Поделиться
Дело, разумеется, не в том, что "Сталинград" стал первым российским фильмом снятым в формате IMAX 3D. У подобного формата, на мой взгляд, есть свои плюсы и свои минусы при решении сложных творческих задач. Вряд ли создатели "Сталинграда" ставили перед собой задачу удивить публику изобразительными эффектами - будь это так, они бы не добились единодушного одобрения своих коллег.
Если бы Федор Бондарчук не рискнул пойти на смелый художественный шаг, позволивший ему "с последней прямотой" приблизиться к осмыслению человеческой природы, которая именно на войне, перед лицом смерти, раскрывается в своей сущности с максимально возможной ясностью, - эта работа была бы всего лишь профессиональной иллюстрацией хрестоматийных военных событий.
Он снимает свою картину, прочитав не только "Молодую гвардию" Александра Фадеева и "Звезду" Эммануила Казакевича, но и "лейтенантскую прозу" 60-х, повести Василя Быкова, "Жизнь и судьбу" Василия Гроссмана, "Прокляты и убиты" Виктора Астафьева. Постижение правды Великой Отечественной войны в советской и российской художественной культуре - это мучительный процесс разрушения ложной мифологии и создания подлинного эпоса, которого только и достоин народ-победитель, оплативший свою победу неимоверной ценой. Этот процесс тем драматичнее, что привычная мифология советских лет и поныне кажется немалому числу людей истиной в последней инстанции.
При том, что в "Сталинграде" использована технология, позволяющая воочию воссоздать гроссмановский образ горящей реки, величественный и страшный образ войны, в котором извращено природное естество - вода не может гореть! - она необходима авторам лишь для того, чтобы понять, насколько противоестественность предлагаемых обстоятельств способна изменить человеческую природу. Можно ли сохранить вечные ценности людского бытия, когда ты должен каждый день убивать себе подобных - как бы там они ни назывались. И прежде всего потому, что если ты не убьешь, то они убьют тебя.
Когда, почти полвека тому назад, я впервые попал в Сталинград, к тому времени ставший Волгоградом, где воевал и был изуродован мой отец, я был потрясен не величием Мамаева кургана, не мощным размахом Волги, ставшей последним прибежищем тысяч и тысяч людей, но удивительной теснотой линии фронта, разделяющей две воюющие человеческие армады.
Понимаю, что "теснота линии" читается как стилистический и даже смысловой абсурд, но другими словами трудно передать эту сближенность вражеских позиций, скученность воюющих солдат, где все и вся - на расстоянии чуть ли не вытянутой руки. Где знают не только о том, когда и куда противник ползет за водой, но и о том, когда и где он справляет нужду. В Сталинградской битве участвовали все известные в ту пору рода войск - артиллерия, авиация, танки, военные корабли, - но ее исход зависел от тех солдат, что выходили на врага лицом к лицу, один на один, сходясь в штыковой атаке, в рукопашном бою.
Бондарчук выбирает именно этот - человеческий - масштаб великой битвы. Жажда жизни, воля к победе приобретают конкретное натуралистическое, психофизиологическое воплощение в характерах и столкновениях советских и фашистских солдат, русских и немцев, как говорили в послевоенных дворах мальчишки, не устававшие играть в войну. Этот человеческий масштаб истории укрупняется до эпоса. Использование новейших кинотехнологий оказывается необходимым для достижения важного художественного результата - каждая мелкая подробность жизни становится частью большой истории. О роли Сталина и каждого из его маршалов в победе над фашизмом можно спорить. Героизм и самоотверженность солдат, которые своей кровью, жизнями своими заплатили за свободу своей земли, - бесспорны и святы.
Если бы я писал рецензию на фильм "Сталинград", то надо было бы подробно написать о замечательном ансамбле российских и немецких артистов, работе оператора и художников, но на этот раз я взялся за перо (то есть сел за компьютер) совершенно по другим причинам. Коль скоро мы хотим рассказать о нашей войне и нашей победе миру, рассеяв туман полуправд, надо уметь это делать не только художественно совершенно, но и на универсальном языке мирового кинематографа. На том, который готова воспринять современная кинопублика. Это относится не только к военному кино. Наши оскаровские лауреаты минувших лет прекрасно ощущали каноны мирового кинематографа, хотя снимали фильмы, укорененные в отечественной жизни нашей страны. Надо помнить о том, что большинство национальных событий художественной, культурной жизни всех стран так и не становится достоянием мировой культуры. Обидно, но факт. Не знаю, как распорядится на этот раз американское жюри, - с моей точки зрения, "Сталинград" имеет много шансов получить заветного "Оскара". Не в последнюю очередь потому, что это серьезный фильм о Сталинградской битве, которая и поныне, при всех извивах мировой науки о прошлом, остается в сознании человечества всемирно историческим событием, кардинально изменившим весь ход Второй мировой войны, вселившим уверенность в победе над фашизмом. Напомню, что дважды - в 1943 и 1944 годах - "Оскара" вручали советским фильмам о войне: документальной ленте Леонида Варламова и Ильи Копалина "Разгром немецко-фашистских войск под Москвой" и игровой "Радуге" Марка Донского по повести Ванды Василевской о партизанском движении в фашистском тылу.
Американским киноакадемикам и поныне не чужд общественный пафос. Но уверен, что прежде всего они оценят киноленту, где не спутаны понятия добра и зла, живущие в людях, которые волею судеб призваны убивать друг друга. И именно поэтому история, рассказанная русскими кинематографистами, на мой взгляд, окажется понятной и важной людям, говорящим на разных языках.