Поделиться
Неординарный сюжет книги, повествующий о немце, который в годы Великой Отечественной не хотел воевать, уже оценили Андрей Макаревич, Сергей Соловьев, Алексей Венедиктов, Эдуард Сагалаев, Александр Варин и другие известные персоны.
А права на экранизацию "Немца" уже купила кинокомпания "Централ Партнершип". Корреспондент "РГ" встретился с автором "Немца".
Российская газета: Вы довольно успешный бизнесмен - вице-президент вещательной корпорации "Проф-Медиа", почему вдруг решили взяться за литературу?
Юрий Костин: Если бы я был, во-первых, бизнесменом, во-вторых, успешным, я бы скорее всего не взялся за перо - у меня просто не было бы на это времени. Бизнесменом я пытался стать, когда в 1991-92 годах создавал первую в России частную станцию "Радио- 101". Это было здорово, но бизнеса, как такового не получилось. Скорее, все это напоминало студенческий стройотряд.
Моя профессия - журналист: я заканчивал факультет журналистики МГИМО, куда поступал вполне осознанно. Писать начал рано - в 13 лет в журнал "Юность" отправил первые работы, но по-настоящему занялся этим только на рубеже веков. Первая книга, которая называлась "Две жизни моего поколения", вышла два года назад.
РГ: Если выбор темы первой книги - о жизни поколения 80-х - достаточно понятен, то как всплыла тема Великой Отечественной войны?
Костин: Думаю, на выбор темы повлияли две причины. Первая - я воспитывался в духе патриотизма, на воспоминаниях и фильмах о войне, и эта тема у меня в крови. Ведь я родился в 1965 году, всего-то через 20 лет после Победы. В деревне мы находили неразорвавшиеся гранаты, все было перерыто окопами, а воронки от бомб вообще никто не считал. Войну можно было потрогать руками. Победа в ней - это подвиг народа. И у меня перед глазами были люди, совершавшие этот подвиг до конца жизни. Моя бабушка всю жизнь копила мизерную пенсию в 18 рублей. Но не для того, чтобы купить старый "Запорожец" или построить каменный дом - она отдала деньги внуку на свадьбу. Мой родной дядя, пройдя через годы войны, разрухи, работы в бесчеловечных условиях, остался сильным и добрым человеком, настоящим патриотом.
Вторая причина - мое поколение очень четко прошло через раздел: до и после. До: немцы - это нацисты, нелюди, это концлагеря и геноцид. Наши же - благородные воины Красной армии, освободившие Европу. Не было места никаким разговорам про Катынь, про то, что армия творила в Восточной Пруссии, когда наши туда вошли, про секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа. Не то, что говорить, мы и думать об этом не могли. После - это времена перестройки, когда стереотипы сломались и можно было открыть глаза и свободно рассуждать о том, что и черное, и белое имеет оттенки. Поэтому и захотелось все переосмыслить и переложить на бумагу.
РГ: Вторая мировая - далекое событие, свидетелем которого вы не были. Стремились ли вы сделать книгу достоверной в деталях?
Костин: Существуют реальные прототипы героев "Немца". В первую очередь мой дядя - ветеран ВОВ - прототип дяди Коли. Его рассказы легли в основу некоторых бытовых ситуаций, описанных в романе. Например, дядю действительно хотели расстрелять, но он чудом выжил, потому что ефрейтор, получивший приказ, просто пожалел его и выстрелил в воздух.
Приходилось, конечно, много читать воспоминаний генералов, солдат, офицеров вермахта. Но мне нужен был живой человек. В Интернете я нашел адрес некоего Клауса Фрицше - стрелка-радиста бомбардировщика, сбитого в 1943 году. Он попал в плен, шесть лет сидел в лагерях и в итоге, как ни удивительно, полюбил Россию, стал последовательным антифашистом. Я написал письмо на английском языке, отправил несколько глав и попросил дать рецензию. Ответ пришел через пару дней на чистом русском. Клаус говорил, что прочитал мои главы и находит, что они написаны человеком, который там был. Так мы продолжили общение. Я отправлял отрывки, в которых речь шла о войне, а он добавлял детали: в какой одежде ходили немцы, как общались между собой, какие отношения были между офицерами и солдатами. Например, я не знал, что немцы любили ходить в портянках, а не в носках, что популярный пистолет никто не называл парабеллумом, что ефрейтор у немцев - это то же примерно, что у нас сейчас прапорщик, и много других ценных вещей.
РГ: В 70-80-е годы трудно было представить появление в России произведения о Великой Отечественной, в котором главный герой - немец - оказался бы в итоге неплохим человеком. Почему это стало возможным сейчас?
Костин: Как это ни странно, именно в Советском Союзе впервые попытались сказать о том, что люди есть люди, независимо от того, к какому народу они относятся. Это случилось, когда появился сериал "Семнадцать мгновений весны". Там есть как минимум пять немцев, которые могут нравиться и вызывать сочувствие.
В принципе никакой революции я не делал, просто написал приключенческий роман. Конечно, хотелось бы, чтобы у него была какая-то миссия. Ведь книга поднимает тему, запретную между нашими народами многие десятилетия. Когда я общался с партнерами-немцами и несколько раз пытался поговорить об их отношении к войне, они сразу уходили в себя: Вторая мировая для них - табу. Поэтому хочется, чтобы книгу прочитали в Германии, и сейчас она переводится на немецкий. То, что именно в России появилась книга, часть которой написана от имени немца, то, что это попытка встать на сторону противника, говорит о нашей силе. Мы - сильный народ. А сила, как говорится, в правде.