Цитаты из "Вестника Европы" Карамзина, которые актуальны и сегодня

Более 200 лет назад, в начале 1802 года, в свет вышел пилотный номер "Вестника Европы" - первого в России политического журнала. Его создатель, редактор и издатель Николай Михайлович Карамзин хотел сделать свое издание мостом между Россией и Европой.

Карамзин адресовал журнал самой широкой читательской аудитории, поэтому в нем можно было найти и европейскую светскую хронику, и забавные происшествия, и новости о достижениях науки и техники, а также статьи о моде и свежие анекдоты.

Поначалу будущий великий историк был автором почти всех текстов в журнале (а выходил "Вестник Европы" два раза в месяц). Проект оказался столь успешен, что многие номера журнала по просьбе читателей приходилось допечатывать.

Вступая во второй год издания, Карамзин подтверждал европейскую направленность своего журнала: "Вестник будет содержать в себе главные европейские новости в литературе и в политике".

Пользуясь свежими европейскими изданиями и сообщениями добровольных корреспондентов, а также имея свои, как сейчас бы сказали, "источники" среди русских и зарубежных дипломатов, Карамзин готовил обзоры международной жизни, достигая невероятной для того времени оперативности.

Его изящные по стилю и глубокие по содержанию тексты с интересом читали не только обычные подписчики, но и дипломаты, сановники, военные. За деятельностью 36-летнего редактора внимательно и благосклонно следил Александр I, хотя далеко не все статьи Карамзина были лестны для молодого императора.

Какого политического направления придерживался "Вестник Европы"? Определить это оказалось не так просто. Автор книги "Сотворение Карамзина" Юрий Михайлович Лотман считал, что Карамзин мечтал соединить в рамках одного режима лучшие черты монархии и демократии. Лотман пишет: идеалом Карамзина "было президентское правление с очень сильной властью президента... Главе государства принадлежала высшая воинская власть и роль конечного арбитра во всех государственных вопросах. Однако сохранение ряда республиканских институтов, выборность законодательных органов и свобода печати не дают превратиться этому правлению в деспотическое...".

Заманчивая карамзинская идея вот уже двести лет витает в русских умах, но пока ее удачного воплощения мы не дождались. Россия валится то на один, то на другой бок. У нас то деспотия, то анархия (а иногда и то, и другое в причудливой смеси).

Тем интереснее нам сегодня читать Карамзина. Время до сих пор не дало однозначных ответов на его вопросы и не разрешило поставленные им проблемы.

Журналистские тексты Карамзина замечательны и тем, что в них нет агрессивных выпадов, нет никакого эмоционального "сотрясения воздуха". "Вестник Европы" держал важность тона. Это был спокойный голос русского человека, который не отделял свою страну от всей остальной Европы.

Читая карамзинский "Вестник...", поражаешься тому, как мало за 200 лет изменились нравы на политической сцене мира. Все так же рвущиеся к власти хотят навластвоваться всласть. Так же одна страна (в начале XIX века это была Франция) хочет подчинить себе другие.

Так же роскошествуют богатые и протестуют неимущие. Так же кипит котел Ближнего Востока и волнуется Африка. Так же часто сочиняют о России небылицы западные журналисты...

Не знаю, может ли Карамзин быть для нас утешением, но благодаря ему ясно понимаешь: все потрясения, что происходят сегодня, - это лишь ремейк того, что происходило в мире двести лет назад.

И остается лишь повторить вслед за нашим современником, поэтом Александром Кушнером:

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Большей пошлости на свете

Нет, чем клянчить и пенять.

Будто можно те на эти,

Как на рынке, поменять...

Перечитывая "Вестник Европы" за 1802-1803 годы

Число и быстрота движений во всей европейской политике чудесным образом умножились; головы дымятся... Алчность ко злату, нужному для удовольствия страстей, которые прежде считались пагубными, рождает ныне диво за дивом. Воспаление пороков произвело более героических дел, нежели древние добродетели. Успехи человеческого разума, как в морали, так и в политике, чрезвычайны; все старые навыки теперь бесполезны, все старые пословицы смешны. Литература, которая питала некогда дух и сердце, стала одной забавой и приятным обманом.

* * *

Банкиры теперь в великом уважении; всякий лавочник хочет называться банкиром.

* * *

Все необыкновенные умы страстно желали великих перемен и новостей... Везде обнаруживалось какое-то внутреннее неудовольствие; люди скучали и жаловались от скуки; видели одно зло и не чувствовали цены блага. Проницательные наблюдатели... предсказали грозу с разительной точностью; гром грянул во Франции...

* * *

Дух торговли есть главный характер Америки. Все стараются приобретать... Роскошь в Европе соединяет людей, а здесь она холодна и заключается в тесном кругу семейства.

* * *

Недавно вышла на английском языке весьма любопытная книга, напечатанная в Германии (хотя на заглавном листе стоит имя Парижа). Автор неизвестен; но он имеет большие сведения и рассуждает основательно. "Границы России почти везде неприступны; окружены или океаном, неудобным для мореплавания, или азиатскими кочующими народами; а властвуя на Балтийском и Черном море, Россия безопасна и с других сторон. Армии целой Европы не дерзнут войти в ее пределы". Наконец автор, как ревностный британец, советует своему правительству всячески искать дружбы монарха российского.

* * *

Второй год нового века был новой эпохой для всей Европы... От Лиссабона до Константинополя, от Петербурга до Неаполя, видели мы великие государственные феномены, важные исторические достопамятности. 1802 год был зенитом могущества западной державы... Такое величие никогда не бывало долговечно. Всевышний строитель не позволяет людям воздвигнуть столпа Вавилонского.

* * *

Происшествия нашего времени так чрезвычайны, так негласны с правилами рассудка, с историей и политикой прежних времен, что разве одни рабы могут быть хладнокровными зрителями и безмолвствовать. Но не всякий из людей, благородных сердцем, может объявить публике свое мнение: тем более обязан журналист, уважаемый в своем отечестве, сказать, что он думает.

* * *

Видя новые тучи, которые собираются на политическом горизонте - видя, что делается в Европе, в Африке и в Азии - думаем, что время великих государственных происшествий еще не миновалось, и что первое десятилетие нынешнего века может быть весьма достопамятно в истории... Мы, частные люди, не знаем тайны кабинетов...

* * *

Аравии назначено быть колыбелью азиатских революций. Новый тамошний пророк, Абдул Вегаб, имеет уже, по новейшим известиям, многочисленное войско, и приближается к Мекке. Он хочет восстановить святую веру Аллиеву, истребить секту Омарову. Слышно, что в войске его находятся иностранцы, которые всем управляют.

* * *

О посредстве нашего императора много пишут и говорят в Лондоне. В одном министерском журнале сказано, что доныне Россия все брала и побеждала; что сила ее беспрестанно возрастает и будет ужасной для Европы, как скоро падет Турецкая империя; что русские из Константинополя могут быть и в Египте.

* * *

Французское правительство уговаривает всех журналистов своих быть осторожнее, не повторять новостей без всякого разбора и лучше знать географию. Например, в одном из лучших парижских журналов сказано, что Франция желала бы владеть Крымом в Турции! Там же писали о большом Московском озере, которое во время бывшего у нас землетрясения выливалось из берегов своих!..

* * *

Люди очень умны в книгах и в разговорах; но стреляя из пушек друг в друга за какую-нибудь голую скалу, они еще довольно похожи на варваров или на своих дражайших предков...