Поделиться
Ошеломляющая экспансия Дягилева на Запад потрясла мир искусства. Экзотические, чувственные, рафинированные сценические костюмы и декорации Бакста поразили не только мир театра, но и мир моды.
По сию пору в фондах музеев с трепетом разворачивают прослойку из папиросной бумаги, вынимая веера, шарфы, часы, табакерки, кружева и драгоценности той поры. Костюмы русской аристократии, вернувшиеся на Родину из Парижа, сценические костюмы участников дягилевской антрепризы сохраняют память о своих последних обладателях. С Ballets Russes сотрудничала плеяда европейских мастеров: Врубель, Левитан, Серов, Бенуа, Билибин, Рерих, Гончарова, Пикассо, Брак, Дерен, Кирико, создавая фейерический и иллюзорный мир русской сцены.
Открытие Международного фестиваля искусств "Дягилев PS" не было бы полным без синтеза искусств, без великолепия облачений и драгоценностей. Представленная в рамках проекта коллекция украшений знаменитого русского ювелира Владимира Алюшина - напоминание о великих художественных традициях Российской империи.
С именами Дягилева, Бенуа, барона Врангеля связано открытие поэтичного образа русского искусства XVIII столетия: века Петра Великого, Екатерины Великой, "Всепресветлейшей Елисафет", - эпохи несусветной роскоши и власти, великих и вдохновенных деяний.
Как пишет Врангель, "русская по характеру, взбалмошная, смешливая, славная и добрая "Елисафет" спаяла воедино кажущиеся несоединимыми величавость и веселый каприз, царственную пышность с простонародным пряником... Двор, подражая императрице, в златотканые одежды облекался. Вельможи изыскивали в одеянии все, что есть богатее, в столе - все, что есть драгоценнее, в питье - все, что реже, в услуге возобновя древнюю многочисленность служителей, приложили к оной пышности в одеяниях их. Экипажи возблистали златом...". Отзвуком прихотливой грации барокко и рококо эпохи "веселой Елисафет", стала созданная Алюшиным изящная заколка для шарфа, она напомнит о кавалькаде царской охоты, о развивающихся вуалях и шорохе времени, а цветы из аметиста - о полихромии щедрого елизаветинского барокко.
Екатерина II обожала бриллианты, вот как она описывает карточную игру в одном из писем Гримму: "Для игры в макао были приготовлены три большие стола, с покрышками из бархатных ковров. На каждом столе стоит небольшой ящик, золотая ложечка и афиша; последняя гласила следующее: "африканский вельможа выложил на каждом столе ящик с бриллиантами не на продажу, а чтоб играть в макао. Каждое девять будет оплачиваться камнем в один карат... Как весело играть в бриллианты! Это похоже на "Тысячу и одну ночь"...