- Это Гинзбург. Я кое-что написал, но думаю, ваша очень официальная газета не решится опубликовать, - так начинался практически каждый наш телефонный разговор с Виталием Лазаревичем или В.Л., как между собой называли его сотрудники. На предложение прислать статью тут же ее отправлял и уже через полчаса звонил: "Ну что? Неужели берете? Сократить? Это невозможно. Я проверял на сотрудниках и жене, говорят, нельзя выбросить ни слова. Хотите попробовать? Ваше право, если вам не жалко времени. Но мне вас жалко".
Получив отредактированный вариант, В.Л. звонил уже через полчаса: "Как вам это удалось? Я положил рядом два текста, там все слова совпадают, но обрезание налицо..."
В "РГ" он опубликовал большинство своих статей последних лет. В них, как в капле воды, проявляются черты его яркой личности. Прежде всего, его внутренняя свобода. Он всегда говорил, что думал. Особенно нетерпим был, если дело касалось науки. Ее реноме должно быть безупречным, как у английской королевы. Кстати, на общих собраниях академии В.Л. всегда был одним из "гвоздей" программы. Он резко говорил об академических нравах, невзирая на звания и должности. На недоумения коллег - зачем это донкихотство, ведь все равно ничего не меняется, В.Л. отвечал: "Кто-то должен им это говорить".
Большой резонанс вызвали его статьи в "РГ" о выборах в РАН, что ее членами становятся далеко не лучшие ученые. И уж совсем "еретическими" стали слова В.Л., что плата за звание академика и члена-корреспондента - явление ненормальное. Надо платить ученым достойные деньги не за звание, а за эффективную работу.
В.Л. неоднократно на страницах "РГ" затрагивал проблемы религии. Он практически единственный, кто открыто заявил о своем несогласии с мнением Патриарха, высказавшегося за преподавание в школе библейского учения о происхождении жизни. Но отрицая креоционизм, ученый уважительно относился к самой религии, считая веру свободным выбором каждого человека.
Помню нашу последнюю встречу. Хотя он уже тяжело болел, но попросил приехать. Его возмутил телефильм о Ландау. Но В.Л. увидел в этой ленте не только издевательство над великим ученым. Фильм стал поводом для фактически научного анализа свободы слова, ее плюсах и минусах. Вдруг он замолчал и неожиданно сказал: "Если бы вернуться назад, хотел бы учиться в 10-м классе и познавать новое. Ни с чем не сравнимое удовольствие"...