Поделиться
Людей власти власть деформирует - это почти закон. О ее влиянии на "ближний круг" известно меньше. Моцарт, например, уцелел, остался гением. Но это удавалось немногим.
Могучая личность Сергея Бондарчука и получала от власти и страдала от этого больше многих.
Уроженец Херсонщины, потомок упрямых запорожских казаков, он сразу заявил о своем характере, вопреки воле отца, председателя колхоза, пойдя "в комедианты".
Мечту стать актером не оборвала и война - в 1946-м он поступил на курс к Сергею Герасимову. Впрочем, каким мог быть актером Сергей Бондарчук, мы можем только догадываться по таким ролям, как Дымов в "Попрыгунье", Андрей Соколов в "Судьбе человека" и Отелло, - художественно значительных ролей он сыграл не так много. Но каждый раз это было событие. Его Тарас Шевченко, проникновенный и несгибаемый, пронял Сталина так, что тот назвал 30-летнего Бондарчука истинно народным артистом. Каковое звание и было ему тут же пожаловано, минуя все промежуточные инстанции.
Судьба Бондарчуа оказалась непоправимо зараженной благосклонностью власти. Упрямый и по природе независимый, он долго не вступал в партию и вступил только при Брежневе - когда без этого существовать в профессии было уже невозможно.
Бондарчук долгое время был единственным советским кинематографистом, которому дозволили жить по западным нормам.
Он свободно перемещался по миру, принимал предложения западных режиссеров и продюсеров, ставил картины на Западе и играл в западных лентах. Для съемок эпопеи "Война и мир" ему дали все, что могло пригрезиться кинотворцу. На картину работала советская армия, десятки тысяч солдат, переодетых в форму времен Кутузова-Наполеона, бились под Бородино.
Лучшие театры страны предоставили своих звезд - прославленные артисты снимались даже в проходных ролях. Возник самый масштабный фильм всех времен и народов, его формальная стоимость превышает все кинобюджеты мира. Но это - формальная стоимость, благоговейно подсчитанная западными дельцами. На самом деле и армейская массовка работала бесплатно, и народные артисты получали утвержденные государством мизерные ставки - фильм снимался, как делалась в СССР любая политическая кампания, единым политическим усилием и на условиях труда, который правильнее всего назвать рабским.
Съемки были технически сложными, в фильм вошли даже не вполне удавшиеся дубли. Современная проекция обнажила искусственность комбинированных кадров: многотысячные армии уходят в театральный задник, подсвечиваемый грозовыми сполохами. Но необозримые пространства, заполненные бело-черными дымами и хаосом движущихся колонн, не могли не впечатлять.
Спустя годы в фильме видно чисто советское небрежение безликой массой. Способ показа батальных сцен характерен для кино стран, обильных человеческими ресурсами: людей не жалко, тихая по природе скорбь заменена высокой патетикой. Это - доминирующая нота киноэпопеи, хотя толстовские размышления о бесчеловечной природе войны исправно даны в монологах князя Андрея. В сцене, где несчетные толпы голых солдат со всех сторон устремляются к вожделенной прохладе реки, людская масса уподоблена сонму муравьев - хрупких, но способных, оставляя тысячи трупов, взять неприятеля массой. Поля сражений, усыпанные телами, в фильме напоминают разоренный муравейник.
Личной трагедией для художника стала его последняя работа - снятая для итальянской кинокомпании многосерийная эпопея "Тихий Дон". Здесь, как нигде, схлестнулись привычка к расчищенным дорогам, недосягаемым для других советских кинематографистов, и непривычность к реалиям западной киноиндустрии.
Бондарчуку пришлось смириться с навязанными ему иностранными звездами и даже с очевидным проколом - Рупертом Эвереттом в роли Мелехова.
Несогласия с продюсерами привели к тому, что отснятый материал долго хранился у них в банковском сейфе, режиссер так и не увидел картину при жизни. Вызволенный Первым каналом и смонтированный сыном Бондарчука Федором долгожданный материал оказался несостоятельным, фильм провалился.
Издержки благоволения властей и навязанного художнику "особого положения" (которое он, впрочем, принимал как должное) в полной мере хлестанули по его сердцу в годы перестройки, когда товарищи по искусству на V съезде кинематографистов отказали ему в доверии. Вместе с другими "киногенералами" Бондарчук был отстранен от руководства СК и на годы стал символом официоза в кино, на себе почувствовав силу скопившейся в людях аллергии ко всему советскому и номенклатурному.
Как всегда, вместе с отработанной водой были выплеснуты сущие драгоценности. В нашем кино теперь очень не хватает присущей Бондарчуку способности сочувствовать глубоко и сильно. Его упорного стремления наследовать принципам великой литературы и умения претворять книжный текст в кинематографический. Его мужественной актерской манеры с отчетливо звучащей нотой понимания и сопереживания - качеств, ныне дефицитных.
Сергей Бондарчук явил нам чистейший пример художника, который всю жизнь пытался разумно дистанцироваться от власти, но шел в проложенном ею фарватере, устланном не доступными другим льготами. И его большой, уникальный талант был задушен в ее объятиях.