05.10.2011 23:11
    Поделиться

    Денис Евстигнеев: Отец был крайне сентиментальным

    Евгению Евстигнееву - 85, Денису Евстигнееву - 50. Сын - об отце, продолжении известного сериала и новых работах

    9 октября 2011 года народному артисту СССР Евгению Евстигнееву исполнилось бы 85 лет.

    С его сыном, известным теле- и кино продюсером, а также режиссером и оператором Денисом Евстигнеевым, который 29 октября этого года отмечает свое 50-летие,  обозреватель "РГ" говорит и об отце, и о проектах, "отцом" которых является сам Денис.

    - Как ваши дела, Денис? …Не смейтесь, я объясню, почему первый вопрос такой.

    - А я объясню, почему смеюсь. Я сейчас на монтаже смотрел фильм "Побег", нашу версию. Там главного героя, который до этого в течение 35 серий переживает невероятные приключения - убегает из тюрьмы, попадает в разные перипетии и так далее, - героиня вдруг спрашивает: "А вообще как дела?" Вот и вы так же.

    - Что ж вы такие плохие диалоги делаете?

    - Их не будет в фильме. Это я вам выдал инсайдерскую информацию.

    - И все-таки одним словом: как дела?

    - Нормально.

    - Я ждала именно этого ответа. И знала, что вы так скажете.

    - А я знаю, почему вы так спрашиваете. Вы прочитали книгу "Все о моем отце", где я рассказываю, что любимым папиным ответом на этот вопрос было слово "нормально".

    - Вам это передалось по наследству?

    - Просто это слово действительно выражает то, что происходит. У меня сейчас действительно нет такого, чтобы фонтаном били гордости и победы. Но с другой стороны, и трагедий нет. Все вместе и выражает слово "нормально".

    - Вы говорите, что нет гордостей и побед. А канал гордится вашими проектами. Чуть что говорят - вот, мол, у нас "Побег" - впервые российская версия популярного американского сериала, рейтинги… И первый раз в России на телевидении использовали вертикальное программирование…

    - У меня времени для гордости нет. Потому что я днем и ночью делаю "Побег-2", который скоро выходит в эфир.

    - Первым сезоном "Побега" вы довольны?

    - Очень.

    - А чем? Рейтингами?

    - Я доволен рейтингом, но понимаю, что вертикальное программирование забрало у нас несколько пунктов.

    - Это при том, что "Побег" - самый успешный сериал из четырех, что были в вертикальной линейке?

    - Второй сезон даже сложнее, чем первый, потому что в первом 70 процентов экранного времени было в декорациях, в тюрьме. И снимать было удобнее. А во втором мы "бегали" по всей России. И не только. Снимали и в Украине, полфильма - в Крыму.

    - Тяжело как...

    - Крым, как вы понимаете, это не самое трудное место для съемок. Просто сам фильм огромен. С подробностями, трюками, самолетами-вертолетами, подводными съемками…

    "Побег", или "Prison Break"

    - А зачем было все это делать? Ваша основная аудитория сидит и смотрит "Побег" в Интернете без перевода - родную американскую версию "Prison Break". К чему подробности, трюки, большие денежные затраты, чтобы запускать такую махину - переснимать на российский лад крупнейший сериал?

    - Во-первых, мы не переснимали. Мы получили лицензию и адаптируем этот фильм. В первом сезоне еще можно говорить про точное повторение сюжета, хотя разница - огромная. А второй сезон - это другой фильм. Хотя бы потому, что в Америке в нем было 22 серии, а у нас - 16. А в первом сезоне и у них, и у нас - по 22.

    - Так что - возможен такой вариант, как в ледовых шоу? Вначале была адаптация, а потом уже - собственный продукт. Два первых были по лицензии, а третье получило название "Ледниковый период" и считается полностью российским. Может, и "Побег" таким будет?

