Поделиться
Вопреки опасениям, никто из шестнадцати участников нашего десанта к месту сбора не опоздал. И к проходной пятого блока Нововоронежской АЭС мы прибыли вовремя и в полном составе.
По дороге успели познакомиться: журналисты - с читателями, читатели - друг с другом. Тут же провели беглую "ревизию" вопросов, которые были присланы в редакцию. Про Чернобыль и "Фукусиму". Про радиоактивный йод и рентгены-зиверты. Про желтеющие до срока огурцы рядом с действующими АЭС и замороженное много лет назад строительство атомной станции теплоснабжения в башкирском городе Агидель.
А еще - про акционирование и возможную передачу в частную собственность ядерно-энергетических объектов России, включая новые атомные станции, и про вынужденное решение японских властей национализировать вышедшую из-под контроля АЭС "Фукусима" со всеми ее многомиллиардными проблемами...
Накануне мы дозвонились в Рязань профессору Валерию Федяеву, приславшему очень злободневные вопросы. Валерий Кузьмич бывал в Японии, встречался с представителями компании TEPCO и даже посещал одну из трех ее атомных станций. И теперь рассказывает об этом студентам Рязанского радиотехнического университета, в котором преподает. Более того - еще в советское время Федяев проходил военные сборы в зенитно-ракетном дивизионе, прикрывавшем Нововоронежскую АЭС. "Но посетить саму станцию не было возможности, т.к. это был очень закрытый объект", - сообщал наш читатель и выражал желание присоединиться к акции "РГ".
Мы вынуждены были извиниться перед ним, а заодно и перед всеми, кто прислал вопросы после того, как вышел срок подачи персональных сведений в ту службу, которая отвечает за безопасность и пропускной режим на атомных объектах. Тем, кто со своими вопросами был заочно включен в команду "РГ", мы обещали озвучить от их имени все самое главное.
Такая возможность представилась ближе к вечеру, когда завершился визуальный осмотр двух действующих энергоблоков, реконструируемого пятого и площадки строящейся Нововоронежской АЭС-2. К тому времени мы успели понаблюдать за плановой тренировкой персонала атомной станции - отрабатывалось взаимодействие различных служб, проверялись навыки пожарных расчетов, была выдвинута подвижная насосная и подготовлена к запуску передвижная дизель-генераторная станции. Иными словами, нам демонстрировали резервные устройства и дублирующие системы безопасности, которых не оказалось в критический момент на "Фукусиме" и которые, как нас уверяли, есть и готовы к работе в Нововоронеже.
Возможное невозможное
Тем, что мы увидели, и был продиктован первый вопрос директору станции Владимиру Поварову:
- Каким мог быть исход, если бы на месте трех действовавших и трех находившихся в ремонте реакторов "Фукусимы" оказались пять таких же "возрастных" энергоблоков НВАЭС - два действующих, два остановленных и один выведенный в ремонт?
- Наша станция не рассчитана на сейсмические условия, под которые проектировалась и построена "Фукусима-1". У нас для городских объектов закладывалась норма 3-4, для блоков атомной станции - 5 баллов. Поэтому, конечно, были бы разрушения. Но с учетом того, что элементы реакторной установки рассчитаны на 9 баллов, свою работоспособность они сохранят. Другое важное обстоятельство, влияющее на исход, - конструкция самого реактора. У нас в отличие от "Фукусимы" установки двухконтурные. Плюс к тому - большие запасы воды на третьем и четвертом энергоблоках, что позволяет снять остаточное тепловыделение в активной зоне. Пять-шесть часов мы можем продержаться даже при потере внешних источников. В критических ситуациях это может иметь решающее значение.
Ну а цунами, как вы понимаете, нам не угрожает. Что же касается возможного подтопления со стороны Дона, просчитывались самые разные варианты, в том числе аномальные разливы и наводнения. Каких-то чрезвычайных проблем для нашей станции это не создает, заключил директор.
Вместе с ним на прямые вопросы читателей и журналистов отвечали руководители и ведущие специалисты АЭС. Под занавес директор станции дал слово начальнику службы радиационной безопасности Александру Маматову. От него мы и узнали, что посты дозиметрического контроля Нововоронежской атомной станции уже приняли "воздушный поцелуй" от "Фукусимы" - зафиксировали радиоактивный йод-131.
