Поделиться
Сегодня в Лондоне состоится встреча "двадцатки". Лидеры крупнейших государств мира в спринтерском темпе, за один день, должны пройти марафонскую дистанцию, которая не давалась им на протяжении многих месяцев, - выработать антикризисные меры, мало того что эффективные, так еще и устраивающие всех участников саммита.
Задача, скорее всего, непосильная. Хотя бы по той простой причине, что побегут по этой дистанции они в разные стороны и разными маршрутами: кто по прямой, кто по кривой, а кто и вообще в обход - в полном соответствии с не совпадающими между собой интересами как самих государств, допущенных к гонке, так и властвующих в них групп.
Одним из самых радикальных антикризисных рецептов, который так или иначе возникнет в повестке дня, безусловно, является предложение о создании новой мировой резервной валюты взамен утомившего многих доллара. Инициатива исходила, понятно, не от Вашингтона, не намеренного (тоже понятно) спасать всех вокруг в ущерб себе, а от Казахстана, России и не очень старательно поддержавшего их Китая, у которого, судя по известиям последних дней, собственные виды на юань. Ну и, конечно, тут как тут, раз запахло чем-то антиамериканским, оказался Уго Чавес, потребовавший покончить с господством "мистера Бакса".
Сама по себе идея появления новой резервной валюты, может, и не так плоха. Во всяком случае, на уровне специальных экономических дискуссий она, бесспорно, достойна поощрения и развития, как, скажем, вопросы продления человеческой жизни или борьбы со СПИДом. Но к нынешнему кризису инициатива имеет минимальное отношение, поскольку на ее осуществление (если еще она получит одобрение) потребуются годы, если не десятилетия.
Почему? - спросите вы. Да потому что резервная валюта не вводится решением сверху, она должна доказать свою жизнеспособность, обрасти, если хотите, собственной "кредитной историей".
Взять, к примеру, историю евро. Даже эта весьма крепкая валюта, идейно рожденная лет за 15-20 до своего материального воплощения, формировалась отнюдь не как резервная, а стала таковой вследствие стабильности и успешного экономического развития в зоне евро. Да и доллар, кстати, превратился в резервную валюту не только потому, что более половины золотого запаса после войны находилось в США, но и в силу того, что на протяжении нескольких десятилетий он не подвергался девальвациям или обменам. И зарекомендовал себя такой валютой, какую хочется (и выгодно) иметь, а не такой, какую приказали иметь.
Собственно говоря, американцы даже не дали жесткой отповеди тем, кто задумал заменить доллар на нечто иное. Бывший кандидат в президенты Джон Маккейн среагировал на разговоры о новой резервной валюте с американской прямотой и простотой: "Хотите вводить? Вводите, нам-то что..." Примерно с такой же позицией едет в Лондон и Барак Обама, понимая, что доллар (пока, во всяком случае) выиграет любое конкурентное сражение со всякой искусственно выведенной валютой.
Что же касается так называемых "специальных прав заимствования", которые служат условной расчетной единицей Международного валютного фонда и на которые как раз и делали ставку сторонники новой глобальной валюты, то, наверное, возможна коррекция в их формировании (включение в расчетную "корзину", состоящую сегодня из долларов, евро и фунтов стерлингов, еще, скажем, юаня) или более активное их использование в международных расчетах. Но ни в наших карманах, ни даже на наших банковских счетах никакие "специальные права заимствования" точно не появятся.
Так что практически этот вопрос, наделавший много шума и смахивающий больше на политическую игру, чем на экономическую, можно заранее исключить из повестки дня саммита, хотя формально он там, видимо, будет фигурировать.
Еще одна тема, которая всплывет в Лондоне, - отказ от протекционизма. Думаю, что собравшиеся там лидеры даже вполне искренне присягнут не прибегать к протекционистским мерам, ограничивающим, естественно, рынок и, как следствие, спрос. С такой же долей уверенности можно сказать, что, разъехавшись по домам, попав под пресс местной экономической и социальной конъюнктуры, они вскоре забудут о своих обещаниях, как это было после первого подобного саммита в Вашингтоне: 17 из 20 представленных там стран (Россия не исключение) не смогли устоять перед искушением протекционизмом, прямым или косвенным.
У нас им сполна воспользовался многострадальный автопром, которому создали просто парниковые условия для выживания: здесь и увеличение ввозных пошлин для иномарок, и указание возить через всю страну за государственный счет отечественные автомобили на Дальний Восток, а теперь и огромные финансовые вливания. Во время кризиса 1929 года Генри Форд задал сам себе вопрос: "Может ли миллион долларов спасти от миллиона убытка?" И ответил: "Нет, не сможет. Новый миллион будет вложен в систему, породившую прежний убыток", - в ту же организацию, при тех же руководителях.
Безусловно, ясно просматривается социальная составляющая плана по спасению автопрома: нужно, чего бы это ни стоило, сохранять рабочие места ради обеспечения общественной стабильности. При этом Всемирный банк, опубликовавший в канун саммита доклад о состоянии дел в странах "двадцатки", поставил Россию в конец списка именно по критерию эффективности социальных расходов.
Американский автопром, кстати, оказался не намного эффективнее нашего, разве что его модели все же посовременнее "Жигулей" образца 1965 года. Но факт остается фактом: все последние годы он сдавал позицию за позицией, уступая и японским, и европейским, и южнокорейским производителям. И уже в кризисные времена дошел до состояния, когда слезно стал просить государственной поддержки. И получил. Но вот на каких условиях.
Первое. Топ-менеджеры автомобилестроительных компаний подают в отставку - за неумелое и неэффективное управление.
Второе. Компании кладут на стол конкретный и жизнеспособный план по "самовывозу" из кризиса.
Третье. Средств они получают не столько, сколько просили, а сколько реально необходимо для реализации этого плана.
Четвертое. Сам план и все расходы, которых потребует его выполнение, публично предъявляются не только законодателям, но и обществу, иначе говоря - налогоплательщикам, которые за свой счет оплачивают спасение автогигантов...
...Раньше или позднее кризис закончится. Мы очнемся, поднимем голову и скажем себе: постойте, ведь нам много и разумно говорили о том, что период спада - самое время для модернизации, диверсификации, структурной перестройки экономики. Говорили, что для этого помогать следует не предприятиям и их руководителям, а самим работникам, что людей необходимо ориентировать на мобильность и переквалификацию - как раз для модернизации, диверсификации и т.д. А потом оглянемся вокруг и увидим, как по нашим улицам ездят "Жигули" образца 1965 года...
Но это разговор уже не для Лондона, а для Москвы.