    - Вот что я точно не могу - так это говорить за Первый канал. Мы работаем в рамках тех договоренностей, которые у нас есть. Мы очень аккуратно и скрупулезно сотрудничаем со студией "20-й век. Фокс", которая на самом деле следит за каждым нашим шагом. Второй сезон сильнейшим образом отличается от американского аналога своей концентрацией. Мы спрессовали все события, у нас же на 6 серий меньше.

    - Но вы не ответили на вопрос "Зачем?". Нуждаются ли наши люди в российском варианте сериала?

    - Я считаю, что это зависит от каждого отдельного случая. Иногда это совсем не нужно, а иногда надо, как, на мой взгляд, и получилось с "Побегом". Потому что в "Побеге" международный сюжет, события, которые могут произойти где угодно: в Америке, в России, в Африке. Самое главное - драматургическая пружина, которая есть в этом фильме интернациональна. Поэтому этот сериал легко переносится к нам. Есть фанаты, которые знают каждый кадр и сравнивают. Они еще до выхода фильма говорят, что это - бред. Но я сейчас не о них, а о нормальных зрителях. О тех, которые способны воспринять драйв и прочувствовать опасность за героев, которые есть в этом фильме. И если они этим проникнутся, то они - наши. А что самое главное в телевидении? Вызвать эмоцию! И этот фильм вызывает. Эмоции страха, боязни за героя, убегут - не убегут и так далее. Да, мы воспользовались сюжетом, который есть, но он настолько банален… Есть миллион фильмов про то, как люди бегут из тюрьмы. Но этот легко ложится на нашу почву.

    - Да, наш криминальный авторитет Коба - хорошо знакомое по отечественной истории имя, оно же - подпольная кличка Сталина. И у нас не итальянская, а кавказская мафия...

    - Нет!  Мы не хотели делать кавказскую мафию. Как ни относиться к этому фильму, все равно его жанр - сказка. При том, что в "Побеге" очень много достоверных деталей - и у американцев, и у нас, - из-за которых понятно, что это реальная жизнь. Потому что, когда мы давали читать сценарий в Федеральную службу исполнения наказаний, они были в шоке. Но при этом очень помогали, и разрешили нам все, потому что поняли, что, посмотрев этот фильм, заключенные не убегут из тюрьмы.

    Как в тюрьме

    - Говорите, что сотрудники ФСИН были в шоке. Но вас же много упрекают по поводу тюремного бытописания. Ладно, американская тюрьма, но у нас таких тюрем не бывает.

    - Почему?

    - Слишком гладенькая ваша кинотюрьма для настоящей. Вот американская такая может быть, а наша - нет. Я не говорю сейчас об отношения между авторитетами, но о тюремной жизни…

    - Ничего себе! Я вам сейчас скажу одну вещь, не называя фамилий. Один человек - член комиссии по помилованию, фанат нашего, российского сериала, сказал, что, посмотрев "Побег", многое для себя понял в отношении того, что в тюрьме происходит, и по-другому будет теперь вести себя на комиссии.

    - Понял - в худшую сторону или в лучшую?

    - Естественно в лучшую. Если это случится, то даже ради такого стоило делать российскую версию "Побега".

    - И все же - говорят, что в наших тюрьмах не все так гладко и четко устроено, как в американских и в вашем фильме.

    - Да вы что? Я могу вам сказать, что в тюрьме, где мы снимали, - абсолютный порядок. Все выкрашено, чисто. Если бы весь фильм сняли в этой тюрьме, для киношной фактуры - это ничто. Люди ходят все забитые, при появлении постороннего сразу встают: здравствуйте - до свидания. В жизни все намного менее драматично.

    - Я так понимаю, что сами американские тюрьмы и то, как их показывают в американском кино, тоже сильно отличаются?

    - Не могу сказать. Но американская тюрьма имеет одну деталь, принципиальную для кино. У них двери-решетки. На эту неправду мы не пошли, потому что в России таких нет. У нас двери с глазком. А для фильма это очень важно, потому что через решетки можно показать людей.

    - Меня все-таки интересует мафия. У меня четкое ощущение, что в российском варианте итальянскую мафию заменили кавказской.

