В основу новой постановки Валерия Фокина "Ваш Гоголь. Последний монолог" - авторской редакции спектакля 2011 года, который шел на сцене под крышей исторического здания Александринского театра, легли отрывки из произведений, документы, публицистика и письма писателя, а самое главное личный режиссерский опыт Валерия Фокина, поставившего около двадцати спектаклей по Гоголю в России и за рубежом. И наконец решившего рассказать о самом писателе. О его личности, философии и всем спектре гоголевских взаимоотношений с миром от юношеского брызжущего оптимизма и открытости к полному затворничеству. О последних днях, последних вздохах и взглядах Гоголя. О его религиозных и философских убеждениях и о его невероятных душевных муках и физических страданиях. О судьбе Гоголя, которая удивительным и обязательным образом перекликается с судьбой каждого. Хотя, как считает Валерий Фокин, не все и не всегда этому рады: "Никто не хочет очной ставки, а Гоголь - это всегда очная ставка. С самим собой - это ты там, в этом зеркале. А все думают: нет, это не я!"...
Валерий Фокин рассказывает о Гоголе не как о великом классике, а о Гоголе как великомученике своего собственного сознания и аскете, глубоко верующем человеке, фанатичном христианине. О его психозах и маниакальных состояниях, когда приливы сил и творческих идей сменялись затяжными черными полосами беспросветной тоски. О его полной непригодности для светской жизни, абсолютной психологической беспомощности и эмоциональной уязвимости. О приступах депрессии, во время которых Гоголь оставался почти в неподвижном состоянии иногда на протяжении двух-трех недель. О душевном оцепенении, внутренней растерзанности и последнем этапе болезни в феврале 1852 года, когда Гоголь двое суток провел без пищи и воды, стоя на коленях перед иконами, а 11 - 12 февраля сжег все рукописи второго тома "Мертвых душ", после чего окончательно утратил какой-либо интерес к жизни...
"Острая сердечно-сосудистая недостаточность, вызванная кровопусканием и шоковым температурным воздействием на страдавшего тяжелой алиментарной дистрофией больного; дистрофия, возникшая из-за длительного голодания, обусловленного депрессивной фазой маниакально-депрессивного психоза..." Целую цепочку диагностированных фактов, послуживших причиной смерти Гоголя, Фокин не отвергает, но предлагает свою, более убедительную версию ухода писателя из жизни.
Собственно, Валерий Фокин поставил революционный для массового сознания спектакль. Увидев который уже вряд ли согласишься, что смерть Гоголя - это следствие его, если переводить с медицинского языка на человеческий, депрессии, голодания и неправильного лечения врачей. У Фокина Гоголь не уморил себя голодом, а попрощался с земным миром сознательно и без малейшей искры безумия в глазах. В спектакле Александринки он не душевнобольной человек, который боялся оказаться в аду, он мученик, который хотел из него вырваться. Посмертная маска проявит застывшее на лице выражение смертельно уставшего писателя, закончившего свой путь на этой земле и внутренне полностью готового отправиться в мир иной. Без надрыва, истерик и отчаяния. Просто раскрыв окно и шагнув прямо в петербургские облака, в небеса, на аудиенцию к Богу. И обретя, наконец, вечное блаженство...
Антидепрессантов во времена Гоголя еще не было. Но Валерию Фокину, кажется, на какое-то мгновение удалось сделать его абсолютно счастливым человеком.
Приливы необычайно веселого настроения (в медицине имеющие термин "гипомании") выпадают на долю актера Александра Поламишева, сыгравшего молодого Гоголя. Приступы жестокой тоски и апатии, состояние депрессивного ступора и все гоголевские "нервы вверх ногами" стали участью ведущего мастера Александринского театра Игоря Волкова. Настолько вжившегося в психологический облик своего персонажа, что, кажется, большую часть ночей перед спектаклем Игорь Волков, так же как и Гоголь, проводит в молитвах и без сна, а несколько предшествующих премьере месяцев в чрезвычайно строгом посте. Отвернувшись лицом к стене и ни с кем не разговаривая...
Режиссер, художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин обетов молчания не давал и рассказал "РГ" о "Вашем Гоголе", нашем и своем.
В новом спектакле вы откровенно рассказываете о Гоголе, которого мы не знаем.
