В ноябрьском номере мы открыли рубрику, в которой будем знакомить вас с мемуарами исторических личностей - известных и малоизвестных широкому кругу читателей. К чести российских издателей, такие книги стали выходить с похвальной регулярностью. Мемуары Владимира Федоровича Джунковского и великой княгини Ольги Александровны увидели свет благодаря двум издательствам - Имени Сабашниковых и "Кучково поле".
"Страшно далеки они от народа" - первоначально мне хотелось применить крылатую ленинскую фразу по отношению к авторам недавно изданных воспоминаний - Ольге Александровне, последней великой княгине из Дома Романовых, и Владимиру Федоровичу Джунковскому, адъютанту московского генерал-губернатора. Но не тут-то было! Многочисленные факты, которые удалось извлечь из впервые опубликованных мемуаров, отказались помещаться в прокрустово ложе стертой метафоры.
Авторы воспоминаний знали Россию и жизнь простого народа гораздо лучше, чем "мыслящий пролетариат", "вечные студенты", "нищие во фраках", участники "хождения в народ", - все эти либо маргинальные, либо гиперактивные элементы, зовущие Русь "к топору" и алчущие навсегда покончить с "позорным и постыдным" имперским прошлым.
Нравственная сила администратора
Генерал-лейтенант Джунковский (1865-1938) еще во время учебы в Пажеском корпусе принимал участие в торжественных и печальных дворцовых церемониях и встречался с августейшими особами. Даже после крушения Империи в 1917 году он продолжал гордиться былым величием державы и не думал отказываться от своего прошлого или стыдиться его. "На мою долю выпало счастье быть свидетелем стольких необыкновенных торжеств... в то время, когда Россия была во всем своем могуществе, когда Запад не только считался с нею, но и трепетал перед нею, чувствуя необыкновенную нравственную силу ее монарха (Александра III. - Авт.)"1.
Джунковский сделал успешную карьеру: вместе с наследником престола служил в лейб-гвардии Преображенском полку, был московским губернатором, затем - товарищем министра внутренних дел и командиром Отдельного корпуса жандармов, а во время мировой войны командовал сначала дивизией, затем 3-м Сибирским корпусом на Западном фронте. Но на каком бы посту он ни служил, во взаимоотношениях с начальниками и подчиненными Владимир Федорович всегда исповедовал один и тот же нравственный принцип.
"Я считал, что главной обязанностью администратора, - пишет Джунковский, - должно быть стремление приобрести не популярность, а доверие населения, а для сего необходимо внедрить в себе сознание, что не население существует для власти, а власть для населения, а это, к сожалению, многие администраторы у нас не учитывали"2. Очень важное наблюдение, не потерявшее своей актуальности и в наши дни.
Генерал с вилами
Практические деяния мемуариста не противоречили этому принципу. Российская империя была страной, в которой преобладало сельское население, а Владимир Федорович прекрасно разбирался в крестьянской психологии, ибо с юных лет был знаком с крестьянским трудом. "Когда начался сенокос и уборка хлеба, мы с братом с раннего утра и до самого вечера принимали участие во всех сельских работах с крестьянами деревни Онстопель. У нас было много друзей среди крестьянских парней и девушек, и мы с ними проводили целые дни на работах. Я научился тогда грести сено, собирать в кучи, делать стога, жать рожь, связывать в снопы, укладывать на телеги и т.д. Меня все это очень занимало и доставляло большое удовольствие"3.
Генерал-лейтенант не был одинок.
Это может показаться неправдоподобным, но и великая княгиня Ольга Александровна (1882-1960), дочь Александра III и младшая сестра Николая II, искренне любила радости деревенской жизни и хорошо знала русскую деревню. Да, в ее детстве были и живая корова на борту императорской яхты "Полярная звезда", и вкуснейшие бутерброды с креветками, которые она впервые в жизни попробовала в Дании, и шашлык из ягненка, его она отведала на Кавказе. Но Александр III сызмальства приучал своих детей к физическому труду. "Он придумывал нам такие задания, которые бы понуждали нас идти на свежий воздух. Мы убирали снег и собирали дрова"4.
Царская дочь с мотыгой
Мало что изменилось и после того, как девушка в девятнадцать лет вышла замуж. У свекрови, принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской, было большое имение Рамонь рядом с Воронежем, и Ольга Александровна вместе с первым мужем, принцем Петром Ольденбургским, часто проводила там осень. Судя по фотографиям, великая княгиня с удовольствием носила крестьянскую одежду, органично вписавшись в деревенскую жизнь5.
"...У меня появилось много возможностей напрямую общаться с крестьянами. Я навещала их в их маленьких ветхих лачугах, крестила их детей и по мере сил старалась помогать старым и больным. За эти годы я многому научилась у этих замечательных простых людей. Я научилась восхищаться их трогательным терпением и непоколебимой верой в Бога - качествами, которые делали этих бедняков такими богатыми"6.
