеется, люди не должны стоять у вольера и наблюдать за тигром. Существует система дистанционного наблюдения с помощью видеокамер. Перед выпуском тигров на волю с ними проводится тест. Когда человек приближается к вольеру, тигр должен уходить в дальний угол и прятаться. Это говорит о том, что он боится человека. Если тигр не умеет охотиться на крупных копытных животных, он не выживет в дикой природе.
Хватает ли тиграм кормовой базы на Дальнем Востоке?
Сергей Арамилев: Есть участки ареала, где все отлично, а есть, где все плохо. По отношению к животным сложно определить границы той или другой зоны. Участок самца - тысяча квадратных километров. И на эту тысячу может быть пол-участка с отрицательным балансом, где биологическая пустыня, а пол-участка - где много копытных животных. Это зависит от хозяйствующего субъекта. В заповеднике, национальном парке либо сильном охотничьем хозяйстве всегда высокая численность копытных животных, и наоборот. К примеру, северная часть Приморья и Хабаровского края мало освоена людьми, там нет сильных охотхозяйств, что в совокупности с недостаточным государственным контролем приводит к тому, что снижается численность копытных.
Почему она падает?
Сергей Арамилев: По трем причинам. Первая - незаконный отстрел. Люди берут больше копытных из дикой природы, чем появляется. Есть социальные браконьеры, которые живут в населенных пунктах, где нет работы. Эти люди вынуждены ходить в лес, чтобы добывать животных для пропитания себя и своей семьи. Они убивают столько, сколько могут съесть, урон от них не так высок. Большая проблема с людьми, которые убивают копытных на продажу. Потому что это бизнес, это самая сложная категория браконьеров, которых нужно в первую очередь искоренять.
Вторая причина, она самая масштабная, - уничтожение ценных лесов, а это кормовая емкость угодий. Если на Дальнем Востоке леса не могут продуцировать больше биомассы, снижается численность копытных. А леса у нас восстанавливаются очень медленно.
Третья причина - климатические условия. На юге Дальнего Востока раз в 7-10 лет выпадает аномально высокий уровень снежного покрова. Если следом оттепель, все это превращается в наст, начинается гибель копытных от истощения. Они не могут добраться до корма, который лежит на земле, им мешают снег и наст.
Хватает ли сегодня кадров для работы с тиграми и противостояния браконьерам?
Сергей Арамилев: Не хватает. Служба охотничьего надзора всегда была малочисленной. На весь Приморский край служба, которая обеспечивает, по сути, охрану тигра на 80 процентов его ареала, насчитывает всего 90 сотрудников. В любом национальном парке в штате то же самое количество.
Профессия инспектора охотнадзора достаточно сложная. Это ненормированный рабочий день, работа в отдалении от других людей и коммуникаций, часто им противостоят вооруженные браконьеры, иногда в нетрезвом состоянии.
Удается привлекать коренные малочисленные народы к этой работе?
Сергей Арамилев: Коренные малочисленные народы в ареале тигра, к сожалению, долгое время теряли свою идентичность. Поэтому создание национального парка "Бикин", первой особо охраняемой природной территории (ООПТ), где для них определена зона для традиционной охоты, позволит им начать восстанавливать свою культуру. Это большая победа государства и общественных организаций, что удалось такую огромную территорию - 1,1 миллиона гектаров леса - вывести из хозяйственного оборота. При этом удэгейцы и приравненные к ним в правах люди официально трудоустроены, могут возить туристов на свои исконные участки, учат детей родному языку. Мы надеемся, что в будущем нацпарк поможет сохранить не только тигров, но и культуру, позволит удэгейцам заново обрести себя. Жить они стали лучше, потому что до создания нацпарка река Бикин была открыта для всех - как для хороших людей, так и для плохих.
Сейчас Дальний Восток экономически развивается. Вы не видите в этом опасности для тигров?
Сергей Арамилев: Любое экономическое развитие региона - прямой конфликт с природой. Здесь есть два пути. Первый - выступать жестко против. Второй - искать компромисс. Мы понимаем, что позиция "против" неэффективна, потому что остановить экономическое развитие региона невозможно. Если мы не будем развивать Дальний Восток, его будут развивать другие страны.
Главное - избежать неправильного экономического развития. Например, в мире растет популярность кофе. Это вынуждает страны Юго-Восточной Азии вырубать свои леса под плантации кофе. Там не живут ни тигр, ни другие животные. Такая же ситуация с каучуком. Общество потребления наносит сильный урон природе. Мы у себя пока этого не ощущаем. Но, видя негативные примеры в других странах, мы можем правильно выстраивать свой путь.
Выдача "дальневосточного гектара" влияет на среду обитания тигра?
