Поделиться
Расскажите, как возник ваш союз с маэстро Гергиевым?
Джорджо Барберио Корсетти: Мы познакомились с ним во время постановки "Турандот" Пуччини в Ла Скала с Марией Гулегиной в заглавной партии. У нас сразу возникли хорошие отношения. Маэстро сделал все для того, чтобы облегчить мне работу, а нам нужно было за короткое время создать очень сложный спектакль. Было впечатление, что в его ведении находится не только оркестровая яма, и музыка в его исполнении оказывается настолько влиятельной, захватывая всю сцену, распространяясь в зал, влияя на все органы чувств. Мы быстро нашли с ним общий язык, и после "Турандот" он пригласил меня ставить "Дон Карлоса" в Мариинском. Скоро у нас будет еще одна совместная работа - "Макбет" в Ла Скала.
Бывает так, что дирижер может изменить вашу концепцию?
Джорджо Барберио Корсетти: Да, конечно. Опера - это схватка, в которой участвуют музыка и действие, которые всегда должны идти вместе. Утопия оперной режиссуры заключается в том, когда ставят либретто, а не музыку.
Вы понимаете, что такое оперная партитура?
Джорджо Барберио Корсетти: Я не музыкант, но работаю с партитурой. Я не в состоянии проанализировать партитуру - для этого есть музыковеды. Но я слушаю музыку, глядя в партитуру - глаза смотрят, а слух анализирует, мне многое подсказывают и музыканты, с которыми я работаю. В конце концов, для моей работы имеет значение то, насколько музыка может повлиять на интерпретацию, на эмоции персонажей. Но Верди очень силен в том, чтобы рассказывать языком музыки историю своих героев. Зачастую бывает так, что в либретто не идет речь о переменах, а музыка говорит о другом, тогда это означает, что именно в этой точке меняются и чувства персонажей.
Верди очень силен как музыкальный драматург.
Джорджо Барберио Корсетти: Абсолютно верно. Тайной в итальянских операх является для меня то, что многие слова и речевые обороты кажутся устаревшими, пока не преображаются в пении. У оперных певцов есть секретное оружие - голос, который вырывается из недр, как дракон. Это другой тип энергии. Пение - жесткий материал, с которым надо работать как с глиной или мрамором. Именно музыка делает слова сильными, придает им мощь и свободу, соединяя рациональное и подсознательное начала. В какой-то момент драматическое время останавливается и начинается ария, когда наступает другое время - время души, воображения. Для меня, как для режиссера, больше работающего в драматическом театре, опера представляется абсолютно другим миром, где действуют другие законы. Каждый спектакль сулит для меня новые открытия.
"Дон Карлос" - опера шекспировского размаха страстей. Что для вас в ней самое главное?
Джорджо Барберио Корсетти: Да, это очень сильная и мрачная опера. В ней перекрещиваются три темы - любви, отношений с отцом, которая одновременно становится темой отношений с властью, с политикой, тема свободы. Я впервые ставлю "Дон Карлоса" и мне захотелось одеть героев в пышные исторические костюмы эпохи Филиппа II. С одной стороны, это то, что случилось тогда, но это и то, что случается всегда. Сценография же очень стилизованная, представляющая фасад дворца, который оборачивается огромным могильным камнем. Темный элемент сценографии напоминает о драпировках на портретах той эпохи. С другой стороны, этот фасад - разновидность экрана, на который можно проецировать образы.
В оформлении есть видеоарт?
Джорджо Барберио Корсетти: Да, я всегда стараюсь использовать для разговора с современной публикой язык смешанный, который проходит на границе между театром и другими искусствами. Мне хочется, чтобы история в опере была до самой глубины рассказана всеми возможными средствами, существующими в современном искусстве.
Каким вы представляете себе главного тирана оперы - короля Филиппа II?
Джорджо Барберио Корсетти: Это, безусловно, тиран и деспот, который в то же время много чувствует, понимает и страдает, способен оценить мужество, смелость и искренность маркиза ди Поза, рассказывающего ему об ужасающем положении народа в стране. В то же время он не хочет уступать место сыну, оставлять ему наследство, уводит у него невесту, королеву Елизавету. Им владеет идея остановившегося времени. Он как Кронос, пожирающий своих детей. Может быть, для того, чтобы победить тирана, надо победить Отца, сидящего внутри вас. Но в опере есть еще Великий Инквизитор, который ставит всех на колени.
А не находите параллелей с нашим временем, когда политики готовы всеми силами оставаться на троне вечно молодыми?
Джорджо Барберио Корсетти: Безусловно. Это вечная история власти. Желание неограниченной власти - это разновидность мании, болезни, с которой очень сложно бороться. Но и Филиппу суждено умереть, как и всем нам.
Между тем
Посмотреть премьеру в Мариинском театре можно 29 и 30 ноября, а также 4 декабря.
Цены варьируются от 640 до 3840 рублей.