Поделиться
Единственное в Южном федеральном округе отделение детской наркологии работает в городе Таганроге. Сюда на лечение со всей Ростовской области привозят подростков, пристрастившихся к алкоголю и наркотикам.
В кабинете главного нарколога Таганрога, два года назад настоявшего на открытии наряду со взрослым отделением в наркодиспансере детского, висит изумительная картина: на ней изображены необычные, пугающе-реалистичные видения, а рядом, сбоку, детские каляки-маляки.
- Это рисовал один из моих пациентов в состоянии белой горячки, - перехватывает мой взгляд Виталий Макеев. - Изобразил, что увидел: чертей, ведьм. А помогал ему четырехлетний сынишка.
Помощник "художника" - потенциальный кандидат на место в детском отделении наркодиспансера. Врачи уже доказали, что предрасположенность к алкоголизму и наркомании передается генетически: большинство людей, страдающих от этих зависимостей сегодня, имеют к ним толерантность в своем генетическом коде.
За последние 10-15 лет возраст жертв пагубной зависимости резко снизился, потому и возникла необходимость в открытии учреждения, где можно было бы лечить самых маленьких пациентов.
Обычно на 15 коек в отделении находятся семь-десять подростков. Врачей ругают за то, что они не выполняют план по койко-дням. Неужели во всей Ростовской области так мало подростков, злоупотребляющих вредными веществами, что отделение пустует? Отнюдь. Просто далеко не все они попадают на лечение.
- К нам присылают асоциальных подростков, от которых хотят отдохнуть в детском доме или интернате, - рассказывает Виталий Макеев. - На самом деле наши потенциальные пациенты есть в любом училище, колледже, однако, пока случаи употребления подростками наркотиков неявные, их предпочитают замалчивать, считается, что это бросает тень на репутацию учреждения. И только когда поведение детей становится криминальным, их направляют сюда. Об их здоровье никто не печется, присылают только социально неугодных.
16-летний Сергей один из немногих, кто сам пришел лечиться. Пьет он с десяти лет. Его обычная норма - 15-20 банок алкогольного коктейля. То, что, употребляя слабоалкогольный напиток, нельзя приобрести зависимость, - миф. Ради выпивки Сергей устроился работать грузчиком в пивной бар. Его опекуны (родителей Сережи нет в живых, его вместе с братом забрали из детдома под опеку) сначала радовались: мальчик к чему-то стремится - учится в колледже, подрабатывает в свободное время. Не сразу они узнали о пристрастиях опекаемого. Постепенно отношения расстроились, Сергей ушел жить в общежитие. Возможно, все еще наладится - молодой человек не пьет уже два месяца.
- Впервые я попробовал алкоголь в компании, - рассказывает Сергей. - Все пили, и мне стало интересно. Потом это вошло в привычку. Когда мы с приятелями собирались вместе, скидывались и покупали спиртное, по-другому проводить время в нашем кругу не принято. Сейчас я об этом очень жалею. Я поругался с родителями, старшим братом, со своей девушкой - она сказала, что если я не брошу пить, она не будет со мной встречаться. Я постараюсь больше не выпивать. Не знаю, получится ли, но попробую.
Самому младшему пациенту отделения детской наркологии Колясику шесть лет. Его родители крепко пьют, и ушлый пацаненок потихоньку допивал за ними. Когда однажды они внезапно протрезвели, то заметили, что малыш пьян в стельку. Люди эти еще не дошли до предела, и на собственного сына им было не наплевать, его отдали лечиться.
- Колясик, как же ты каждый день пил эту гадость, она ведь такая горькая? - поражался лечащий врач.
- А я что, дурак что ли, пить горькую? - хитро улыбался шестилетний пьяница. - Я в нее варенье добавлял.
Обычно дети такого возраста, попадающие на лечение, - токсикоманы. Денег на алкоголь, даже фальсифицированный, у них нет, на наркотики - тем более. Ядовитый клей - самое доступное средство получить вожделенный "кайф". 13-летний Паша уже трижды попадал в отделение.
- Он не просто нюхает клей, он им дышит, - констатирует врач-нарколог Ирина Ходова. - А ведь по нашим наблюдениям, один подросток, злоупотребляющий алкоголем, наркотическими или токсичными веществами, вовлекает в этот пагубный процесс около десяти сверстников.
Подростки не знают, что уже через совсем небольшой промежуток времени - полгода в среднем - от действия ядовитых веществ в мозгу происходят необратимые изменения.
Нельзя сказать, что пациенты детского отделения наркодиспансера - все сплошь из неблагополучных семей. Попадаются дети и из вполне добропорядочных. Большинство из них поплатились за свое любопытство - "интересно было "мультики" поглядеть" или были втянуты в зависимость своими сотоварищами. Некоторым из них друзья впервые подсунули или подсыпали в пищу семена "дурмана" - доступного наркотического вещества.
Нередкие гости в отделении и девочки. У подростков, употребляющих токсичные вещества, психологи отмечают синдром "безбашенности". Таких понятий, как стыд, совесть, этикет, для них не существует. Они не считают свой образ жизни пагубным, и потому в их лечении отсутствует самая главная составляющая - желание излечиться.
Хотя иногда мотивация отказа появляется после того, как подростков сводят "на экскурсию" во взрослое отделение. "Не, я такой никогда не стану", - твердят девочки, посмотревшие на взрослых алкоголичек. Для других неприятный опыт связан с лечебными процедурами. "Я больше пить не буду, не стоит оно того", - кряхтит девятилетний Вовочка, потирая ноющее от уколов "мягкое место".
Достаточно часто подростки сбегают из лечебницы. Одно время психиатр практиковал по утрам пробежки к морю. Туда бежали все вместе, а возвращался он уже один, остальные разбредались, "соображали на троих" и в больницу возвращались уже навеселе. Запретить уходить им никто не может: лечение - дело добровольное. Но даже зная, что, написав расписку, любой из них спокойно может покинуть стены этого учреждения через центральный выход, подростки стремятся сделать это по-особенному. К примеру, в два часа ночи через окно по связанным в канат простыням. "Так романтичнее", - объясняют они.
- Самое лучшее, что было придумано в области лечения наркологии, - это советское ЛТП, - все как один признают врачи-наркологи. - Трудотерапия давала потрясающий эффект. И вся система была хорошо отлажена: после прохождения курса в ЛТП людей сразу же устраивали на работу. Процент возврата был небольшой. Мы же за месяц снимаем только ломку - физическую зависимость, а потом подростки вновь попадают в ту же среду, в свои компании, где времяпрепровождение связано с употреблением алкоголя и наркотиков. И к нам возвращаются неоднократно. Для того чтобы добиться каких-нибудь результатов, необходимо изолировать их не менее чем на полгода.
Но для проведения такого лечения нет ни условий в наркологическом диспансере Таганрога, ни законодательной базы. Да и родители пациентов диспансера, если таковые имеются, обычно считают, что помощь со стороны не нужна, ребенок сам справится. Или же не отпускают его из каких-то своих соображений. К примеру, мама не дала согласие на лечение семилетнего Ивана от токсикомании, потому что он не только воспитывал двух младших братьев, но и практически содержал всю семью, зарабатывая рыбной ловлей.
Каждый десятый подросток попадает сюда повторно. Но эта цифра весьма условна - если за год ни разу нигде не попался, то вроде как вылечился, его снимают с учета.
Есть ли шанс у этих ребят изменить свою жизнь? В ответ врачи приводят общемировую статистику: лишь два процента наркоманов смогли завязать с пагубной страстью.