Поделиться
Кто сказал: сцена? Ответ неверный. Двойка. Потому что мы давно уже привыкли смотреть на театральную сцену из закулисья.
Критика, увы, перестала оценивать спектакль, как таковой. Она, критика, убеждена: в этом театре должен выйти хороший спектакль, а в этом - плохой. Что на самом деле выходит - не важно. Ну, как не похвалить этого режиссера - еще за ретрограда сочтут. По этой же причине про этого не надо добрые слова говорить - он выпал из обоймы...
К счастью, зритель на все это особого внимания не обращает - он идет в театр не оценки раздавать, а получать удовольствие.
На подходе к МХАТу имени Горького я услышал редкий на сегодняшнем театре вопрос: "У вас нет лишнего билетика?" Огромный мхатовский зал был забит, что называется, "под завязку".
Давали премьеру пьесы "Как боги" Юрия Полякова в постановке художественного руководителя МХАТа имени Горького Татьяны Дорониной.
Ну, что, дорогой читатель, будете дальше читать? Или вам не близки взгляды Полякова или Дорониной? Или вам не нравится, что Поляков написал то-то, а Доронина сказала се-то? Газета не нравится, которой руководит один, или театр, которым руководит другая?
Ваше право. Только мне в данном случае это абсолютно все равно. Я прихожу в театр не за тем, чтобы подтвердить или опровергнуть некие свои выводы. Театр - это здесь и сейчас. Не для лишних параллелей, а для примера: мне все равно, убил ли Сухово-Кобылин свою любовницу, и много ли пил Ефремов (в те времена, когда я смотрел его постановки в "Современнике" и во МХАТе). Здесь и сейчас. Открывается занавес. Смотрим.
Поляков написал пьесу про людей. Резкий антиельциновский выпад выглядит в этой, абсолютно человеческой истории, вставным политическим номером.
На сцене - живые, понятные люди, с которыми происходят живые понятные истории. Здесь царствует то, что сегодня является едва ли не ругательством: живая жизнь человеческого духа.
Мне иногда кажется, что те театральные режиссеры, которых принято называть модными, это поколение очень закомплексованных художников. Как всякие закомплексованные люди, они более всего стремятся прокричать про себя: вот как я умею! Вот как я придумал! Вот как я все перевернул с ног на голову! Вот как разыгралась моя буйная фантазия по поводу знаменитой пьесы. Видите меня? Видите меня? Видите?
Постановку Дорониной запросто можно обвинять в архаичности. Обвинять вообще можно всех и во всем. Ради бога. Но мне нравится такая архаичность, когда зрители не просто плачут - рыдают. Когда стоя аплодируют, а потом расходятся с серьезными лицами, молча: история, увиденная на сцене, их, что называется, "пробила".
Доронина сделала то, чего в современном театре делать не принято: она не стала придумывать артистам разные гэки, а растворилась в них. И потому в этом, довольно населенном спектакле, нет ни одной плохо сыгранной, проходной, не запоминающейся роли.
Главный герой в блистательном исполнении А. Титоренко вроде бы ничего особенного актерски-выигрышного не делает. Однако я все понимаю про этого усталого, стареющего дипломата, пытающегося найти гармонию с миром, переводя китайские философские стихи.
Его жена, казалось бы, смирившаяся со своей пустоватой жизнью красавицы - прекрасная работа И. Фадиной, их дочь, невероятно точно и глубоко сыгранная молодой В. Лаптевой... Его первая жена, весьма экзальтированная дама - точная и яркая работа Л. Матасовой. У меня заканчиваются эпитеты, а их бы еще надо оставить и для А. Хатникова, и для
С. Галкина, и для А. Карпенко... Ну, не играют в этом спектакле плохо.
Поляков написал пьесу так, что у каждого актера есть свой маленький бенефис, каждому есть, где проявиться. А дальше - это уже задача режиссера и исполнителей работать, чтобы мы, зрители, запомнили всех героев, чтобы было нам интересно, чтобы, глядя на персонажей, мы задумались о себе. А где еще и задуматься-то о самих себе, как не в театре?
К счастью, у автора не было задачи, чтобы герои разговаривали, как в жизни. Поэтому они говорят, с одной стороны, узнаваемо, а с другой - афористично и увлекательно.
На этом спектакле рождается полузабытое нынче чувство не оценки происходящего, а сопричастности тому, что происходит на сцене. Зритель не оценивает ходы, шутки или актуальность, но сопереживает происходящему, думая при этом о себе.
Интересная история: во МХАТе имени Горького почти нет звезд. А звезды нонче как делаются? Либо кинофильмами, чаще - сериалами. Актеры МХАТа имени Горького просто блистательно играют на сцене.
Вот и получается занятная история: звезд, вроде, нет, и плохих артистов тоже нет. Говорят, что сегодня зритель ходит только на известных артистов, а зал МХАТа переполнен. Видимо, не иссякли еще люди, которым интересны подлинные человеческие переживания.
Я убежден, что любителям театральных экспериментов, спектакль "Как боги..." - не понравится. И это нормально. На театральной карте Москвы должны быть разные постановки. На разные вкусы и пристрастия.
Ненормально, когда что-то выдается за эталон, а что-то иное, явно нужное зрителю, просто не замечается. Ненормально, когда закулисные пристрастия являются решающим аргументом в оценке того, что происходит на сцене.
Я вышел на Тверской бульвар и понял, что только познакомился с замечательными людьми и прожил с ними интересную, страстную жизнь.
Спасибо, театр!