Поделиться
С отъездом беззаботных туристов Одесса растеряла свою летнюю мягкость, неторопливость. А с приходом второго числа каждого месяца город превращается в один сплошной нерв.
"Сегодня у нас мало кто решается говорить правду, хунте это не нравится, люди исчезают без вести, их запугивают, шантажируют. По версии властей - это люди сами себя подожгли. Это ужасно, что происходит. Ощущение какой-то невероятной внутренней боли не оставляет уже несколько месяцев. Среди погибших 2 мая были и наши знакомые. А теперь после событий 2 мая хунта называет Одессу овощем. Но мы знаем точно, что никто ничего не забыл и не простил, и не смиримся мы никогда с фашистами. И изолировать нас от России не получится, хотя уже все российские каналы закрыты. Но с помощью Интернета еще можно общаться с россиянами, видеть какие-то новости. Мы, конечно, в Одессе все оптимисты, но сейчас уже становимся реалистами, видя, кто сейчас у власти. В общем, готовимся к холодной и темной зиме. Но все равно верим в лучшее", - мои знакомые Анжела и Гриша выражают настроение многих одесситов.
Одессит и писатель Всеволод Непогодин, ставший невольным очевидцем событий 2 мая, написал за это время роман под названием "Девять дней мая". Он вышел в печать в октябре. Хронологически начиная с 1 мая писатель рассказывает, как это событие надвигалось на Одессу и как поглотило ее.
Я нашла некоторых героев его беспощадной и честной хроники. Задала каждому три вопроса. Что произошло за эти полгода? Чувствуете ли нагнетание обстановки, давления, чего боитесь? Что делать, чтобы не случилось нового Холокоста?
"Орава варваров налетела на палаточный лагерь и стала крушить все на своем пути. Мы испугались и решили спрятаться в доме профсоюзов. Никто не ожидал, что у них будут коктейли Молотова и нас начнут сжигать заживо. Я (Андрей Акимов) забрался на крышу и там переждал пожар. Меня выводили менты уже ночью, но они не смогли уберечь от ударов отморозков. Мой соратник депутат Марченко вышел целым и невредимым из Дома профсоюзов часов в десять вечера, но его забили насмерть бандеровцы у входа прямо на глазах милиции", - признался Алексей Албу.
Он по-прежнему остается депутатом Одесского областного совета. Улыбчивый и мягкий с виду, он делится со мной своими планами. "На следующую сессию мы хотим внести проект решения о распространении особого статуса, данного Донбассу, и на Одесскую область. В расследовании массового убийства 2 мая очевидным является факт, что высшие милицейские и эсбэушные чиновники саботируют процесс расследования, что четко отражено в отчете парламентской комиссии. Выводы за прошедшее со дня трагедии время неутешительные. Власть делает все возможное, чтобы скрыть настоящих виновников и организаторов. У нас нет сомнений, что высшие руководители силовых ведомств - Наливайченко, Аваков, Геращенко - хотят скрыть информацию. Они игнорируют парламентскую следственную комиссию, не явились ни на одно ее заседание, хотя их приглашали. Поэтому у нас, желающих добиться правды и наказания виновников, есть единственный вариант - до конца бороться против действующей власти, сделать все, чтобы ее свергнуть. Тогда виновники будут наказаны., - говорит Алексей и добавляет. - Я не боюсь ничего. После того как меня внесли в список на уничтожение на сайте "метелык" - мне посыпались десятки писем с поддержкой, люди хотят предупредить меня об опасности. Но я считаю, что обращать внимание на такого рода "черные списки" не стоит, потому что кто грозит- тот не опасен. Это истерика, предсмертная агония сегодняшней власти. Они чувствуют свой конец и пытаются запугать всех, кто мыслит по-другому".
Он признается, что был внутри Дома профсоюзов, чудом выбрался, но был избит на выходе из заднего двора. "Там погибли мои друзья и просто знакомые люди.
Вячеслав Маркин (в книге - Марченко) - мой коллега, депутат облсовета, близкий мне человек, его, спасшегося от огня, добили на улице. Вадим Папура - 17-летний комсомолец, отличный паренек, который искренне желал, чтобы Одесса была без фашистов. Его тоже добили. Вадим Негатуров - известный одесский поэт, мы познакомились с ним на день окончания обороны Одессы, спускали на воду венок, чтобы отдать дань памяти погибшим при обороне Одессы солдат. Негатуров был настоящим патриотом родного города. Теперь его нет. Как нет и Андрея Бражевского, известного в городе антифашиста, одного из моих лучших друзей", - признался Албу.
26-летний Андрей Бражевский принимал участие в защите палаточного лагеря на Куликовом поле и вместе со своими товарищами отступил в Дом профсоюзов. Когда здание подожгли, ему пришлось выпрыгнуть с верхнего этажа. На земле он был еще жив. И там неонацисты добили его битами и ногами. "Перила оплавились. От оконных рам не осталось ничего. Ему приходилось переступать через груды черных обгоревших вещей, не поддававшихся идентификации. На втором этаже он увидел сидящую на корточках женщину с повязанным на голове платком. Она поставила в перевернутую солдатскую каску длинную тонкую свечку и молилась. В коридоре на втором этаже... увидел во многих кабинетах выбитые двери, за которыми были решетки. В пятницу спасавшиеся от пожара и фашистских карателей русские патриоты вынуждены были играть в страшную угадайку - выбиваешь дверь и надо, чтобы за ней не было решетки с замком". (Из романа "Девять дней в мае").
