Поделиться
В Белоруссии создается совет по нравственности, который будет проверять на соответствие моральным нормам демонстрируемые в стране фильмы и поступающие в магазины книги. В первую очередь, это касается иностранной продукции.
О том, как обстоит дело с контролем за нравственностью и моральными нормами в СМИ, книгоиздательстве и кинопрокате в некоторых европейских странах, рассказывают собственные корреспонденты "РГ".
Запреты только по закону
Проходят ли проверку на содержание книги, которые импортируются во Францию из-за рубежа? С этим вопросом "РГ" обратилась к Франсуа Деверу, директору парижского магазина "Глоб", который специализируется на ввозимой из России печатной продукции.
- Какой-то особой комиссии, которая проверяла бы ввозимые в страну книги на соответствие общественной морали, или подобной у нас нет. За десять лет работы лишь пару раз содержанием нескольких книг у меня поинтересовались таможенники,- сообщил месье Девер.- После разъяснений, вопросы были сняты. Запрещено ввозить в страну лишь те произведения, которые разжигают межнациональную рознь, пропагандируют расизм или отрицают геноцид со стороны нацистского режима во время Второй мировой войны, то есть все, что подпадает под соответствующие статьи французских законов. Все остальное - разрешено. Как правило, запрет на продажу тех или иных изданий происходит вследствие судебных исков. К примеру, по причине нарушения авторских прав или диффамации.
К этому стоит добавить, что пресекать экстремистские воззвания будь-то на бумаге или другом носителе информации призвано Министерство внутренних дел. Не так давно с подачи МВД были запрещены "опусы" некоторых музыкантов-рэпперов, в которых эти парни призывали расправиться с полицейскими.
Что касается фильмов, то здесь ситуация следующая. Дело в том, что во Франции существует государственная структура - Национальный центр кинематографии. И как раз в его компетенции решать судьбу тех или иных кинокартин. Для этого там существует особая комиссия классификаций. В нее входят представители ряда министерств, включая МВД, минюст, МИД, минздрав, эксперты разного профиля, в том числе деятели кино, молодежь.
За разъяснениями "РГ" обратилась к руководителю отдела виз и классификаций этого учреждения Пьеру Шентрею.
- Наша комиссия просматривает все фильмы, будь-то отечественные или зарубежные, - разъяснил "РГ" руководитель отдела виз и классификаций этого учреждения Пьер Шентрей. -
Причем это делается в предварительном порядке, то есть до того, как они попадают на экраны французских кинотеатров. Исходя из их содержания, все получают соответствующую классификацию - "Без ограничений", "Запрещено для показа" (например, лицам до 12 , 16 и 18 лет). Мнение комиссии доводится до министра культуры, который принимает окончательное решение. Понятно, что ограничения распространяются на ленты со сценами насилия, секса. В последнюю категорию, как правило, попадают порнофильмы, и здесь ограничения самые жесткие. Виза "Запрещено для показа до 18 лет" обязывает прокатывать ленты исключительно в специализированных залах. Их же осталось совсем ничтожное количество: те, кто интересуется порнографией, давно переключились на видеодиски.
Вячеслав Прокофьев
Свобода в рамках Кодекса
Слово "цензура" британским менталитетом воспринимается однозначно негативно. Оно не только рифмуется в английском, как , впрочем, и в русском, языке со словом "диктатура", но именно и исключительно эту аналогию и навевает. Поэтому вопрос о том, волен ли кто-то налагать запрет на свободу любого рода выражений - как в устном слове, так в печатном и изобразительном - вызывает на Альбионе однозначный ответ: не волен.
Как пояснили "РГ" в Комиссии по жалобам на прессу (есть такая в Британии), о вседозволенности речь все же не идет. Что дозволяется СМИ, книгоиздателям, создателям кинопродукции, а что нет - определяет закон. Так распространение порнографии квалифицируется в Британии противозаконным, точно так же, как пропаганда расовой и религиозной ненависти, насилия, призывов к войне.