Простые люди научили великую княгиню умению выживать и бороться за свое счастье в любых предлагаемых судьбой обстоятельствах. А родители не только приучили ее к физическому труду, но и внушили чувство долга. С первых дней мировой войны она стала сестрой милосердия, колесила по стране в санитарном поезде, оказывала помощь раненым, на линии огня заслужила Георгиевскую медаль 4-й степени. Так великая княгиня понимала свой долг перед Родиной в годину испытаний.
Во время Гражданской войны вместе со вторым мужем, ротмистром лейб-гвардии Кирасирского Ея Величества полка Николаем Александровичем Куликовским, и двумя сыновьями, маленьким Тихоном и новорожденным Гурием, она оказалась в казачьей станице на Кубани. И уже через две недели после рождения Гурия в поте лица трудилась в своем хозяйстве.
"Вместе с другими сельскими жителями и двумя маленькими детьми мы выходили в поле ранним утром и мотыжили до позднего дня. ...Работа в поле была, естественно, тяжела и непривычна для нас обоих, но тем не менее я чувствовала себя счастливой. Мы работали ради хлеба насущного, мы были молоды и здоровы, у нас было двое чудных маленьких детей, которых мы растили и любили. О лучшей жизни я и не мечтала. Мы вновь обрели убежище и были далеко от смуты и невзгод. У нас даже были слабые надежды, что мы сможем вести эту мирную жизнь, пока все не успокоится и жизнь не войдет обратно в свою колею. Увы, этому не суждено было сбыться"7.
Почему столь естественное человеческое желание не сбылось? Можно ли было избежать Смуты?
Попытаемся найти ответ в воспоминаниях современника великой княгини генерала Джунковского.
Шампанское для господ офицеров
С юных лет жизнь улыбалась этому красавцу и баловню судьбы. В лейб-гвардии Преображенском полку у него было много друзей и ни одного врага. Он числился на очень хорошем счету у начальства, слыл хорошим строевым офицером, метким стрелком из винтовки, умело обучал молодых солдат премудростям воинской науки. А еще мастерски катался на коньках и плавал в реке до первого льда, виртуозно дирижировал и прекрасно танцевал, был участником знаменитого Костюмированного бала 1903 года в Зимнем дворце ("Родина" N 7 за 2016 год)...
Служба в первом полку гвардейской пехоты была исключительно приятной и комфортной, причем не только для господ офицеров, но и для нижних чинов. Караул в Зимнем дворце обставлялся всеми возможными удобствами. "В офицерском помещении - мягкие диваны из ковровой материи и очень удобные кресла, в которых можно было сидя отлично спать, отдельная столовая. Все продовольствие офицерам отпускалось от двора. ...Кроме того, каждому полагалось на весь день четверть бутылки водки, полбутылки мадеры и по бутылке красного вина, по праздничным дням еще по полбутылки шампанского. Время проходило быстро..."8. (Бутылка - это единица измерения объема жидкости в дореволюционной России. 1 водочная бутылка = 0,62 л; 1 винная бутылка = 0,77 л.)
На балах офицеры веселились вовсю. Время проводили со вкусом. Однажды офицеры-преображенцы по подписке дали бал и пригласили на него все высшее общество и двор. "...Всех приглашенных было до трехсот, танцевало 50 пар. ...Лент, цветов было масса, цветы были выписаны все из Ниццы - масса сирени, анемоны, гвоздики, розы на длинных стеблях, фиалки - все дамы уезжали прямо нагруженные цветами. Красиво было изумительно"9. Если так восхитительно проходил бал в офицерском собрании, то что говорить о придворных балах в Николаевском зале Зимнего дворца?! "Я поражен был блеском и красотой бальных туалетов и элегантностью зала. Освещался в то время громадный зал исключительно свечами, которых было не один десяток тысяч..."10.
При такой красивой жизни какое дело было генералу Джунковскому до солдатской чайной? А ведь было дело!
Мясной суп для бедноты
Солдатская чайная в Преображенском полку была "как бы клуб, который в свободное от занятий время мог посещать любой из нижних чинов"11. Благодаря воспоминаниям Джунковского мы можем судить о прейскуранте: "За крайне минимальную плату можно было получить ряд простых незатейливых блюд и за 15-20 копеек наесться досыта. Чем особенно славилась эта чайная, так это своими битками с мятым картофелем и ситным хлебом (большие пышные ковриги из крупчатки, необыкновенно вкусные). ...Фунт этого ситного стоил 3 копейки. Щи с кашей и мясом - 8 копеек. Битки с картофелем или макаронами - 13 копеек"12.
Опыт создания солдатской чайной пригодился Джунковскому, когда он стал адъютантом московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и активно втянулся в работу Московского столичного попечительства о народной трезвости. Владимир Федорович рьяно взялся за организацию в Первопрестольной сети дешевых рабочих столовых и чайных для самых необеспеченных слоев городского населения. Параллельно велась просветительская работа по созданию народных читален, библиотек, воскресных школ и народных курсов.
