Поделиться
"Ан" - вот так, без затей, называется и фильм японки Наоми Кавасе, открывший вторую по значению каннскую программу "Особый взгляд". Важную роль в философии этого фильма играет цветущая сакура: для японцев, объясняет Кавасе, это очарование напоминает о смерти. Однажды цвет облетит - и земной круг завершится. Поэтому, любуясь сакурой, японец думает о ценности жизни и о бренности всего сущего.
Фабула картины проста: старушка Току постучится в кондитерскую и попросит дать ей работу: она умеет делать вкусный крем. Деловитый Сентаро не видит в том резона, но, отведав ее крема, смягчится. Току делает такой чудесный крем, что у кондитерской выстроятся очереди. Но руки у нее не только умелые, но и исковерканные странной болезнью. Говорят даже, что ее обследовали на предмет проказы. И перед Сентаро встанет выбор: предать свою новую дружбу или рискнуть бизнесом. Чисто санитарные мотивы остаются за кадром - они не входят в художественную задачу фильма. Так что верность принципам гуманизма восторжествует, а как там сложатся судьбы покупателей, отведавших такого крема, в данном случае автора не интересует.
Важнее - моменты тихого молчания, слияния с природой, любования тем, как разгорается и как угасает ее мудрая красота. Именно этому учит своих новых друзей старушка Току, именно об этой простой премудрости, об умении ценить каждое проявление жизни снята картина. Пронизанный грустной нежностью образ Току навеяла режиссеру память об ушедшей три года назад матери.
Фильмом Кавасе, созерцательным и приверженным простым человеческим ценностям, фестиваль словно бы сигнализирует, что он тоже приветствует гуманизм и хотел бы его торжества на экранах. Вместе с назидательной историей о трудных подростках "С высоко поднятой головой" француженки Эманюэль Берко и другим японским фильмом "Наша маленькая сестричка" Хирокадзу Корээда (он в главном конкурсе) "Ан" Кавасе образует в каннском репертуаре заметную струю старомодной сентиментальности.
А вот в новейшей картине Гаса Ван Сента "Море деревьев", снятой, по удивительному совпадению, тоже в Японии, неистовая сентиментальность вступила в союз с по-модному нестерпимой "графичностью" - жестоким натурализмом нещадно педалированных страданий. И образовала такую гремучую смесь, что робкие аплодисменты в финале заглушила мощная волна дружного "буканья" пресс-зала. Судя по всему, такого провала любимец критики Гас Ван Сант еще не переживал.
Но подробнее об этом фильме - в следующий раз.