Мать Андрея Бражевского Елена полгода живет без сына. Что изменилось для нее за эти полгода? "Никаких сведений о результатах расследования никто мне не передавал, никаких официальных и неофициальных ответов, никакой информации о привлечении кого-либо к ответственности, - говорит она. - Сразу после 2 мая меня вызывали в следственный отдел, прокуратуру, СБУ, беседовали, признали меня потерпевшей. Закончилось ничем. В июле я добралась до Брюсселя, чтобы меня и других матерей выслушали в комиссии Европарламента. Скажем так, выслушали. Из 750 депутатов пришло 7. Европейских политиков не интересует то, что у нас случилось. Сейчас в городе обстановка спокойно-подавленная. Ничего особенного не происходит. Единственное, каждое воскресенье, в 14 часов на Куликово поле приходят люди. Их немного. Зажигают свечи в память о погибших. В прошлое воскресенье был странный марш "Правого сектора". Площадь оцепили. Чувствуется напряжение. Мрачный настрой. Но конкретных проявлений зла нет".
Елена Бражевская продолжает читать лекции на факультете. Преподает историю средних веков. Есть ли аналогии произошедшему в Одессе? Елена не задумывается:
- Чили, 1973 год. Переворот, фактически задавивший прогрессивные силы, режим Сальвадора Альенде. Это пример, самый близкий нам по времени.
- Вы поддерживали сына?
- У нас были дискуссии на этот счет. Полгода как стал участником антифашистского движения. Когда к власти на Украине пришли неонацистские силы, Андрей записался в Народную дружину Одессы, чтобы защищать свой город от фашистских боевиков. Ездил в Киев на марши. Мне же говорил - с друзьями пообщаться. Он меня щадил, не хотел беспокоить. Я все понимала и очень волновалась за него. Андрей глубоко занимался философией. Его увлекали идеи Кастанеды, история борьбы индейцев. Не любил социальной несправедливости. Просто не выносил. Был программистом и не мог спокойно относиться к коллегам, индифферентным к происходящему, называл их биороботами с полным отсутствием образования и пораженными политической слепотой.
В главном следственном управлении МВД Украины между тем рапортуют, что уголовное производство "по фактам массовых беспорядков в Одессе 2 мая" завершено. По информации Комитета "2 мая", советник главы МВД Зорян Шкиряк заявил, что всего уведомлены о подозрении в совершении преступления 24 человека. После того как они и их адвокаты ознакомятся с материалами, дела передадут в суд. Еще девять человек сейчас находятся в розыске, в отношении них досудебное следствие продолжается. Однако следствие завершено только относительно стычек на Греческой площади. Что же касается событий непосредственно в доме профсоюзов, то "следствие находится на завершающем этапе". Но никто не гарантирует, что обвинение предъявят тем, кто на самом деле виноват в бойне. По крайней мере, многие из них спокойно гуляют на воле.
"Я живу в Одессе 30 лет, - рассказывает Олег Музыка. - И верю, что многие из одесситов испытывают те же чувства , что и я, когда звучит песня о нашем чудесном городе, или слова в кинофильме об Одессе, строчка в книге. Так вот сегодня прочитал высказывание псевдоодессита Олэжыка Филимонова. Он говорит, что в Доме профсоюзов не было одесситов, если бы были, то в момент приближения убийц спрятались бы в ближайших двориках. То есть, по его словам, одессит, это тот, кто бежит от врага. Значит, и в 1941, и 2014 Одессу защищали приезжие, а одесситы по дворикам сидели?".
"Я до последнего не выходил из Дома профсоюзов: искал младшего брата. Переворачивал обугленные тела и понял, что бояться нужно живых, а не мертвых. Только 4 мая узнал, что мой брат жив. Он находился в госпитале - выпал с третьего этажа дома профсоюзов. У него нет части руки, переломаны ребра, разбиты тазобедренная и лобковая кости. Из-за гематомы на голове он теряет зрение и теперь полностью зависит от медикаментов", - добавляет Олег.
Самое страшное, что сейчас человеческие судьбы никого не интересуют - ни те, кто погиб в Одессе, ни те, кто гибнет в Донецкой и Луганской областях.
Сейчас Олег Музыка посвятил себя тому, что пытается донести всему миру о том, что на самом деле произошло в Одессе. Со своими единомышленниками проводит акции, фотовыставки, пикеты перед Европарламентом. В Дублине, Мадриде, Риме, Софии, Берлине, Франкфурте, Бонне, Варшаве, Вене у них уже есть сторонники, которые всячески пытаются им помочь.
А меня до сих пор мучает вопрос: почему это случилось именно в Одессе, самом юморном, мирном и любимом городе?
- Не знаю, - жестко отвечает мне Всеволод Непогодин. Но в романе его я нахожу ответ.
"С Домом профсоюзов сгорела и веселая Одесса. Исчезла навсегда столица юмора. Одесситы, привыкшие прогибаться под любую власть и не способные оборонять город от агрессоров, тоже виновны в случившемся. Одесса - это город беспринципных приспособленцев, которым проще сдаться на милость победителю, чем взять в руки оружие и защищать своих близких от врагов. Одесса - это город предателей, готовых продаться кому угодно при первом же удобном случае. Одесса - это город спекулянтов собственной совестью и честью. Торгашеская ментальность - это бомба замедленного действия".
На эти слова можно было бы обидеться. Если бы в них не сквозила настоящая искренность и настоящая боль.
"А с внутренним домом профсоюзов что делать прикажете? Как быть, когда уже пять месяцев любое явление рассматриваешь сквозь призму того зловещего дня? Как смыть копоть с души? Каково осознавать тот факт, что многие личностные ценности за несколько часов превратились в пепел? Можно ли найти внутренние ресурсы, чтобы навсегда забыть о случившемся? Да, у меня сильнейший моральный ожог... Хочу стать прежним и стереть из памяти все пережитое за последние полгода. Подскажите рецепт, если знаете"...