Дело пошло на лад. Население поверило власти. За 1903 год итоговая посещаемость всех этих заведений составила астрономическую цифру - 6 339 413 человек13. (Для справки: в 1902 году в Москве проживали 1 174 700 человек.) Успешно работала народная чайная на знаменитой Хитровке, где за 6 копеек можно было получить большую миску мясного супа или щей с хлебом, котлета с картофелем и хлебом стоила 14 копеек, стакан чая с двумя кусками сахара, лимоном или молоком - 3 копейки14.
Для понимания: дневной заработок чернорабочего в июле 1914 года составлял 1 рубль 50 копеек, а квалифицированные каменщики и штукатуры зарабатывали до 2 рублей 35 копеек в день. Вот почему в народных чайных не было отбоя от посетителей. "За 12 лет моей работы в попечительстве не было ни одного случая, чтобы кто-нибудь из босяков и темного люда, обитавших в приютах Хитрова рынка, позволил бы себе какое-нибудь насилие или неуважение к нашему служащему"15.
Попечительство о народной трезвости держалось правила - "не допускать политики в народных домах"[16], даже промонархической агитации, и исповедовало принцип "ничего даром", которому следовало и во время пасхального разговенья. Во время Пасхи была установлена минимальная входная плата - 5 копеек при себестоимости угощения 20 копеек на человека. "Этим самым мы щадили самолюбие бедняков, из которых многие, особенно из хитрованцев, обладали совсем особой психологией и не пошли бы разговеться, если бы им предложили даровое угощение. Заплатив же пятачок, он шел смело с сознанием своего достоинства"17.
Разговенья были устроены на 1500 человек. За свой кровный пятачок хитрованец получил: 1/2 фунта кулича, 1/6 фунта сырной пасхи, 2 крашеных яйца, 1/4 фунта вареной колбасы, 1 сайку, 1 стакан чая с куском лимона, двумя кусками сахара.
Чужие среди своих
"Хозяин Земли Русской" - так ответил Николай II на вопрос о роде занятий во время Всероссийской переписи населения (1897). Увы, и царь, и другие августейшие особы - тут мы должны согласиться с Лениным - были "страшно далеки они от народа". Если бы все члены Дома Романовых так же хорошо понимали психологию обыкновенных россиян, как Ольга Александровна; если бы все представители коронной администрации рассуждали и действовали, как генерал Джунковский; если бы власть осознавала свою ответственность за обустройство быта и жизни населения - возможно, удалось бы избежать Смуты.
Cлишком много "если"... Cлишком мало людей для подражания...
Почему их было мало? Может быть, действовал принцип отрицательной селекции, и косная административная система отбраковывала талантливых, независимых и энергичных еще на дальних подступах к ключевым постам? Ни Ольга Александровна, ни Владимир Федорович не дали нам ответа. Но благодаря их воспоминаниям мы обязаны эти вопросы ставить перед научным сообществом и перед собой - иногда нужно заглянуть на сто лет назад, чтобы понять происходящее за окном...
P.S. "...Когда человек ведет самую простую жизнь в опасное время, как мы у кубанских казаков, у него сильнее работает интуиция, скорее инстинкт, нежели ра-зум. Осенью мы с мужем инстинктивно почувствовали, что пора уезжать"18 - интуиция не подвела Ольгу Александровну. Ротмистр Куликовский, его августейшая супруга и малолетние сыновья эмигрировали из России и выжили.
Генерал Джунковский остался и погиб: его неоднократно арестовывали, поражали в правах, заключали в тюрьмы и концлагеря, а в годы Большого террора в возрасте 72 лет расстреляли на Бутовском полигоне.
- 1. Джунковский В.Ф. Воспоминания (1865 -1904). М.: Издательство им. Сабашниковых, 2016. С. 9. Предыдущие три тома воспоминаний за 1905 -1915 (в двух томах) и 1915 -1917 годы опубликованы издательством в 1997 и 2015 годах.
- 2. Там же. С. 12.
- 3. Там же. С. 47.
- 4. Ольга Александровна, Великая княгиня. 25 глав моей жизни. М.: Кучково поле, 2017. С. 39.
- 5. Там же. С. 102, 103.
- 6. Там же. С. 89.
- 7. Там же. С. 277.
- 8. Джунковский В.Ф. Воспоминания (1865 -1904). С. 142-143.
- 9. Там же. С. 191.
- 10. Там же. С. 111.
- 11. Там же. С. 139.12. Там же. С. 139, 140.13. Там же. С. 712.14. Там же. С. 614.15. Там же. С. 605.16. Там же. С. 619.17. Там же. С. 681.18. Ольга Александровна, Великая княгиня. 25 глав моей жизни. С. 282-283.