    - Если вы спрашиваете о том, что в американском сериале было противостояние между белой и черной группировками, то у нас в стране такого нет. И тут можно было бы сделать кавказцев и славян. Но мы не захотели, потому что превратили бы фильм в публицистику. Поэтому мы сделали московских и уральских. При этом они же все одинаковые, то есть зрительно не разделяются, как белые и черные, что хуже для кино. Но другого выхода у нас не было.

    Нерв Чурсина

    - Исполнитель главной роли в нашем фильме - актер Юрий Чурсин - очень отличается от американского актера. Но он мне нравится, потому что у него есть отрицательное обаяние. Американец уж больно положительный.

    - Повторяю - мы не делали кальку с американского сериала. И не проводили кастинг, ориентируясь на схожесть с американскими артистами. А почему Чурсин... Вот я сейчас монтирую уже 36-ю серию. И в каждой из них, в любом кадре, где появляется Юрий, я чувствую его энергию. В Юре есть тот нерв и фанатизм, которые являются стержнем в нашем Алексее Чернове. Иначе не объяснить, почему человек пошел на такое. Посадил себя в тюрьму, чтобы спасти брата.

    - Вам, как продюсеру, мешает то, что  Чурсин в громких сериальных проектах играет то Химика, то Хироманта? И везде - тоже с нервом. И все это идет параллельно на канале в течение одного сезона и оттягивает внимание зрителя.

    - Есть около десяти листочков формата А4, на которых написано "Русские артисты". Если начну искать тех, кто не снимается в других сериалах, то я должен закрыть всю эту "контору" и уйти на пенсию. Потому что других нет! Вопрос в том - совсем "замылен" или не совсем. И Юра Чурсин - совершенно не "замыленный" артист. Есть актеры, которых я не хочу снимать - когда действительно: из кадра - в кадр. И зритель уже не понимает, как зовут персонажа, потому что вчера он его видел Дядей Петей, а сегодня он - Дядя Вася. Однако, Юра очень штучно относится к выбору всех своих работ.

    - Екатерина Климова, которая играет у вас главную роль, также "мелькает" на разных каналах.

    - Если вам нужен, к примеру, хороший 30-40-летний актер или актриса, то они уже снимались. Вы не можете их найти в глубинке, в Сибири, в тайге... Теоретически можно, но нужно приложить невероятные усилия. И я бы побоялся на роль героини или героя брать человека без опыта. Сейчас в Интернете есть базы всех провинциальных театров. Мы знаем все! Ничего там нет такого, что мы бы здесь пропустили. Когда речь идет о 20-летних актерах - я с вами согласен. Тогда нужно находить, открывать. Но в 30-40 лет, если хорошие артисты, то они уже известные.

    Кратким курсом

    - Новая работа режиссера Валерии Гай Германики - сериал "Краткий курс счастливой жизни" - как обещано, выйдет совсем скоро. Вы, как продюсер, взялись за него, и по сравнению с тем же "Побегом" это абсолютно разноплановые вещи.

    - То, что оба фильма будут идти в одном сезоне - простая случайность. Они совершенно разные. И мне интересно и то, и другое.

    - "Школу" Гай Германики продюсировали не вы. Но вы ее смотрели?

    - Несколько серий. Мне было в первую очередь интересно в профессиональном смысле, потому что характер съемки, монтаж, мизансцены и все остальное очень необычны. По крайней мере, они выделяются из всего, что идет по телевизору.

    - Будет ли новый сериал Гай Германики снят в той же манере?

    - Тут самое главное, что изменился формат. "Школа" - это экспериментальный формат, такое полудокументальное кино, полусоциальный проект. А наш "Краткий курс…" - телевизионный художественный фильм.

    При этом мне сложно что-то сказать, я могу опираться только на себя и на своих немногочисленных коллег, потому что мы стараемся не показывать это кино до эфира.

    - А фокус-группы?

    - Наша фокус-группа, это Константин Львович (Эрнст. - Прим. С.А.), я и еще несколько человек. Я показывал кино своей жене и спросил потом о том же, что и вы: не мешала камера, монтаж и так далее? Она сказала: "Я этого не заметила". Потому что ее увлекла сама история. Я надеюсь, что у зрителей будет такая же реакция.

