В ноябрьской рубрике "Революция - ты..." известные артисты, журналисты, ученые отвечают на вопросы, что для них революция 1917 года. Это уже делали народный артист России Виктор Сухоруков, ректор МГИМО, профессор Анатолий Торкунов, режиссер Владимир Хотиненко. Теперь свое мнение о тех событиях и их влиянии на сегодняшний день высказывает Федор Лукьянов - профессор-исследователь Высшей школы экономики.
Кто виноват в том, что произошло в 1917 году?
Федор Лукьянов: Кто виноват - любимый русский вопрос. Но он не имеет особого смысла, когда речь идет о катаклизмах такого масштаба, как большая революция. Все виноваты. Революция не бывает на пустом месте.
Подход, которому учили мое поколение в школах и вузах (революция - это объективный процесс, обусловленный наличием большого количества противоречий в обществе, экономике и политической системе), - справедлив. Другое дело, советская оценка тех событий, мягко говоря, была односторонней и предвзятой.
Революция была неизбежна?
Федор Лукьянов: Дело здесь не в неизбежности конкретных событий, а в том, что тенденции, которые к этому привели, были неизбежны. Мир менялся бы все равно. Но трагические события - Гражданская война, десятилетия жестокой антигуманной системы, которая начала выдыхаться только к 1960-м - имели альтернативу. Но нечто, потрясающее устои, все равно обязательно бы произошло.
Ленин - зло или гений?
Федор Лукьянов: Он, конечно, был незаурядным лидером. Безусловно, обладал силой воли, характером, фанатичностью и целеустремленностью. Эти качества помогли ему в ситуации отнюдь не предрешенной заложить основы строя, который просуществовал несколько десятилетий.
Так кто тогда Ленин?
Федор Лукьянов: Когда я рос и учился, это был образ не имеющего отношения к реальности доброго дедушки. До того, как начались разоблачения, доказывающие беспощадную готовность Ленина к насилию, все это затушевывалась. Потом началась эпоха, когда Ленин стал символом жесточайшего режима и кровавой диктатуры.
Ленин, конечно, утратил черты живого человека. Советские фильмы о нем были выдающимися кинопроизведениями. Но это не имело отношения к реальным событиям. Правда, в кино так часто бывает.
Что тогда личность Ленина сейчас?
Федор Лукьянов: Сейчас она приобрела реалистичные черты - это не только восхваление или замазывание черным. Но Ленин не вернулся в нашу жизнь. Он остался каким-то обобщенным образом, который не очень беспокоит значительное число людей, в отличие от фигуры Сталина. Она по-прежнему воспламеняет страсти. Вокруг Ленина такого нет. Единственное - это ритуальные споры о захоронении. Но они не несут заряда страсти, как споры о Сталине.
Почему так?
Федор Лукьянов: Ленин был диктатором, вдохновленным идеями социального прогресса, социальной справедливости. Он был уверен, что такое общество и создает. Да, такими методами, но как иначе? То есть Ленин думал прежде всего об идеях.
Сталин в восприятии многих - это другое. Это мощь. Это победа в Великой Отечественной, сверхдержава, страна, которая контролировала если не полмира, то что-то близкое к тому. Это тоска по величию, которого уже нет.
Ленин не присутствует в текущей политике, в отличие от Сталина. Сталин и идея о том, является ли Россия мощной державой, которую все боятся и уважают, - это часть сиюминутной политики.
Ленина в итоге захоронят?
Федор Лукьянов: В конце концов, да. Надеюсь, это будет сделано пристойным образом. Я против, чтобы тело Ленина оставалось в мавзолее. Но не дай бог устраивать показательные пляски на костях и глумиться над памятью даже этого человека.
Вы готовы идти на баррикады, если революционные события повторятся вновь?
Федор Лукьянов: В принципе не могу представить себя на баррикадах. Не мой темперамент. Если Родина реально будет в опасности, то да. Но это не баррикады, а война. А вот баррикады предполагают гражданское противостояние. Такие примеры в моей памяти сохранились отчетливо. На исходе Советского Союза, потом в 1993 году. Наблюдал их на близком расстоянии.
