Театр на Малой Бронной по традиции первым открыл сезон в Москве

Художественный руководитель Театра Сергей Голомазов рассказал "РГ" о будущих премьерах, переездах, смехе и трагедии.

Очень драматичный момент ждет вас в середине сезона - с февраля ваш театр переезжает во Дворец на Яузе, а в здании начинается ремонт. Насколько радикальным будет обновление?

Сергей Голомазов: Внешне и архитектурно ничего не может измениться, наше здание - памятник, лепнину потолка и цвет стен надо сохранить. Думаем немного понизить высоту сцены. Целиком поменяют крышу и укрепят балкон, будет новый планшет сцены и вся машинерия, которая с 1959 года не менялась - у нас колосники и все остальное в допотопном состоянии; обновятся паркет, зрительные ряды.

Представим зрителя, ни разу не бывавшего в вашем театре. С каких спектаклей вы бы предложили ему начать?

Сергей Голомазов: Если он только начинает знакомиться с драматическим искусством, то с нашего легендарного хита "Варшавская мелодия", с "Тартюфа" и далее, по линии усложнения - "Почтигород", "Канкун", "Формалин", "Кроличья нора". Как выяснилось, сегодня почти социальный заказ на катарсис - да, тяжелая история, но людям после нее легче, удивительным образом легче. "Салемские ведьмы" - для тех, кто заточен на острый поиск справедливости, ответов на вопросы, которые ставит перед человеком общество.

Две премьеры у вас вышли в минувшем сезоне: Павел Сафонов поставил "Горе от ума", и на малой сцене ваша актриса Екатерина Дубакина дебютировала как режиссер с "Самоубийцей" Эрдмана.

Сергей Голомазов: "Горе от ума" - неожиданное прочтение классики, интересное для искушенного зрителя, такое сновидение. "Самоубийцы" не было в планах, он возник по инициативе "снизу", и я очень рад этому доказательству живой жизни в нашем театре. Молодая актриса собрала вокруг себя десяток актеров разных поколений, все люди сложные, с насыщенными рабочими графиками. Катя показала очень интересный эскиз, худсовет был впечатлен, и потом спектакль был очень тепло принят зрителями и даже выдвинут на премию "Театрал". Я весной начал репетиции "Тиля" по пьесе Горина, но, прикоснувшись к материалу, понял, что два месяца - слишком малый срок для выпуска такого сложного, синтетического спектакля с живой рок-группой.

Это мюзикл?

Сергей Голомазов: Музыкально-драматический спектакль с элементами сатиры, я бы сказал.

Я не стремлюсь обнажать язвы общества, я хочу рассказать историю об идеальном гражданине

Выбор названий в репертуар вы как-то соотносите с духом времени? "Горе от ума" - классика из школьной программы, "Самоубийца" - неожиданно актуализировавшаяся вещь о человеке, который лучшее, что может сделать для общества - это покончить с собой. "Тиль" - вещь советского времени об одиноком бунтаре.

Сергей Голомазов: Это гиперактуально сейчас. В начале семидесятых взаимоотношения героя с церковью и правосудием были на заднем плане, тогда важнее были его отношения с некой государственной машиной в целом. Сейчас ясно, что именно церковь и судопроизводство, определяющие жизнь обывателей - в центре сюжета "Легенды о Тиле". Тема молодого, свободного, бунтующего и, в общем, ни на что не претендующего героя, который просто позволяет себе иногда отпускать какие-то шуточки - она сейчас чрезвычайно интересна. Ведь наша глупость, мракобесие, дурной консерватизм рождают будущих могильщиков свободы. Но не для социально-политических размышлений брал я эту пьесу. Мне интересен главный герой - это тот, кем бы я хотел быть. Это мечта о герое. Я не стремлюсь обнажать язвы общества, я хочу рассказать историю об идеальном гражданине, о том, кто для меня - ориентир с юности. Понять, как рождается живой герой и гражданин - мне крайне интересно. Как рождается герой - после того, как несправедливо, по доносу, казнили его отца. Вот тогда встают вопросы - что такое смысл жизни, родина, церковь, что такое государство и что такое я в мире.

Вы говорили, что вы человек меланхолического миросозерцания. Что-то внушает вам все же оптимизм?

Сергей Голомазов: И работа, и интересные люди, мечты, перспективы. Но жизнь драматична по определению, вне разумного пессимизма и драматического понимания мира глупо работать в драматическом театре. Все русские поэты - меланхолики, это нормально. И все хорошие режиссеры - немного трагики.

И у вас явный крен в трагедию в репертуарных планах - "Макбет", "Маленькие трагедии".

Сергей Голомазов: Это вовсе не исключает и юмора! "Маленькие трагедии" - это будет скорее эксперимент, фантазия на тему. Пушкин же поэт русского Возрождения, его искрящиеся стихи нельзя ставить как шекспировские трагедии. Думаем присоединить к ним "Сцену из Фауста" - поразительно, как 23-летний поэт в своей лирико-драматической фантазии написал все о жизни. "Скупой рыцарь" - я думаю, никакое произведение не могло бы столь точно рассказать о моем учителе, Андрее Александровиче Гончарове, и о тогдашней плеяде художественных руководителей - это пьеса о том поколении. У Пушкина вроде бы все просто, но когда я начал искать близкие себе параллели и категории, которые сделали бы эти классические строки эмоционально близкими, я понял, что это про тех, кто вокруг меня - и все встало на свои места.