    - Гай Германика известна скандальным характером. В то же время режиссер Владимир Котт, который снял ее в "Громозеке", говорит, что она спокойный, милейший человек. Вам сложно было с ней работать? Она действительно скандальная, настойчивая, эпатажная?

    - Полностью соглашусь с Коттом. Это был один из самых легких наших сериалов в производственном отношении. Самое главное - Лера в отличие от многих режиссеров абсолютно точно знает, чего хочет. Какие артисты, интерьеры, в каких одеждах должны быть герои…

    - Вам не мешало? Другого продюсера это бы раздражало: режиссер точно знающий, чего хочет.

    - Продюсер вмешивается, когда происходит какая-нибудь накладка. Или если он видит, что режиссер не справляется, и фильм уходит далеко от замысла. А если все в рамках договоренностей, - да я просто счастлив!

    - Новый сериал Гай Германики уже окрестили российским "Сексом в большом городе". В нем четыре актрисы - не припомню сейчас имена всех….

    - …Я вам их с удовольствием назову. И думаю, что после выхода сериала в эфир, их имена будет знать каждый. Это Светлана Ходченкова, Алиса Хазанова, Анна Слю и Ксения Громова. И очень надеюсь, что они понравятся зрителю.

    - "Школу" в прошлом году "загнали" в ночь, и, если "Краткий курс счастливой жизни" покажут так же, мне, как зрителю, будет неудобно смотреть. Я понимаю, что это не ваши проблемы…

    - В какой-то степени - мои, потому что этот фильм по степени своей свободы несколько отличается от продукции, что идет на каналах. Поэтому совершенно правильно он стоит не в ранний прайм-тайм.

    - Сейчас канал СТС показал свой новый сериал "Физика или химия", посвященный школе. Там у них впервые обсуждаются, например, проблемы сексуальных меньшинств, о которых раньше вообще не говорили. Но они его смело поставили в 21.00. Что такого может быть в "Кратком курсе…", не порнография же?

    - Во-первых, СТС - это не Первый канал. Поэтому не все, что показывается там, можно демонстрировать здесь. Во-вторых, фильм действительно о судьбе четырех женщин, и он сделан очень правдиво и, я бы сказал, документально. А если так, то невозможно рассказывать об их жизни и упускать ее интимную сторону. Поэтому есть моменты, которые показывают личную жизнь героинь. И это точно не порнография.

    Могу быть и осветителем

    - Над чем еще вы сейчас работаете?

    - У нас сейчас в разработке четыре сценария, которые мы начнем снимать после Нового года. Уже для следующего телесезона. "Мосгаз" - история маньяка, который терроризировал Москву в 1962 году. Это первое серийное убийство в Советском Союзе, которое было раскрыто. Фильм будет снимать режиссер Андрей Малюков. Анна Козлова, которая написала "Краткий курс…", готовит для нас следующий сценарий, который называется "Развод". Все названия - условные.

    - Тоже для Гай Германики?

    - Его будет снимать Вера Сторожева. Затем мы готовим фильм под условным названием "Москва - город грозный". Это фильм про "Вавилон" в Москве, про этнические отношения. Над проектом будет работать режиссер Павел Бардин. И самая наша долгожданная, но очень трудная работа, это "Таинственная страсть" - экранизация книги Василия Аксенова, история шестидесятников.

    - Вы оператор, у вас есть интересные режиссерские работы, но вы сейчас работаете как продюсер. Вы органичнее себя чувствуете в этом деле? Я понимаю, что все эти проекты безумно захватывают. Но возникает ли у вас иногда желание вернуться, поснимать, поставить кадр, сделать фильм?

    - Главное, что я занимаюсь кино. Я другим практически в жизни и не занимался. В принципе я настолько давно в этом деле, что на съемочной площадке могу выполнять любую работу.

    - Не осветителем же быть?

    - Осветителем? Да завтра, если потребуется, я могу быть осветителем, причем хорошим.