Сергей Арамилев: Тут вопрос не в самой программе, а в том, как она будет исполняться и как будут контролироваться люди, получившие свой гектар далеко в лесу, в непосредственных местообитаниях тигра. Нахождение в лесу хаотично разбросанных людей - это всегда угроза возникновения пожаров, заноса инфекции сельхозживотными, конфликты с хищниками. С появлением человека в лесу возникают новые угрозы. Допустим, африканская чума свиней - заболевание, которое было далеко от Дальнего Востока, а сейчас подобралось близко. Меры, которые применяются при борьбе с АЧС, например уничтожение дикого кабана, для ареала амурского тигра будут губительны. Дикий кабан - ресурс как для местного населения, так и для тигра, он составляет 50 процентов его рациона. Поэтому на Дальнем Востоке с африканской чумой свиней нужно поступать по-другому, чем в европейской части России, где было принято решение о депопуляции, то есть полном уничтожении кабана. Запуская такие программы, как "дальневосточный гектар", нужно запастись инструментами контроля. Мы уже обращали на это внимание людей, ответственных за программу, они осознают эти риски. Сообща мы можем многие проблемы предотвратить.
Насколько активно ваш центр участвует в этих переговорах?
Сергей Арамилев: Многие не понимают, для чего центр участвует в Восточном экономическом форуме. Вроде экономическое событие, при чем тут тигры? На самом деле здесь прямая зависимость. Именно на ВЭФ определяются векторы экономического развития региона. Туда приезжают компании, которые будут строить свой бизнес на Дальнем Востоке. И там, еще на стадии бизнес-идеи, можно с компаниями оговорить все риски. Там мы наладили контакт со многими спонсорами, которые выделяют бюджет на развитие наших проектов.
Большую помощь центру оказывает вице-премьер Константин Чуйченко, который является председателем наблюдательного совета нашей организации. Он утверждает стратегию развития организации, определяет основные направления работы. Все участники нашего набсовета, в том числе Константин Анатольевич, помогают центру безвозмездно, в свободное от работы время. Они, как никто другой, понимают, что на Дальнем Востоке все взаимосвязано. Когда говорим "тигры", понимаем "люди", когда говорим "люди", подразумеваем "тигры". Невозможно сохранить тигра без людей, как и людей без тигра.
Насколько часто возникают конфликты между человеком и тигром?
Сергей Арамилев: Сейчас все конфликтные ситуации между человеком и тигром фиксируются и расследуются. Урон, который понесли люди от тигра, возмещается, а самих тигров спасают от мести. Мы понимаем, что для человека важно, чтобы у него не было проблем с тигром. Если у него не будет проблем, то и он не будет трогать тигра. Самое важное, что до большей части населения удалось донести, что убивать тигров плохо.
Все случаи обнаружения частей тела тигра или его убийства ведут к возбуждению уголовного дела. Раскрываемость высокая, наказание есть, можно долго спорить о его справедливости, но сейчас готовятся новые поправки, которые его еще больше ужесточат.
Плохо, что у нас высокая альтернативность наказания - от исправительных работ до реального лишения свободы. К сожалению, так устроена судебная система, что если раньше человек судим не был, то он получает по минимуму. Из-за того что данные преступления относятся к малозначительным, силовые структуры не могут применять оперативно-разыскные мероприятия в полной мере. Кроме того, преступление нетяжкое, поэтому зачастую дознаватель и следователь к этому преступлению соответственно и относятся. Сейчас готовится законопроект, который переведет преступления против тигра в категорию средней тяжести. Максимальное наказание увеличится всего на один год - с трех до четырех лет, но это маленькое изменение позволит кардинально поменять ситуацию.
Базовый документ для вас - "Стратегия сохранения амурского тигра в РФ". Она определяет все меры по сохранению тигра и его кормовой базы до 2022 года. Будет стратегия обновляться?
Сергей Арамилев: В самой стратегии расплывчато прописаны сроки ее действия, нет указания на то, до какого года она действует. Но когда специалисты писали новую редакцию стратегии, которая была в 2010 году принята, то считалось, что она пишется до 2022 года. Планируется, что к 2022 году появится новая редакция стратегии. Она как раз будет основываться на данных учета 2020-2021 гг. Будет правильно сначала посчитать тигров, а потом оценить, как была выполнена стратегия. И исходя из этого внести в нее изменения.
Центр был создан в 2013 году. Какие главные достижения за пять лет?
Сергей Арамилев: Мы понимаем, что рост популяции - вещь относительная. Сказать, на сколько процентов выросла численность тигра благодаря нам, невозможно да и не нужно. Есть порядок, есть природные процессы и есть действия, которые мы совершаем. Поэтому мы считаем, что основное, что удалось нам сделать, - это создать эффективную систему охраны объектов животного мира как на территории ООПТ, так и вне их, с важным элементом, позволяющим разрешать конфликтные ситуации между тигром и человеком, что приводит к гармоничному сосуществованию их на одной территории. Кроме того, в общественном сознании удалось закрепить позицию, что убивать тигра - это позорный поступок, требующий как нравственного, так и уголовного осуждения.
Кстати
Тигры становятся взрослыми на третьем году жизни, выводок распадается в конце второго года. Получается, что самка должна почти два года ходить с детенышем. При этом существует заблуждение, что все это время она учит его охотиться. На самом деле она обеспечивает его питанием, чтобы он смог вырасти до тех размеров, которые бы позволили ему самому охотиться на крупных копытных животных.
Уже с шести месяцев подросшие тигрята сопровождают мать во время охоты и учатся добывать еду. Детеныши впервые пробуют применить полученные охотничьи навыки уже в годовалом возрасте, но самостоятельно одолеть крупную добычу способны лишь к двум годам.