Поделиться
Как выяснилось, самой жизнерадостной на завершившемся в Сочи "Кинотавре" оказалась статистика.
А именно - тот факт, что несмотря ни на какие кризисы, открытый российский кинофестиваль состоялся, и прошел без каких бы то ни было финансовых и организационных эксцессов. И аккредитовано на нем было чуть меньше двух с половиной тысяч человек. Прессы - четыреста человек. Участников основной программы большого конкурса -110 человек, гостей фестиваля, прибывших в Сочи за счет "Кинотавра" - 145 персон, плюс все остальные, приехавшие за свой собственный, нефестивальный счет.
А вот что касается тематики конкурсной программы "Кинотавра", то здесь всем вместе взятым и перечисленным ни одного позитивного фильма, который можно было бы со спокойной совестью порекомендовать друзьям для просмотра, найти не удалось. Не потому что плохо искали или невнимательно смотрели. А потому, что мировой кризис на дворе и всемирная депрессия на сердце.
Нам рассказывали речитативом и в клиповой стилистике в фильме "Кислород" Ивана Вырыпаева, как легко убить лопатой надоевшую некрасивую жену - только потому, что на пути повстречалась новая, более симпатичная девушка, пообещавшая более кислородного общения. Нас - как зрителей - материли на чем свет стоит в "Волчке" Василия Сигарева, объектом своего художественного изображения сделавшего мать-алкоголичку с лексикой - как у инфузории туфельки, ненавидящую всеми фибрами души свою дочь, свою жизнь и свою судьбу, и свои чувства выражающую в лучшем случае с помощью междометий. В фильме "Я" еще одного молодого режиссера Игоря Волошина нас мучили живописными картинами сумасшедшего дома, в который герой фильма отправился в поисках свободы - прятаться от армии; и в его вменяемости действительно можно было усомниться, потому как менял он точно шило на мыло - армию на такой настоящий дурдом, после которого хоть солдатом и не станешь, но прежним человеком уже никогда не будешь. Нам дарили лучик надежды в "Миннесоте" Андрея Прошкина, но в самый счастливым момент загоняли героя под колеса самосвала - как раз тогда, когда он мчался к своей лучшей жизни… В фильме "Похороните меня за плинтусом" Сергея Снежкина слух испытывали децибелами крика больной бабушки, своей любовью и заботами, помноженными на расшатанные нервы, внука уже в пять лет превратившей в законченного неврастеника и маленького старичка. А самая страшная метафора нас ожидала в "Сумасшедшей помощи" Бориса Хлебникова - фильме о том, что в огромном мегаполисе добротой и отзывчивостью к чужим бедам может обладать только городской сумасшедший. Обреченный на смерть как подвид обитателей большого города…
Как комментировала "депрессивные тенденции" программный директор Ситора Алиева, "в данном случае мы есть абсолютно мировое зеркало общей ситуации. Я регулярно последние 19 лет бываю на всех фестивалях в Европе, которые имеют национальный фокус, и вот на последнем национальном фестивале в городе Гдыня после 35 просмотренных кинофильмов я решила выброситься в Балтийское море, - так мне было плохо. Я вдруг поняла, что мы абсолютно в европейском контексте, и ничем мы не отличаемся по степени депрессивности от поляков, немцев, венгров или англичан. Я посмотрела ключевые английские картины, которые не отбираются в конкурсы больших фестивалей, я увидела одну сплошную депрессию Великобритании".
"Слава богу, Ситора не выбросилась в Балтийское море и имела возможность собрать на "Кинотавре" депрессивное российское кино, - рассказывал председатель попечительского совета фестиваля Александр Роднянский. - Но все это имеет отношение к кинематографу, а не к состоянию дел в индустрии. Другой интересный вопрос - что владеет умами молодых и не очень кинематографистов, почему они делают такое кино, - вот в этом очень любопытно было бы разобраться. Но точно это не проблема фестивальной комиссии… Что касается меня лично, я люблю некорректное кино - и жесткое, и депрессивное, и разное; все знают, что это глобальная тенденция. Меня волнует только одно: это по-настоящему искренне жестко, это мужское протестное кино, или это бизнес-модель, за которой даже в очень интеллигентном и симпатичном исполнении нет настоящей страсти? Я не люблю игру в протест… А что касается фестиваля - то, чем гордится его создатель Марк Рудинштейн, и небезосновательно, - необычайно высоким коэффициентом коммуникабельности, - в этом смысле "Кинотавр" уникален. Когда в рамках одной гостиницы с ее кафе и ресторанами, несколько тысяч человек, и более двух тысяч единовременно, имеют возможность общаться друг с другом. Иногда я бы даже сказал, назойливо и неприятно, но, как правило, всегда свободно. И в этом смысле фестиваль, безусловно, состоялся".