    - Не сомневаюсь.

    - Я могу быть даже звукорежиссером. Хотя это сложно, но научусь за три дня. Я не могу быть только художником по костюмам - в этом я ничего не понимаю, и композитором, потому что у меня нет слуха.

    Если вы меня спрашиваете про режиссуру, конечно, мне хотелось бы что-то сделать самому, но пока у меня нет сценария, в который я влюблюсь, то считаю, что это глупо.

    - У вас, наверное, даже времени нет искать сценарии?

    - Сценарии не ищутся. Если бы можно было найти сценарий по Интернету, мы бы тут жили припеваючи. Сценарий, история - это самое главное, что есть в кино. Он не ищется, а находится с помощью невероятной случайности. Я бы сказал божественной. Если тебе придет в голову какая-то мысль, и вдруг она кого-то заинтересовала, и нашелся правильный человек, кто может ее интерпретировать, и неожиданно что-то появляется… это счастье.

    - Я закончу интервью с того, с чего начала…

    - "Как дела?"

    - Нет, но тоже о вашем отце. Когда вы рассказываете о нем, то говорите, что он был человек очень сентиментальный. Приводите историю про галстук. А вы сами сентиментальны?

    - Я становлюсь сентиментальным, когда вижу проявление какого-то восторга, победы. В чем угодно. Спортсмены, например, победили в поединке, хотя не должны были. Мне эта невероятность сентиментальна. Или когда я вижу, как артист гениально сыграл эпизод. Вот от этого у меня мурашки по коже.

    Отрывок из воспоминаний Дениса Евстигнеева, опубликованных в книге "Все о моем отце"

    ...Несмотря на всю свою сдержанность, отец был крайне сентиментальным человеком. Мама рассказывала, как однажды застала его плачущим перед телевизором, в то время как шла некая официозная передача про пионерские лагеря.

    - Что ты плачешь? - спросила она.

    - А вот... у меня тоже такой галстук был, - ответил отец.

    Из ее же рассказов я знаю, как трепетно он относился ко мне в младенчестве. Он часто вставал среди ночи, чтобы проверить, дышу ли я. Когда мне было около года, он зависал над моей кроваткой и, будто гипнотизируя, многократно повторял: "Папа, папа, папа..." Эта тактика, кстати, имела успех: первым словом, которое я произнес, было действительно "папа".

    Потом наши отношения стали более формальными. Это не было связано с его уходом из семьи. Когда это произошло, я был не в том возрасте, когда это можно ощутить как травму, к тому же вскоре у меня появился прекрасный отчим, и я рос не в той среде, где кто-то мог начать разговор в духе "ух, жизнь".

    В юности это было вызвано скорее моими собственными комплексами по поводу известности отца, мне хотелось, чтобы меня воспринимали отдельно от его имени. Если он подвозил меня во ВГИК, где я учился, я просил остановить примерно за километр, чтобы никто не видел, что меня подвозит он. Позже, когда у меня появилась машина, я предпочитал скорее заплатить штраф, чем признать, что артист Евстигнеев - мой отец, и быть прощенным. Кстати, теперь я охотно признаю этот факт, когда меня останавливают, и мне даже приятно, что молодые гаишники помнят отца - это для меня показатель его сегодняшней популярности.

    Помню свои мучения, когда на первой картине мне как оператору пришлось снимать отца. Режиссер, зная о моей проблеме, даже не решилась сразу сказать мне, что он будет сниматься в фильме. Когда же все началось, я сгорал от стыда и просто не знал, как к нему обращаться. Называть по имени-отчеству не позволял вкус - так звали своих мужей парткомовские жены. Говорить же на съемочной площадке при всех слово "папа" у меня не поворачивался язык. В итоге я остановился на обращении "эй", и наше общение происходило примерно следующим образом: "Эй, подойди сюда!.. Эй, повернись-ка по оси!.. Эй, встань в свет!.." Отец не обижался, он был просто счастлив, что я снимаю картину с его участием. Мои достижения он вообще никогда не оценивал строго... 

    Поделиться