По словам Маматова, это обнаружилось после очередной смены фильтров. За время, что прошло после аварии, на них осело едва уловимое, на грани погрешности приборов, количество "чужих" изотопов. Никакой реальной опасности для населения, заявили нам, эти количества не представляют, а лишь подтверждают работоспособность и требуемую чувствительность используемого на станции дозиметрического оборудования.
- А как вы отличаете "свой" йод-131 от "пришлого"? - задали мы наивно-каверзный вопрос.
- При штатной работе станции радиоактивного йода в разрешенных выбросах АЭС быть не должно. И у нас его нет - за этим строго следим.
- То есть методом исключения? У себя утечки не зафиксировали - значит, йод с "Фукусимы"? А вдруг с какой-нибудь другой российской или украинской АЭС? Родовую или, может быть, государственную принадлежность таких изотопов можно установить?
- Сложный вопрос, - начал было Александр Маматов, а продолжил Анатолий Левадный, заместитель директора по управлению персоналом. - Радиоактивный йод сначала зафиксировали в Белоруссии, уже оттуда он добрался к нам...
Но директор попросил зама оставить эту тему специалистам, заметив, что "Александр Петрович и так уже сказал лишнего". По словам Поварова, никакой неправды или сознательной утайки в прогнозах радиационной обстановки на нашем Дальнем Востоке нет и не было. Даже если следы йода и фиксируются, они на уровне погрешности приборов и не приводят к сколько-нибудь значимому изменению радиационного фона. Разъяснять, конечно, надо. Но порой неосторожно сказанное слово приносит не пользу, а вред - тем более в такой, как сейчас, накаленной обстановке.
Словно в подтверждение своих слов директор поднял над столом левую руку:
- Вот у меня часы с дозиметром. Сейчас, в этом месте, показывают 7 микрорентген в час. Другие вопросы будут?
Про поддавки и показуху
Объективности ради надо сказать, что десант "РГ" на атомную станцию не был чем-то из ряда вон выходящим. Для тех, кто никогда на подобных объектах не бывал, это, конечно, событие. Для принимавших нас сотрудников АЭС - обычная, разве что чуть более напряженная работа.
Потому как не только читатели "Российской газеты", но и просто читатели, а также представители всех ветвей власти, включая президента и премьера, а также активисты экологических организаций, школьники, студенты и пенсионеры, мужчины и женщины по законам нашей страны имеют возможность посетить атомную станцию. Например, только в 2010 году на Ленинградской АЭС побывало более 2,5 тысячи человек.
Главная особенность предпринятой нами акции заключалась, пожалуй, в том, что на вопросы читателей "РГ" отвечали не просто знающие специалисты и руководители, но и несущие личную ответственность - как за сказанное, так и за реальное положение дел на том или ином участке-направлении. А вопросы мы подбирали, что называется, не в бровь, а в глаз. И старались "дожимать" тех, кто отвечает, чтобы получить не водянистые рассуждения "в общем и целом", а предельно конкретные ответы. За что удостоились невольного комплимента от Романа Хабарова, который называет себя "сторонником свободы во всех проявлениях". На обратном пути из Нововоронежа он признался, что не ожидал такой остроты и напора от "правительственного издания".
- Честно говоря, поразило, что журналисты "Российской газеты" могут так принципиально, нахально и придирчиво задавать вопросы директору атомной станции. Для меня это было откровением, потому что я себе представлял гораздо более лояльным поведение ваших сотрудников в подобных ситуациях.
Как говорится, спасибо, что заметили. А пойти против правил - процитировать похвалу в собственный адрес - мы решились исключительно по одной причине. Как только напечатали объявление о подготовке читательского десанта на АЭС, в редакции и в нашем региональном представительстве в Воронеже стали раздаваться звонки: зачем вы это делаете? Чтобы пар стравить? Заглушить память о Чернобыле и сбить волну общественного беспокойства из-за событий на "Фукусиме"? Самый обидный звонок был из Санкт-Петербруга: "Хотите сыграть в поддавки с атомщиками, которые устроят для дилетантов очередную показуху?!"
Была ли "игрой в поддавки" затея "Российской газеты" и купились ли "дилетанты" - читатели и журналисты - на слова атомщиков и показную тренировку, судить не нам.