Такого рода деяния не нуждаются в специальном рассмотрении со стороны каких-либо цензоров - ни общественных, ни государственных. Достаточно сообщить в полицию или напрямую подать иск в судебные органы, и делу будет дан ход. Никто однако не вправе налагать табу на те вещи, которые являются предметом спорным. Например, о степени "безнравственности" статьи или передачи можно дискутировать бесконечно долго и бесплодно. Да и что, собственно, способен предпринять общественый "цензор", если закон не запрещает то, против чего возражает "блюститель нравственности"?
В Британии, однако, действует Кодекс профессиональной деятельности британской прессы. Под ним просто не может не подписаться ни один уважающий себя британский редактор. Иначе он просто не будет уважаемым. Не говоря уже о том, что и должности редакторской не получит. Ведь обязательство придерживаться Кодекса содержится в его трудовом контракте.
Что предписывет этот документ? К примеру, он оговаривает недопустимость любого рода дискриминации, советуя избегать без великой на то нужды, указывая имена конкретных людей, деталей их рассовой принадлежности, цвета кожи, сексуальной ориентации ... Уважать личную жизнь граждан и не фотографировать их без разрешения в местах и в обстановке частного характера. Не дозволяется называть имена детей моложе 16 лет, ставших жертвами или свидетелями сексуальных преступлений или правонарушений. Нельзя называть имена родных или близких лиц обвиненных в преступлениях. Нельзя детально описывать методы самоубийста, чтобы не причинить тем самым боль скорбящим родственникам и близким. Одним словом, многое чего "нельзя". Только вот слова "запретить" автору этих строк не доводилось слышать ни в здешних издательских империях, ни в офисах омбудсменов ни разу. Потому что, как показывает опыт, в борьбе за соблюдение общественной морали можно великолепно обходиться и без него.
Ольга Дмитриева
Цензором выступает рынок
Испанское государство в лице министерства культуры всячески старается содействовать распространению в Испании культурных ценностей. Из государственного бюджета оно субсидирует библиотеки, музеи, театры, концертную деятельность. Однако в отборе литературных, театральных или кинематографических образцов для распространения в стране, в определении тех из них, что наиболее достойны внимания испанцев, государство участия не принимает.
Министерство располагает бюджетом для поддержки распространения испанских культурных достижений за рубежом. Здесь могут оплатить перевод на иностранный язык, издание и распространение в мире произведений, которые достойно представят страну на международной арене. А вот комиссии или комитета, который занимался бы отбором произведений зарубежных авторов для их распространения в Испании, здесь нет. В местном минкульте соответствующий вопрос "РГ" некоторое время просто отказывались понимать, а потом категорично заявили: "Оценка качества и отбор произведений иностранных авторов для издания или показа в Испании - это не дело министерства или каких-либо государственных органов".
Действительно, законы рынка в Испании действуют в полном объеме, в том числе и в сфере культуры. В стране конкурируют между собой сотни издательств. Каждое из них только и ждет появления в мире перспективного произведения, которое можно было бы срочно перевести на испанский язык и продать читателю. Идеологическая направленность книги или ее воспитательная ценность интересуют здешних издателей разве что с той точки зрения, можно ли давать эту книгу читать детям. То есть решает все не издатель, а читатель.
В кинопрокате ситуация схожая: сети кинотеатров отбирают для показа зарубежные фильмы, только исходя из оценки прибыли, которую они могут получить от проката. Содержание картины, ее этическая составляющая или художественная ценность занимают подчиненное положение по сравнению с возможным кассовым успехом киноленты.
Правда, никто не отменял в Испании Конституцию и законы. Если то или иное художественное произведение будет признано судом как нарушающее законодательство, то издатель или распространитель его теоретически могут быть подвергнуты серьезному наказанию. Однако все это произойдет уже после выхода произведения в свет и только по решению суда. Кстати, в испанской Ассоциации издателей нам не смогли назвать такого случая за все время демократии в стране.
Павел Голуб