Ужасно и отвратительно, когда политики своими амбициями раскручивают ситуацию в собственных целях или теряют контроль. В современном мире нельзя добиться прогресса таким способом.
Последствия гражданских войн и расколов куда дольше, чем кажется. Посмотрите на Испанию. Казалось бы, политические элиты сумели разумно выйти из тяжелейшей ситуации, памятуя о жестокой Гражданской войне в 1930-х, и после смерти диктатора обходили острые углы несколько десятков лет.
Но сейчас мы видим по событиям в Каталонии, что этот комплекс спустя 30-40 лет вновь вылез на первый план. Или в США вдруг разворачивается противостояние из-за памятников войны Севера и Юга. И это спустя 160 лет!
А как воспринимается своя Гражданская война в России?
Федор Лукьянов: Россия свои травмы ХХ века не преодолела. Не могу исключать ситуации, когда они вдруг опять вылезут. Изначально по теме Гражданской войны и дискуссии не было. Потом стрелки перевернули. Теперь они направлены в разные стороны. В этом смысле символично, что один и тот же человек - Константин Хабенский - в одном сериале играет Колчака, а в другом - Троцкого.
Сейчас много говорят, что 100-летие революции прошло без ярко выраженной позиции. Но расставлять точки можно, когда кроме историков это никого особенно не волнует. А здесь можно так расставить, что выяснится: это не точка, а многоточие. И все вылезет наружу.
Вылезет?
Федор Лукьянов: Мне все-таки кажется, что ХХ век настолько потрепал страну и людей, что внутренний иммунитет к революции силен. Только силен-то силен, но опыт показывает, что нет стран, которые бы приобретали эту прививку навсегда.
Вот я вырос со штампом, который повторялся бездумно - "герои Гражданской воны". Мы никогда не вдумывались, но ведь это абсурд! В Гражданской войне не может быть героев. Гражданская война - это национальная катастрофа. Какие герои? Одни русские убивали других русских. Тогда сегодня Чапаев герой, завтра Колчак, а потом наоборот.
Это наша история. Мы одновременно и гордимся, и стыдимся ее. И понимаем, что те события имели глубокие корни и носили объективный характер. Так что винить кого-то бессмысленно. Это, кстати, еще одна крайность.
Какая?
Федор Лукьянов: Попытка найти внешние причины. Мол, была нормальная страна с гигантскими перспективами, могла опередить Америку и Германию, а потом злые силы влезли своими грязными руками и все разрушили.
То, что в моменты социально-политических потрясений такого масштаба грязные руки лезут со всех сторон, нет ни малейших сомнений. Это мы и сейчас наблюдаем в разных местах. Но не надо путать причины и следствия. Такого рода потрясения не инициируются извне. Они могут использоваться, когда все началось. Так было в случае с революцией, так было во время распада Союза.
Для себя - не для пропаганды - важно понимать, что ответственность несет всегда собственный народ, власть и менталитет.
СССР и Россия тоже старались использовать беспорядки в других странах в своих интересах. Это норма международных отношений. Но не должно быть кривого зеркала. А у нас есть тенденция: под воздействием текущих эмоций начинаем переписывать прошлое.
Как ваши предки пережили революцию?
Федор Лукьянов: Знаю, что мой дед с материнской стороны родом с Волги, из крестьян, 1901 года рождения. Был мобилизован в Красную Армию, немного участвовал в боевых действиях на юге, воевал против барона Врангеля, но недолго. Дед умер, когда мне было семь месяцев. По рассказам мамы, он никогда не вспоминал тот период. После революции приехал в Москву, поступил в театральное училище и работал в театре всю жизнь.
Дедушка и бабушка по отцовской линии родом из Одессы. И по их семье революция, что называется, прошлась. Они из среды, которую Бабель описывал в своих рассказах. Не в том смысле, что они воевали в Первой конной, а в том, что эта еврейская община оказалась в самом центре социальных потрясений. Они потом тоже переехали в Москву.
Но никогда те события не были частью семейной истории. Уж не знаю, это проблема нашей семьи или проблема времени, которое не хотелось вспоминать.