Поделиться
Вообще-то этот снимок, который печатался с 1953 года во журналах и книжках всего мира несчетное количество раз, очень часто кадрируется и превращается в отдельный портрет знаменитого писателя. Но на выставке Инги Фельтринелли "Люди, которые изменили время" в фонде "Екатерина" можно увидеть его первоначальный вариант, а кроме того - портреты Пикассо и Шагала, Сесила Битона и Анны Маньяни, Билли Уайльдера и Симоны де Бовуар, Фиделя Кастро и Аллена Гинзберга...
Сама Инга Фельтринелли говорит, что у нее было две жизни. Одна - фоторепортерская, когда девочка из послевоенной Германии, без гроша в кармана, но с энтузиазмом юного первопроходца осваивала профессию журналиста, фотографа, а попутно - и мир. Тогда ее фамилия была Шенталь. Другая жизнь началась, когда в июле 1958 она встретила Джанджакомо Фельтринелли, интеллектуала, говорившего на пяти языках и создавшего архив, посвященный рабочему движению и социалистическим идеям, известного издателя, только что опубликовавшего "Доктора Живаго", коммуниста, имевшего мнение, отличное от официальной компартии Италии, не говоря уж о КПСС, антифашиста, воевавшего во время войны в партизанском отряде... Это его издательству Фидель Кастро доверит издать свою автобиографию. Но к команданте на Кубу они полетят уже вместе - Джанджакомо и Инга, которая стала его женой. Там, собственно, она и сделает уникальные кадры Фиделя - с баскетбольным мячом, в спорзале, устроенном на крыше его дома в Гаване; за рабочим столом в 7 утра, когда он не успевал еще одеть стандартную униформу...
Большинство снимков на выставке сделано все же в репортерский период жизни. Но тем более интересно, что между фотографиями первого и второго периода нет непроходимой стены. Нет, конечно, у Инги Шенталь гораздо больше чисто репортерских фотографий, будь то знаменитый снимок Греты Гарбо, стоящей на нью-йорской улице в ожидании остановки машин, фото Черчиля на вечерней улице или фотография совсем молодого Джона Кеннеди, сенатора, похожего на голливудскую звезду, беседующего с соседкой (котороей окажется Элизабет Арден, глава косметической империи) на светском приеме. Чернобровая красотка с белозубой улыбкой, находчивая, отважная и неутомимая, была почти идеальным папарацци, умевшим открывать очень многие двери. У нее острый глаз, быстрая реакция и быстрый ум. Но и Инга Фельтринелли, которая станет вице-президентом одного из важнейших независимых издательств Италии, сохранит эти качества. Любопытно, что наряду с постановочными снимками более поздних лет, она будет делать фотографии, сохраняя непринужденность и живость атмосферы общения. Неважно, идет ли речь о шахматной партии между Джанджакомо Фельтринелли и Гансом Гуффски или беседе Натали Саррот, Элио Витторини и молодого Умберто Эко... Среди новых ее героев будут преобладать интеллектуалы, писатели, поэты, философы.
Фотографии двух "жизней" складываются в портрет эпохи. На одном ее полюсе - светские рауты, голливудские сплетницы, будущие президенты и бывшие премьеры, словом, гламурный блеск 1950-х, который потом Феллини язвительно покажет в "Сладкой жизни". На другом - герои левой идеи, нон-конформисты, философы, революционеры, люди, которые попробуют изменить время. Сегодня может показаться, что им это не удалось. Но это неправда. Чем дальше идет время, тем интереснее и эти люди, и их идеи. В отличие от людей, идеи возвращаются.
И последнее. Трудно не заметить, что среди людей, менявших время, можно называть и Джанджакомо Фельтринелли и его жену Ингу, которая возглавила итальянское издательство после гибели мужа.
Инга Фельтринелли: Человек без мечты не может жить.
Кто для вас люди, изменившие время?
Инга Фельтринелли: Например, Фидель Кастро изменил мир Латинской Америки. Насколько этот континент важен сегодня, только что напомнили выборы Папы Римского, которым стал епископ из Буэнос-Айреса. Я рада, что в экспозицию кураторы включили фото Уинстона Черчилля. Этот человек изменил Британскую империю. И неизвестно, состоялась бы без него антигитлеровская коалиция.
Вы говорите прежде всего о политиках?
Инга Фельтринелли: Не только. Роман Пастернака "Доктор Живаго", опубликованный на западе, изменил представления о Советском Союзе.
С Кастро Вы много общались?
Инга Фельтринелли: Да Он выбрал наще издательство, чтобы опубликовать свою автобиографию. А времени для работы над ней у него не было. Поэтому он встречу назначил на ранее утро. Когда мой муж и я приезхали к нему в 7 утра, он еще не был в военной униформе. У меня есть несколько снимков, где он в пижаме. Очень элегантной, кстати.
В 1990-е люди разочаровались в идеалах 1960-х. В то время в Европе были очень популярны левые идеи. Сегодня в России они не в моде. Идея социалистического движения себя дискредитировала и в Европе?
Инга Фельтринелли: В Италии долгие годы была самая большая компартия в западном мире. Она была гораздо менее догматична, чем КПСС. Сейчас партия стала скорее социал-демократического типа, но ее аппарат остался во многом прежним. Авторитет компартии вырос во время войны, когда она стала символом сопротивления фашизму. Кроме того, лидерами были люди высокой культуры. Пальмиро Тольятти, например, знал латынь, греческий. Это был прекрасно образованный человек с широким культурным кругозором. Сегодняшние политики (да и партии) более прагматичны. Старые утопии остались в прошлом, но новые мечты не появились. И с яркими, харизматичными лидерами тоже проблема.
Людям нужны утопии?
Инга Фельтринелли: Назовите это как угодно. Но думающие люди, тем более молодые, не могут жить, мечтая только о машине или новом доме. Если есть только экономика, то философия жизни не работает. Человек без мечты не может жить.
Какие мечты были важны для вас?
Инга Фельтринелли: Фотография была частью моей юности. Когда я встретила Джанджакомо Фельтринелли, который был молодым известным издателем, я перестала снимать. Репортерская работа очень интенсивная и нервная. Нужно было выбирать. Я предпочла книги. Скажем так: было две жизни. Фотография - моя прежняя жизнь. Книги - новая.
Вы выросли в Германии, снимали везде, живете в Италии. Что, на ваш взгляд, значит национальная культура в глобальном мире?
Инга Фельтринелли: Конечно, мы сейчас стремимся быть прежде всего европейцами. Тем не менее национальная культура остается очень важным фактором. Даже с точки зрения прагматической. Скажем, книга, которая пользовалась успехом в одной стране, отнюдь не обязательно автоматически будет успешной в другой. Бестселлер во Франции не обязательно станет бестселлером в Италии. И наоборот. Конечно, есть мировые бестселлеры, типа "Гарри Поттера...". Но в принципе книга - штука национальная. Настоящая литература непереводима.
Это не проблема перевода?
Инга Фельтринелли: Нет. Это проблема вкуса и ментальности.