Поделиться
20-летие падения Берлинской стены заставляет нас подумать о том, какую Европу мы за этот промежуток времени создали. Действительно, с одной стороны кажется, что такой открытой и свободной Европы как ту, которую мы приобрели сейчас, в истории никогда не было.
С другой стороны, нынешняя Европа превратилась в некую длительную стройплощадку, ее моделируют абсолютно разные архитекторы. На самом деле, старые и новые страны-члены Евросоюза, бывшие советские республики, Россия и Соединенные Штаты Америки по-разному представляют себе будущее Европы.
В конце 2009 года, по всей видимости, на территории Евросоюза вступит в силу Лиссабонский договор. Многие на Западе считают, что введение в ЕС постов президента и министра иностранных дел станут решающими шагами на пути становления Евросоюза как будущего сверхгосударства.
Действительно, за период после падения Берлинской стены Евросоюз практически удвоил свои ряды, приняв все страны бывшего Варшавского Договора, а также частично бывшие республики Советского Союза и Югославию под свою крышу. Для бывших стран Варшавского Договора вхождение в структуры НАТО и ЕС, в основном, означало возможность свободного и экономически процветающего существования на Западе. Желание как можно быстрее залезть под защитный зонтик США объясняется травмой, нанесенной элитам этих государств длительной советской оккупацией после Второй мировой войны.
В России, однако, символика рухнувшей 20 лет тому назад Берлинской стены рассматривается и ощущается совсем не так однозначно, как на Западе. Когда в ноябре 1989 года жители ГДР и ФРГ стали мирно разрушать пресловутую стену, разделяющую их нацию, многие в Советском Союзе это приветствовали. В те дни Россия и другие советские республики сами быстро сбрасывали старую коммунистическую систему на свалку истории. Народы СССР шли даже во время перестройки в фарватере приобретения идеалов свободы, демократии и рыночной экономики. Многие в Советском Союзе действительно как бы ощущали, что приобретают общую объединенную Европу.
Тогда еще в СССР увлекались Западом, где-то надеялись на его искреннюю помощь. Сегодня , через 20 лет после падения Стены, нужно констатировать, что этот юбилей в российском обществе никак с идеалами приобретения свободы не ассоциируется. Многие в России даже считают, что Москва в этот день проиграла. Евросоюз растет и превращается в нового политического гиганта на мировой арене. Со своей стороны Россия активно пытается сохранить прежнее влияние на соседние страны на постсоветском пространстве. Эти процессы могут привести к столкновению интересов и резкому повороту России прочь от Европы в сторону Азии.
Перед Евросоюзом и Россией стоят непростые задачи. Цель у них одинакова - как не спровоцировать новую стену посреди Европы, которая отделила бы Россию от ее западных соседей. Президент Дмитрий Медведев прекрасно понимает, что не сможет модернизировать российскую экономику только исходя из своих ресурсов, а для этого нужно участие Запада. Но и Евросоюз должен лицом повернуться на Восток к России, а не по привычке смотреть только на США. Смешно думать, что Евросоюз станет самостоятельной супердержавой в мировой политике без союзничества с Россией.
Европейские элиты строят Европу, несмотря ни на что. Так было всегда. Большие проекты, мегапроекты трудно проводить демократическим путем. Если бы все европейское население постоянно спрашивали о том, стоит ли подписывать те или иные соглашения, то на всенародном голосовании в Европе, я думаю, каждый раз эти соглашения проваливались.
Поэтому европейские элиты, в принципе, еще с 50-х годов, приняли решение не спрашивать свои народы по поводу шагов, связанных со строительством единой Европы. Ее создание действительно происходит сверху, а не снизу. В принципе это контролируемая демократия. Но нельзя, с другой стороны, говорить, что эта Европа строится авторитарно, потому что, на самом деле, модели, которые сейчас реализуются, тот же Лиссабонский договор, подчеркивает всю демократичность и либеральность европейских ценностей. И тот факт, что теперь главные решения в Евросоюзе будут приниматься большинством голосов, а не консенсусом - шаг к большей дееспособности Евросоюза.
Не все страны будут довольны тем, что они подписали и в какую Европу вошли. Им придется отдавать еще большую часть своего суверенитета некому брюссельскому центру. Но если отдельные страны не согласятся с этим подходом, у них остается возможность демократического выбора. Они могут сделать то, что раньше было невозможно: выйти из Европейского Союза.
Берлинская стена могла не быть разрушена, если бы руководство ГДР побыстрее в свое время реформировалось бы. И перешло бы на какой-то более мягкий коммунистический строй. Но я думаю, что в таком случае Берлинскую стену все равно бы убрали в течение следующих двух или трех лет. Потому что процессы, которые проходили в Восточной Европе, были все-таки объективными. Они может быть в своей драматургии могли развиваться по-другому. Но их остановить полностью никто не мог.
Я думаю, что мы сейчас находимся в таком промежутке времени, когда рухнули те временные договора, временные механизмы, временные структуры, временные организации, которые были выстроены между Россией и Западом в 90-е годы. Все эти договора и эти механизмы были созданы тогда, когда Россия была слабой и зависимой от Запада. Сегодня Россия себя не считает слабой, где-то даже все наоборот - Запад больше зависит от России. Поэтому нужно многие параметры этих механизмов радикально пересмотривать. Запад на это пока не готов. И я не думаю, что принятие Лиссабонского договора что-то в этом отношении изменит. Просто сегодня мы живем в таком промежутке времени, когда механизмы старые умирают, они не нужны уже, они бездействуют. А новых еще никто не придумал.
Записал Евгений Шестаков