Светлана Крючкова, актриса, исполнительница роли бабушки в фильме "Похороните меня за плинтусом":
- У меня на эту роль были пробы, как и у других артистов. Мы сделали семь дублей, но Сергей Олегович Снежкин никак не мог добиться от меня того, что ему было нужно, и я сама чувствовала, что что-то не то играю. Мне все это не шло, и ему, видно, тоже надоело смотреть на мои потуги, и он тогда решил: "Давайте мы сменим мизансцену". Я говорю: "Хорошо-хорошо, только позвольте, я сейчас сыграю, а вы меня не будете останавливать". И надо отдать должное, он это сделал - не каждый режиссер способен на такое. И я стала рассказывать всю жизнь от лица героини, - долго-долго, о всем том, что с ней происходило, я плакала и смеялась, и не думала как, а думала, про что я говорю. После чего режиссер сказал: "Мне все понятно"…
Дети - тема для меня больная. На съемках Сергей Олегович все время говорил: "Отойдите от ребенка - он вас любит, а должен ненавидеть. Не проявляйте любовь к нему публично!" У нас были хорошие отношения. На самом деле жизнь к мальчику, который сыграл в нашей картине, была гораздо жестче, чем наш фильм. Может быть, это и сделало его актером, он ведь и дальше пошел сниматься… Чему он меня научил? Ничего нового от мальчика я, конечно, не узнала, - он ребенок, а я прожила такую долгую жизнь. Я громко говорю, сколько мне лет - в Интернете все равно написано, мне через год будет 60 лет. Я много чего видела, много кого видела, много сама пережила, и вела себя подобающим и неподобающим образом… Я человек во всех проявлениях, да к тому же еще артистка - значит сверхчувствительный человек, от чего страдают окружающие и я сама в первую очередь… И сколько со мной было - я уже три раза встала с того света… А в фильме Сергей Снежкин помог мне нырнуть туда, куда, может быть, и заглядывать не стоит, нельзя. Я благодарна режиссеру, что через мой вес, через глупо улыбающееся лицо, которое вводит в заблуждение режиссеров и критиков, он сумел разглядеть, что я знаю про эту жизнь что-то очень важное и главное. И мне было важно это вместе с ним осознать. Он меня вел. Мы, артисты, эмоциональные люди, нам всегда хочется сыграть что-то еще длиннее и ярче, еще эмоциональнее, и здесь обязательно, как у женщины должна быть мужская рука, так у актера - режиссерская. Должен быть рядом человек, который скажет: стоп, хватит. А я в фильме окунулась туда, откуда целый год выныривала. Я хочу забыть эту бабушку, но я настолько в нее вошла, что очень долго от нее освобождалась…
Сергей Снежкин, режиссер фильма "Похороните меня за плинтусом":
- Книга Павла Санаева написана про себя самого, а я снимал фильм про бабушку. Чем дальше от конкретной семьи, тем ближе к искусству. Для меня мальчик - повод, а интересна бабушка и все исходящее от нее. Для меня она - это зачитанный до дыр учебник истории. Знаете, я точно понял, что старость - это не дряблость мышц и не больные кости, а это когда начинаешь учить всех на своем опыте.