Мы лишь позволили себе в конце, когда программа была исчерпана, расспросить своих спутников о впечатлениях, открытиях и разочарованиях дня. И эти мнения в сжатом виде приводим в газете. С надеждой, что они не обидят тех, кто принимал нас и отвечал на вопросы. А напротив - помогут взглянуть на свою работу со стороны и, может быть, что-то подправить, изменить к лучшему. Ведь не зря же Анатолий Сергеевич Левадный, замдиректора АЭС по управлению персоналом, сказал на прощание: "Такие контакты полезны не только журналистам. Прямое общение, включая самые острые вопросы, как воздух, нужно и нам".
Римма Храмова, в прошлом - работник "Союзпечати", ныне пенсионерка, полпред двух дочерей, трех внуков и двух правнуков, владеет дачей в 30 верстах от АЭС.
Николай Харченко, уроженец Казахстана, военный пенсионер, ветеран подразделений особого риска, в качестве физика-радиометриста участвовал в проведении ядерных испытаний на Новой Земле в 1959-1962 годах, бывал и на других атомных объектах бывшего СССР, 80 лет.
Иван Скирда, преподаватель военного университета, метеоролог, кандидат физических наук, 61 год, родился в Харьковской области в год первого ядерного испытания СССР.
Роман Хабаров, когда-то работал слесарем на авиазаводе, с 1993-го в милиции, сейчас - старший участковый уполномоченный и блогер в звании майора, 39 лет, родился в год пуска 4-го и вывода на проектную мощность 3-го энергоблока НВАЭС.
Игорь Гончаров, президент общественного фонда "Наш город", кандидат технических наук, имеет опыт работы в строительстве, 35 лет, свои первые шаги делал вместе с 5-м энергоблоком НВАЭС, а недавно сам стал отцом.
Сергей Полункин, студент архитектурно-строительного университета, в качестве будущей специальности выбрал "Связи с общественностью", 20 лет, родился и живет в Воронеже.
Елена Вострикова, студентка журфака. Даже не подозревала, что 1-й и 2-й энергоблоки Нововоронежской АЭС остановлены до ее появления на свет, но процесс вывода их из эксплуатации затянулся и недавно продлен до 2017 года.
Юлия Воронкова, студентка Воронежского государственного университета, подруга Елены Востриковой. С детства помнит чернобыльскую "страшилку" про кошек с пятью лапами и двумя хвостами.
Андрей Коваленко, студент технического университета, 17 лет, самый перспективный член сборной. Предрассудков в отношении атомной энергетики, по его словам, не имеет и российским ядерщикам вполне доверяет.
Вместе с авторами этой публикации на атомную станцию десантировались еще пятеро сотрудников "РГ": Анна Чернега, Светлана Колесникова, Константин Фетц, а также коллеги-фотокорреспонденты Сергей Куксин (Москва) и Игорь Филонов (Воронеж).
Александр Пылев, максималист:
- Хотелось бы другого типа тренировок и учений на АЭС. Не таких, когда на станции заранее обо всем знают, а чтобы по-настоящему - ведь аварии и ЧП случаются неожиданно. Допустим, дежурной смене поступает вводная - случилось то-то. Прибывшие тут же инспекторы могли бы оценить действия персонала и аварийных служб. И пусть окажется, что сменный электрик сегодня выпил и по сигналу тревоги не явился. Или болт какой-нибудь особый использовали не по назначению, и в критический момент его не оказалось. Вот тогда все и проявится.
Сергей Полункин, свой парень:
- Приятно было увидеть, что такое засекреченное и строго охраняемое предприятие оказалось открытым для СМИ. И все, что могли показать, нам показали. Было видно, что на станции хотят и могут выстраивать эффективную коммуникацию. Я студент, и моя будущая специальность - как раз связи с общественностью. Мне очень понравилось, что и атомщики на действующей АЭС, и строители новой станции свободно общаются, умеют понятно отвечать на вопросы.
Андрей Коваленко, орлиный глаз:
- Коммуникация на уровне - с этим я согласен. И связи с прессой тут умеют выстраивать. Но если по существу, защита станции меня не очень впечатлила. Я, конечно, ожидал, что к нам не будут придираться, но то, что меня не стали обыскивать, как-то разочаровало. Сотрудники режима не смотрели, что я выложил из карманов. А ведь они, по идее, должны досматривать все, что проносится на станцию. Если бы у меня были черные мысли, я бы, наверное, смог что-то нехорошее сделать. Впрочем, не буду вдаваться в подробности, а только повторю, что лазейки, на мой взгляд, все-таки остаются.
