Поделиться
Большой театр дебютировал в новом качестве: на именитой оперной сцене появилась оперетта. Причем та, что давно числится в репертуарном разряде ведущих оперных сцен мира - от Мет до Зальцбурга - "Летучая мышь" Иоганна Штрауса-младшего. Осваивать этот выдающийся образец легкого жанра, "оперетту всех оперетт", пригласили молодого режиссера Василия Бархатова с художником Зиновием Марголиным, модельера Игоря Чапурина и швейцарского дирижера, специалиста по австро-немецкому репертуару Кристофа-Маттиаса Мюллера.
Сегодня даже московскую оперную публику фактом постановки "Летучей мыши" не удивишь: легендарная оперетта числится в афишах "Геликона", Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, Новой оперы. С другой стороны, "Летучая мышь" на сцене Большого театра символизирует все-таки некий порыв - как к публике, так и к собственной труппе, которой уж точно есть что сыграть в этом стремительном каскаде интриг и розыгрышей, упоительных арий и ансамблей.
Однако, как ни парадоксально, режиссер Василий Бархатов, приступая к "Летучей мыши", решил в первую очередь опрокинуть ее "развлекательный" посыл, тот налет беззаботного легкомыслия, который так вдохновенно передается от артистов к публике, составляя несокрушимый феномен воздействия оперетты. Бархатов же, сопротивляясь самой идее потребительского развлечения, двинулся в сторону интеллектуального гротеска, активно загружая публику "работой" по поиску смысла. И надо сказать, что на этом пути он в содружестве с художником Марголиным проявили много изобретательности.
Во-первых, "обновили" содержание "Мыши", вернув либретто, хорошо известное в России в обработке Николая Эрдмана и Владимира Вольпина, к подлиннику, созданному Рихардом Жене и Карлом Хаффнером. Остроумные в духе театра абсурда разговорные диалоги написал специально для постановки в Большом театре драматург Максим Курочкин. Сюжет "Мыши" от этих литературных "манипуляций" реально посвежел. Во всяком случае ассоциировать главную героиню Розалинду с образом карнавальной "мыши", следуя подлиннику, уже не придется. Во-вторых, действие оперетты перенеслось из венских домов в салон океанского лайнера, совершающего круиз с утомленной богатством публикой на борту. В разгар вакханалии этой публики, набравшейся "до чертиков" шампанским на приеме у князя Орловского, лайнер эффектно идет ко дну. Режиссеру, вероятно, хотелось педалировать аналогию с потопом, крушением, развенчанием "тленного мира". Пришлось, конечно, "дотягивать" штраусовскую историю до высоких ассоциаций или более простых параллелей с "Титаником", вытаскивать в прямом смысле из воды всех героев, чтобы довести до конца сюжет, менять тюремную камеру, где томится любовник ловкой Розалинды тенор Альфред, на прибрежную лодку под N 12.
Придумок в спектакле - всяческого рода и степени удачности - с избытком: на десять оперетт хватит. Ироничный закадровый голос, читающий абсурдистские диалоги Курочкина "в переводе" на русский, неувядающий опереточный канкан в бассейне-фонтане Орловского, который выплясывают голыми ногами из-под воды пловчихи-синхронистки, технично выстроенные массовки, где скрещиваются "характеры" и "лица" - подвыпившие старики, цепляющиеся за телеса красоток, банкиры и дамочки, льющие рекой шампанское из бутылок в фонтан, вакханалия с братанием "банкиров" и слесарей с вантузами в руках, поднявшихся из трюма чистить во время вечеринки бассейн, массовая паника под ударом "хлынувшего" в салон Орловского океана. Много остроумного, метко схваченного, не меньше и нелепого, откровенно скучного, ломающего даже не стереотипы оперетты, а механизм ее воздействия.
Но здесь надо отметить, что певцы, несмотря на обильные актерские задачи, на сложный тип игры, сочетающий в себе суховатый гротеск, мгновенные переключения от пения к разговорной речи, справились не только с режиссерскими, но и с музыкальными задачами. "Летучую мышь" в Большом театре прилично спели (несмотря на отдельные премьерные сбои, расхождения в ансамблях) и качественно отделали в оркестре (дирижер Кристоф-Маттиас Мюллер). Продуманный кастинг выделил все главные партии: артистичная Динара Алиева (Розалинда), гибко владеющая техникой голоса, Крезимир Шпицер (Айзенштайн), яркий, полнозвучный баритон, Эльчин Азизов (доктор Фальке), эффектный в комическом амплуа, Анна Аглатова (Адель), захватывающая темпераментом и уверенным вокалом, Эндрю Гудвин (Альфред), технично горланящий "подвыпившим" тоном. "Новинка" "Мыши" - вернувшаяся в свою исконную, написанную Штраусом тесситуру партия Орловского в исполнении не баритона, а меццо-сопрано (Анна Стефани), что добавило общему гротеску кокетливой травестийной краски.
Музыкальная часть спектакля оказалась несколько обособленной от постановочной работы не по качеству, а по художественной идеологии - штраусовской, заточенной исключительно на оперетту. А кумир Вены и всех поколений своих поклонников четко ощущал то, что именно заставляет публику беззаветно любить этот легкомысленный и беззаботный род искусства.