Что касается работы с детьми - это казино. Как я выбрал Сашу Дробитько на роль мальчика - это метафизика - глаза, или еще что, я не знаю что сработало, я просто ткнул пальцем… На съемках я вставал утром, и был абсолютно счастлив, как придурок. Какая у меня была операторская группа! (Оператор картины Владислав Гурчин. - прим. ред.) Все молодые, спесивые, пафосные, у каждого рация… Я сначала думал, они глухонемые - они слова не произносили… Я уже не говорю про актеров - у меня снимались Светлана Крючкова, Алексей Петренко, - я был абсолютно счастлив… Сорок лет тому назад до наших съемок Светлана Крючкова и Алексей Петренко сыграли в гениальном фильме "Женитьба" по Гоголю, потом актерская жизнь их развела, они более не виделись, и вот у нас они встретились на площадке, и все их сорокалетние конфликты, все их любови и нелюбови я поимел по полной программе…
Борис Хлебников, режиссер фильма "Сумасшедшая помощь":
- Всегда очень страшно и неприятно формулировать какие-то вещи. Они сразу пропадают, и для кино это в принципе вредит - формулировать…Мы рассказывали историю о том, что был такой человек, который делал кучу глупостей, шумел, дочке уже очень тяжело было с ним, потом бах - и его не стало. И двум людям (дочери и его новому случайному знакомому. - прим. ред.) очень одиноко без него стало… Мы принципиально не хотели называть этого героя сумасшедшим. Да, это подразумевалось, но ни в коем случае мы это не хотели играть определенно. Нам хотелось, чтобы это был просто советский инженер. Хотя я даже общался с врачом-психиатром, узнавал, как это происходит, изучал подробно… Максимум того, что мы формулировали для себя - что наша история не то что московская, а просто история мегаполиса, где несоразмерна жизнь людей и огромного города, когда они в какой-то момент начинают враждовать.
Как я нашел исполнителя второй главной роли (белорусского рабочего, приехавшего на заработки в Москву - прим.ред.) - Евгения Сытого в Кемеровском театре? Это моя отдельная гордость. Женя тот актер, с которым мне очень хотелось бы работать. И когда мы написали с Лешей Попогребским "Коктебель", решили подойти после гастрольного спектакля к нему - два московских человека, которым уже продюсер Роман Борисевич сказал, что дадут денег и мы начинаем снимать кино. Мы думали: сейчас вот ошарашим. Подошли к Жене, сказали: здравствуйте, вот мы режиссеры, у нас есть сценарий… А Женя отреагировал так: "Да-да, вот только мы сейчас уберем тут, нам надо все собрать, если вы сорок минут подождете, мы поговорим…" Мы думаем: ладно, мы подождем. Дальше Женя взял сценарий, мы ему через три дня позвонили, он сказал: "Слушайте, я уже уехал, а сценарий остался, короче, я его забыл". Я думаю: ладно, и мы ему выслали сценарий в Кемерово. Где-то через месяц я ему перезвонил, говорю: ну как, Женя? Он: "Вы знаете, если честно, мне сценарий как-то совсем не понравился…" Я говорю: "Но а сниматься-то будете?" Он в ответ как-то не очень охотно: "Ну давайте попробуем…" Вот так мы и познакомились…
Сергей Дрейден, актер, исполнитель роли сумасшедшего инженера в фильме "Сумасшедшая помощь":
- В картине я увидел одну вещь - и сразу вопрос сумасшедший мой герои, не сумасшедший, легко тронутый или сильно, отпадает в сторону. Женю Сытого в картине и в жизни я называл "малыш", "сынок". И мне было приятно, что он дистанцию не нарушал, но, по сути, мы с ним в кино уравнялись, наши герои - это два ребенка. И потому нелепость всей их беготни снимается. В середине картины в каком-то месте я просто воочию увидел - бегут два мальчика. Для них там нет трагедии. Конечно, если бы мама этого взрослого мальчика была жива и видела, как он носится по городу, наверняка была бы в ужасе, - он же все время находится в секунде от гибели. Но гибель моего героя и так была заложена изначально…
Анна Михалкова, актриса, продюсер, исполнительница роли дочери в фильме "Сумасшедшая помощь":
- Вы заметили, я обычно в эпизодах играю - это моя дистанция… Нигде я не выглядела так жалко, как в этом фильме. Я на премьеру специально надела вечернее платье, чтобы был хоть какой-то контраст, потому что мне хотелось, чтобы люди меня запомнили не только в таком жалком виде… Когда мне подбирали костюм, по какому-то странному стечению обстоятельств примерка проходила в театре, и зрителями была вся съемочная группа. Меня одевали, я выходила, и дальше все падали от смеха, и чем ужаснее это было, как мне казалось, тем больше им нравилось… Разбирая персонажа, начинаешь думать, чем живет этот человек? Конечно, моя героиня одинока, это одна из тех женщин, которые на каждом пальчике носят по колечку, а на шее - тоненькую цепочку, и на обед она ходит обязательно с кошельком… А как может одинокая женщина себя украсить? У нее есть брошка, и ей кажется, что вообще вершина красоты - это брошка на лбу: а во лбу звезда горит… Для меня, как для артистки, это мелочи, которые позволяют думать так, как должен думать этот персонаж. И читать те же книжки…