Роман Хабаров, человек-вопрос:
- Мое впечатление от станции можно описать фразой "Нью-Йорк - город контрастов". С одной стороны - нам демонстрировали открытость. И тут же - серые заборы, которые нельзя фотографировать. Видимые даже новичку щели в системе безопасности и несгибаемый формализм сотрудников режима. Не совпадает цифра в номере фотообъектива с тем, что указано в заявке, - за охраняемый периметр не пускают. При этом никто не посмотрел, что выложил из карманов, а потом, пройдя сканирующую камеру, распихал обратно шедший впереди человек. Формальная инструкция, видимо, не прописывает, как поступать в отношении такой "мелочи".
Когда оказались на блочном щите управления, в глаза опять бросилось "черное - белое". Цифровые технологии, жидкокристаллические мониторы рядом с древним амперметром и алюминиевыми тумблерами. Это сочетание меня поразило и не отпускает до сих пор.
Римма Даниловна Храмова, бабушка-разведчица:
- Я по натуре не из трусливых. Но после того, что случилось в Японии, стала нарастать тревога - не столько за себя, сколько за детей, внуков, правнуков. Они живут в Воронеже и Калининграде, где тоже, я знаю, начинают строить атомную станцию. И я решила поехать - надо же убедиться, насколько это все надежно и безопасно. Посмотрела, послушала - мне понравилось. И в ответах на вопросы руководители не виляли. Может, чуть более осторожно подбирали выражения. Но такая у них работа.
Юлия Воронкова и Елена Вострикова, девушки на каблуках:
-Нам очень понравился прибор, который измеряет уровень загрязненности. Это не рамка, а такой специальный аппарат, к которому прикладываешь ладони и ступни. Правда, у нас не получилось измерить свой уровень, потому что мы были на каблуках. Он не срабатывает на девушек на каблуках! А как необычно устроена система безопасности: в дверях нужно было обязательно держать в левой руке паспорт, в правой - пропуск. Многие путались. При досмотре сумок нам с удивлением говорят: "Девушки, у вас тут одна косметика!". Думали, у нас что-то другое?
Игорь Гончаров, недавно ставший отцом:
- Когда в семье 8-месячный ребенок, происходящее воспринимаешь с родительских позиций. Вдруг уже надо паковать вещи и переезжать куда-то?! В 2007-м я был в Японии и теперь, следя за событиями на "Фукусиме", не перестаю удивляться, что там из экономии не приобретались такие элементарные вещи, как передвижные дизель-генераторы, не оказалось резервных запасов воды и многого другого. На станции нам показали в работе и запасную технику на случай аварии, и системы резервирования. А своей жене, когда она поинтересовалась, выдавали ли нам защитные костюмы, сказал: "Дорогая, спи спокойно. Радиационный фон на нашей АЭС ниже, чем в центре Москвы".
Анна Чернега, открывшая "зеленых человечков":
- Когда мы ждали очереди, чтобы пройти "за периметр", у меня случился разговор с сотрудником охраны, который назвал таких, как сам, "зелеными человечками". Почему "зеленые"? Он пожаловался, что гражданским дают специальные талоны на питание, еще что-то, у них увеличенный отпуск, другие льготы. А у "зеленых человечков" ничего подобного нет. И им очень обидно.
Иван Скирда, с напоминанием:
- Больше всего поразило, что в реакторном зале находились люди и без каких-то средств защиты выполняли свою работу. Это - во-первых. А во-вторых, я по специальности метеоролог и знаю, что такое воздушные течения. Поэтому когда услышал, что на датчиках Нововоронежской станции - радиоактивный йод с "Фукусимы", как-то особенно остро ощутил, что все мы находимся в одной лодке.
Николай Николаевич Харченко, СТАРШИЙ В КОМАНДЕ
Хотел самолично проверить слух о том, что "из-за утечки радиоактивных изотопов с Нововоронежской АЭС гибнут кролики в личных подсобных хозяйствах Воронежской области". И даже сформулировал свой вопрос на бумаге. Но так и не задал его. А расставаясь, сказал журналистам: "Все, что меня интересовало или было непонятно, я выяснил. Так и напишите".
P.S.
Буквально назавтра после Дня открытых дверей "РГ" на атомной станции депутаты городской думы Нововоронежа избрали главой своего города Юрия Ивановича Пегусова, встречавшего нас 30 марта в должности руководителя Центра общественной информации Нововоронежской АЭС. До Москвы эта весть дошла 1 апреля и принята нами без шуток, как должное. Уж если утверждать открытость, рассудили мы, так на всех уровнях.