Поделиться
Омские фтизиатры проглядели опасную инфекцию у десятиклассницы. От врачебной халатности пострадали роженица и пенсионер. Счет подобных историй в омских судах идет на десятки. Можно ли положить конец врачебным ошибкам? Об этом наш разговор на "Деловом завтраке" в омском предствительстве "Российской газеты" с директором Центра медицинского права, членом общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре Алексеем Пановым.
Российская газета: Алексей Валентинович, уже девять лет вы занимаетесь врачебными ошибками. К вам за помощью обращаются только омичи?
Панов: Обращаются и жители других регионов страны, поскольку подобных центров пока немного - в Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Омске. Полгода назад филиал нашей организации открылся в Новосибирске. Вот, пожалуй, и все.
РГ: Почему так мало?
Панов: Потому, что защищать пациентов непросто. Медицина - сфера специфическая. Случаи один на другой не похожи. Зачас-тую доказать причинно-следственную связь между действиями врача и результатом лечения непросто. Большинству юристов такие процессы просто неинтересны, поскольку компенсации по искам исчисляются не в миллионах долларов, как за рубежом, а в тысячах рублей.
РГ: Вчера нам позвонили сразу три омича с жалобами на ДЛО. К вам с подобными вопросами обращаются?
Панов: Очень часто. Люди жалуются, что медикаменты не выдают в аптеках, что их не выписывает врач. Всем даю один совет - идти в суд. 10 - 15 подобных исков, и проблема с лекарствами была бы решена. Но пока в нашей практике был всего один такой случай. Пенсионер получил и возмещение стоимости препарата, который ему пришлось купить на свои деньги, и пять тысяч рублей компенсации за моральный вред.
РГ: Часто ли жалуются пациенты на медицинских работников?
Панов: Таких звонков поступает достаточно много. В неделю - несколько десятков. Люди изливают душу, делятся своей бедой. Однако до суда доходит не более пятнадцати дел в год. Как правило, обратиться в суд решается лишь тот, кто столкнулся не только с безграмотностью или небрежностью врачей, но и с откровенным хамством. Большинство же не верит в перспективу что-то доказать. Недавно, например, к нам обратился мужчина с больной ногой, которого врачи довели до гангрены. Он пришел к нам, излил душу. Но обращаться в суд отказался, сказал, что подумает. Как видите, люди сомневаются в необходимости отстаивать свои права, даже в случаях, когда по вине врачей становятся калеками.
РГ: Насколько реально выиграть подобное дело в суде?
Панов: С годами правоприменительная практика в регионе сложилась, в судах нас знают. Поэтому выигрывать такие процессы в Омске несложно. Сегодня решение в пользу пострадавшего выносится в семидесяти процентах случаев.
РГ: Каким может быть размер компенсации морального вреда, - спрашивает читатель Вениамин Кулешов.
Панов: Сегодня пострадавшие пациенты могут рассчитывать на получение ста - двухсот тысяч рублей. Несколько лет назад суммы компенсаций по делам о врачебных ошибках были в несколько раз ниже.
РГ: Разве закон в этой сфере не устанавливает определенные рамки?
Панов: Нет. Решение принимает судья на свое усмотрение.
РГ: Есть ли необходимость что-то изменить в законодательстве, чтобы правозащитникам стало легче отстаивать права пациентов?
Панов: На мой взгляд, сегодня следует пересмотреть подход к судебно-медицинской экспертизе. Дело в том, что от проведения экспертизы в Омске мы отказались, поскольку решение здесь, как правило, выносится не в пользу пациентов. Чтобы исключить субъективный фактор, стараемся проводить ее в других регионах. Вот один из показательных примеров. Омич с жалобами на боли в животе вызывает "скорую". Ему ставят диагноз "аппендицит" и увозят в больницу. Однако там это предположение не подтверждается и пациента отпускают домой. Через день у него поднимается температура. Он снова набирает 03. На этот раз диагноз - "ангина". Еще через два дня его увозят в больницу с подозрением на перитонит. В конце концов пациент погибает от нарушения сердечной деятельности. По нашим оценкам, в том числе перитонит спровоцировал у него остановку сердца. Однако омская экспертиза этой связи не установила. Суд назначил повторную экспертизу в Екатеринбурге. На сей раз выводы специалистов подтвердили наличие недостатков в оказании медицинской помощи.
