Поделиться
Здесь в рамках федерального проекта "Память о героях Великой войны" готовят к сканированию более 7,7 миллиона карточек вековой давности. Это данные "Бюро учета потерь на фронтах Первой мировой войны 1914-1918 годов". О существовании картотеки рядовые россияне узнали в феврале - после визита в сибирский регион спикера Госдумы Сергея Нарышкина. Однако и тогда из журналистских заметок, пресс-релизов было не понять, где ж именно она хранится. "Неужели это государственная тайна?" - таков был первый вопрос, заданный обозревателем "РГ" директору Российского государственного военно-исторического архива Ирине Гаркуше.
- Ничего тайного в самой картотеке нет. Через некоторое время с ней сможет познакомиться любой пользователь интернета. Да, немногие о ней знали. Однако архивисты работали по запросам частных лиц, учреждений, высылали заявителю, если искомая фамилия находились в документе, его электронное отображение либо ксерокопию, - поясняет Ирина Гаркуша.
Отчего же тогда доступ в здание хранилища в Ялуторовске посторонним воспрещен? И почему архив оказался в далекой провинции?
Ирина Гаркуша: Потому что для него в столице места не нашлось. Столь лаконичный ответ вряд ли удовлетворит. Поэтому кратко расскажу о судьбе "Бюро учета потерь…".
Практически с самого начала войны при Главном штабе было создано специальное подразделение для ведения "особого делопроизводства по сбору и регистрации сведений о выбывших за смертью или за ранами, а также пропавших без вести воинских чинах". В 1918-м данные переданы в сформированное при народном комиссариате по военным и морским делам бюро по учету потерь. Слава богу, в последующие два десятилетия бумаги не уничтожили. А могли бы. Стране не хватало бумаги, периодически шли кампании по сбору макулатуры, архивы по спущенным сверху разнарядкам отдавали документы энным весом на переработку. В утиль шли те из них, которые, по мнению советских чиновников, не представляли ценности. Так мы утратили, представьте себе, списки награжденных георгиевскими крестами!
В свете господствовавших тогда идеологических установок ту войну следовало считать бесславной, антинародной, империалистической. Циничная мечта Ленина о ее перерастании в войну гражданскую, увы, сбылась. Губительную для страны бойню между ее жителями большевики героизировали, воспели. Память же о Первой мировой сознательно стирали.
Хранилась картотека до начала шестидесятых годов в Ленинграде - до момента расформирования здесь филиала государственного военно-исторического архива. Часть дел пополнили фонды Лефортовского дворца, где базируется архив. Но помещения дворца не могли вместить все…
Каков же физический объем бюро учета?
Ирина Гаркуша: Это 7 тысяч 701 деревянный ящик. Они занимают стеллажи общей длиной 1120 метров… К счастью, в то время в равноудаленном от зарубежных границ Ялуторовске ввели в строй центр хранения страхового фонда СССР. В нем находятся копии - в виде микрофильмов - наиболее ценных исторических документов. Нашлись площади и для картотеки.
Специфика работы ялуторовского центра не предполагает открытости. Поэтому к картотеке имеют доступ только наши коллеги - сотрудники центра.
Сканировать предполагается в самом Ялуторовске?
Ирина Гаркуша: Похоже, там. Хорошо бы все-таки переместить картотеку в Лефортово, где, к слову, хранится самый большой в стране комплекс документов по Первой мировой - почти полмиллиона единиц. Такой вариант рассматривался, Росархив не возражает. Однако свободного пространства не нашли. Уплотнять фонды не будешь, как и делать какую-либо пристройку к дворцу - одному из самых видных историко-архитектурных памятников Москвы.
Перед оцифровкой мы решаем две хлопотные задачи. Во-первых, с коллегами из Западной Сибири сверяем документы одинакового назначения на предмет дубляжа во избежание лишней работы и путаницы, конвертируем данные. Во-вторых, идет техническая подготовка 2204 архивных дел к сканированию. Ведь каждое содержит в среднем 350 листов, а они в жестком "ленинградском" переплете, при контактном сканировании канцелярская конструкция может развалиться.
По какому принципу разложены карточки - алфавитному?
Ирина Гаркуша: Не только. Учтены также названия полков, госпиталей, виды потерь. Офицеры - в отдельных списках. Сложная структура для поиска. Ищем более рациональный, универсальный подход к раскладке.
Недавно в качестве пилотного проекта отсканировали 19 дел, касающихся отдельной войсковой операции.
Очевидно, следует пояснить, что список потерь - это не столько убитые на передовой, умершие от ранений, сколько…
Ирина Гаркуша:…сколько раненые. Совершенно верно. А еще заболевшие, попавшие в плен. Сведения об одном и том же воине могли поступить в бюро учета до 6-8 раз. Любая госпитализация фиксировалось заново. В картотеке информация на 7,7 миллиона персон. Тогда как, по данным управления Минобороны по увековечению памяти погибших при защите Отечества, потери личного состава составили 2 миллиона 254 тысячи солдат и офицеров. Между прочим, небольшая разница с Германией.
Финишный срок оцифровки уже обозначен?