Валерий Фокин: У меня давно была идея поведать о другом Гоголе: не о том, к которому большинство из нас привыкли, - Гоголе-сатирике, комедиографе, а об одном из величайших писателей-аскетов, для нас закрытых. О подлинном христианине и человеке, который не просто в каком-то безумии, буквально в стадии сумасшествия или недоедания и еще чего-то такого все взял и сжег, а совершил абсолютно сознательные, очень страдальческие продуманные акты и добровольно ушел из этой жизни.
Это особый путь святого, страдальца, путь, о котором я всегда думал: как же про это рассказать? Это же невидимые миру слезы, и их надо как-то обнаружить. Невозможно сразу проникнуть в такого Гоголя, не походив, не почувствовав, не побродив по всем этим улицам, переулкам его гоголевской территории. Дело не в количестве гоголевских спектаклей, можно ведь и один поставить. А дело в проникновении в гоголевскую материю, в его внутренний мир...
Что в Гоголе-человеке обнаруживается больше - недостатков или достоинств? Вам удалось его узнать?
Валерий Фокин: Я не претендовал на это. Хотел только показать другую его сторону, которую я изучал. Когда ставишь Гоголя на протяжении всей жизни, а я просто обожаю этого писателя, конечно, параллельно возникает вопрос: а какой он был, что с ним происходило? Для меня он человек, которого не поняли. Точнее сказать, не захотели понять. По отношению к Гоголю много скопилось неверных точек зрения. Взять хотя бы советский период, когда он у нас стоял, как сейчас стоит: от советского правительства. Я имею в виду не андреевский памятник, а на бульваре, где он молодой, подтянутый весь. Сейчас прыгнет с шестом того и гляди...
Много было наслоений. А живой человек, страдалец, мученик ушел. Он ведь был абсолютным монахом по внутреннему устройству, особенно в последнее время. По своему ощущению, что дар, который ему дан, он не может реализовать до конца с просветительской, христианской точки зрения.
Меня интересовала его судьба, его путь святого страдальца. Скрытный характер, склонность к мистификациям, муки, метания... Мы ничего об этом не знаем. То есть знаем, конечно, а то вроде получается, я один знаю, а никто не знает. Но широкой публике мало что известно.
Можно сказать, что Гоголь бывал человеком, приятным в общении?
Валерий Фокин: Бывал, но редко. Но бывал.
С кем?
Валерий Фокин: С друзьями. Сохранилась масса воспоминаний. Когда он находился в хорошем настроении, он был веселый, шутил, любил петь песни украинские. Но мог встать и уйти.
Убив словом?
Валерий Фокин: Не то чтобы убив... Собираются, например, с его согласия люди послушать, как он что-то прочитает. Он приезжает, видит: народ сидит, ждет. Говорит: что-то я плохо себя чувствую, и уезжает. Или, наоборот, сначала делают обед, чтобы покормить всех, после которого Гоголь должен читать. А он поест и уезжает. А все приехали только ради того, чтобы его послушать... Так что разные были проявления. Но для гениев это нормально...
А он вас "гладил" когда-нибудь по голове? Шептал на ушко, что вы молодец?
Валерий Фокин: Когда мне удавалось поставить успешные спектакли по Гоголю, а мне это удавалось... "Ревизор", "Нумер в гостинице города NN" - спектакль, который я считаю одной из лучших моих постановок... Мне кажется, я чувствую внимание со стороны Гоголя. Но это такое опасное чувство...
Первый приступ Гоголь пережил в Риме в возрасте 31 года. "Солнце, небо - все мне неприятно, - описывал он свое состояние в 1840 году. - Моя бедная душа: ей здесь нет приюта". В 1841-м настроение меняется: "Я глубоко счастлив, я знаю и слышу дивные минуты". В 1842 году им вновь овладевает тоска: "Голова моя одеревенела. Разорваны последние узы, связывающие меня со светом. Нет выше звания монаха". Далее приступы начнут случаться чаще и тяжелее. "Что это со мной? Старость или временное оцепенение сил? Или в самом деле 42 года для меня старость? От чего на меня напало такое оцепенение - этого я не могу понять. Боже, сколько я пережил, перестрадал", - писал он Жуковскому. В декабре 1851-го - феврале 1852 года с болезнью справиться не удалось. Строки из гоголевских писем того периода: "Как сладко умирать..."
Кстати
Премьера спектакля Валерия Фокина "Ваш Гоголь. Последний монолог". Сценография Марии Трегубовой, звуковые мизансцены композитора Александра Бакши. 17 и 18 декабря 2016 года, 4 и 5 января 2017 года на Новой сцене Александринского театра.