РГ: Какой медицине предъявляют больше претензий - частной или государственной?
Панов: Ко второй. Частник ведь существует в рыночных условиях. Поэтому успех его деятельности во многом зависит от репутации. Впрочем, и с посетителями таких клиник тоже работы хватает. Сегодня, например, прокуратура проводит проверку по факту гибели пациента одной из стоматологических клиник. Врачи проглядели у него злокачественную опухоль языка. Впрочем, многие конфликты с частниками удается решить в досудебном порядке. Они охотно идут на это: никому не хочется выносить сор из избы.
РГ: А муниципальные клиники?
Панов: Здесь такое случается крайне редко. Как правило, врачи до последнего стоят на своем, утверждая, что невиновны. Думаю, что отчасти причина этого - в системе финансирования лечебных учреждений. Деньги туда поступают через казначейство. Руководителю больницы проще отчитаться об их расходовании, если на руках у него имеется судебное решение о выплате компенсации пациенту.
РГ: В чем причины врачебных ошибок?
Панов: Ничего запредельного. Большинство их связаны не с какой-то роковой случайностью, а с элементарной безграмотностью и безалаберностью.
РГ: Этому можно положить конец?
Панов: Существует мнение, что только увеличение государственных расходов на медицину повлияет на ситуацию. Однако опыт зарубежных стран свидетельствует: это не панацея. Начинать бороться с врачебными ошибками необходимо еще на уровне приема абитуриентов в медицинские вузы. Должны быть разработаны жесткие критерии, какой выпускник школы может в перспективе стать врачом, а кому в эту сферу дорога заказана. А уж троечников среди будущих светил медицины не должно быть в принципе.
РГ: Может, имеет смысл развивать в этой сфере конкуренцию, как в частной медицине?
Панов: Рыночные механизмы, безусловно, должны быть применимы к учреждениям здравоохранения независимо от того, государственные они или частные. Финансирование лечебных учреждений, на мой взгляд, должно зависеть от числа пациентов и качества оказанной им помощи. Кроме того, на государственном уровне необходимо заинтересовать врача быть вежливым и внимательным. Когда зарплата врачей напрямую будет зависеть от качества работы, они наверняка станут более ответственно подходить к выполнению своих обязанностей.
РГ: Каких правил следует придерживаться пациентам, чтобы в случае врачебной ошибки отстоять свои права в суде?
Панов: Если оказывается платная услуга, между пациентом и руководством лечебного учреждения должен быть заключен договор. В нем прописывается, какое именно лечение будет производиться, в какие сроки и кто его выполняет. Необходимо сохранять все платежные документы. Недавно к нам обратился пациент стоматологической клиники. За лечение он заплатил немалую сумму, но не взял ни одного чека. Договор тоже был составлен формально. Доказать факт его лечения в данной клинике оказалось невозможно.
РГ: Мы все время говорим о защите прав пациентов, а врачи к вам обращаются?
Панов: Бывает. В основном за консультациями. Сегодня, например, мы тесно сотрудничаем с Омской стоматологической ассоциацией. Прежде мой опыт с этими клиниками в основном был негативным. Сейчас специалисты и сами пришли к необходимости разработать механизмы досудебного разрешения споров. Уже сегодня в Омске начало действовать положение о качестве стоматологических услуг, разработанное участниками ассоциации. От этого выиграют и добросовестные врачи, и пациенты. Подобный опыт давно успешно реализуется на Западе.
РГ: Ветеран труда Иван Хомичев интересуется, почему в этом году частные клиники вычеркнули из списка учреждений, оказывающих льготникам услуги по зубопротезированию?
Панов: Это решение региональных властей непонятно и мне. Прежде все, кто имеет право на услуги зубного ортопеда, могли выбирать между частной клиникой и муниципальной. Несложно догадаться, в чью пользу большинство делали выбор. В частных клиниках и уровень услуг выше, и отношение к пациентам вежливее. Очевидно, что специалистам оставшихся трех муниципальных учреждений оказать всем желающим услуги по зубопротезированию будет физически непросто. Пенсионерам и инвалидам неизбежно придется столкнуться с очередями. Жаль, что омских пациентов вновь лишили права выбора. Значит, и нам работы прибавится.