Ирина Гаркуша: Ее надо завершить в 2018-м, к 100-летию окончания Первой мировой войны. Старт будет дан после объявления победителя соответствующего конкурса Минобороны. Для такого объема работы сроки сжатые, нагрузка на архивистов будет запредельная.
Ощущается ли спрос на архивные материалы о первой мировой войне?
Ирина Гаркуша: Еще бы, он растет из месяца в месяц. Что связано с обострившимся общественным интересом к событиям и участникам "забытой войны". Его проявляют как профессиональные историки, так и рядовые соотечественники, стремящиеся узнать о своих предках - погибших или вернувшихся с полей сражений. В читальный зал Лефортовского дворца, где 24 места для знакомства с бумажными источниками и 8 - с микрофильмами, ежедневно с утра выстраивается очередь. Приоритет отдаем приезжим, поскольку многим из них не по карману долго снимать гостиницу, квартиру в Москве.
Излишне объяснять важность доступа к документам в глобальной сети. Мы часть описей наших фондов отсканировали, разместили на своем сайте, и намерены довести это дело до конца. У людей появится возможность подачи электронной заявки на пользование документом, а мы сумеем заранее отыскать его и договориться с человеком об оптимальном дне посещения Лефортовского архива. Вместе с архивами о Первой мировой у нас на подотчете 3,5 миллиона единиц хранения. Самые старые относятся к моменту создания Петром Алексеевичем регулярной армии, самые свежие - к началу 1919 года.
А документы из семейных архивов вы принять готовы?
Ирина Гаркуша: Да, с благодарностью! Правда, безвозмездно - в бюджете архива, федерального казенного учреждения, траты на такие покупки не предусмотрены. С одним из даров связана трогательная история. В 90-е годы одна русская семья из Тбилиси спешно покинула Грузию, оставив там нажитое добро, кроме писем, фотографий, дневников молодого человека, а также неиспользованных погон. Их изготовили в Тифлисе по заказу матери, но она не успела офицерские знаки передать сыну - он погиб на фронте. Семейные реликвии доверены нам.
Кстати, архив подготовил к печати сборник с письмами и воспоминаниями участников Первой мировой войны. Совместно с архивом военно-морского флота издадим фотоальбом "Они защищали Россию".
Александр Петрушин, историк, краевед, полковник ФСБ в отставке, автор ряда книг о событиях и участниках гражданской и Великой Отечественной войн, истории Западной Сибири ХХ века:
Когда-то была преступна сама память о героях Первой мировой войны. Нередко они попадали в расстрельные списки. Как, к примеру, безногий бухгалтер тюменской судоверфи, полный георгиевский кавалер Валентин Коновалов. Приговорено к смерти подавляющее большинство офицеров, также георгиевских кавалеров, сопровождавших Николая II в тобольской ссылке. За что? За охрану царя.
В Тюмени не увековечен ни один герой. Убежден, один из них, Павел Россомахин, достоин посмертного присвоения звания Почетного гражданина города. Яркий человек с потрясающей биографией. После окончания в Грузии школы прапорщиков был направлен на германский фронт. Штабс-капитан удостоен многих воинских наград. В 1918-м солдаты Сибирского полка выбрали его командиром. Он вывез солдат по приказу советской власти в Пензу, сдал под опись все оружие, хотя тогда им торговали налево и направо. Ленин с ним встретился, расспрашивал о настроениях на фронте, делился мыслями о формировании Красной армии, посоветовал зайти к Подвойскому. В личном дневнике Павел Афанасьевич потом отчеркнул: а вождь-то плохо ориентируется в обстановке. Минуя наркома, махнул домой - учительствовать.
В Тюмени власть не единожды менялась, белые дважды намеревались расстрелять Россомахина, красные посадили его в подвал ЧК. Однако мир не без добрых и разумных людей - обошлось. В мирные годы бывший офицер, образно говоря, занимал 33 должности, редактировал газету, открыл музей в Благовещенском соборе. Воспользовавшись его отъездом, местная власть распорядилась взорвать собор и еще одну церковь. Что вы думаете, Россомахин подает иск на зампреда горсовета: варварство, мол, уничтожено достояние государства - первое в Сибири каменное здание. Чиновник осужден! Остальные струхнули, прочие храмы не посмели сносить. Поэтому их в Тюмени, в отличие, скажем, от Омска, сохранилось немало.
Павла Россомахина, как человека широко осведомленного, в тридцатые годы периодически приглашали на "беседу" в НКВД. Я читал стенограммы допросов. Свидетельствую: ни одного жителя города не сдал, не подставил. В 37-м самого арестовали: якобы за хранение в краеведческом музее оружия с целью свержения Советской власти. Полтора года просидел.
Прошел всю Отечественную войну. От сформированной в сибирском городе Ишиме дивизии, где Павел Афанасьевич замкомполка, осталось с ним в живых 118 бойцов. Вернулся полковником, с четырьмя орденами на груди.
Помимо добрых воспоминаний земляков о Россомахине нам достались также 253 его этюда. На всех рисунках офицера, педагога, художника - природа.