На Чеховском фестивале рассказали об обратной стороне Луны

Когда под овации зала окончился спектакль "Обратная сторона Луны" канадского театра Ex Machina, самого долгожданного гостя нынешнего фестиваля, из зала на сцену вышел космонавт Алексей Леонов и обнял Робера Лепажа. Это было поразительное соединение театра и космоса, объединенных многовековой философской и культурной традицией, но впервые явленной в таком конкретном обличье. История, рассказанная выдающимся актером и режиссером из Квебека, прямо связана с освоением космоса, но прежде всего - с нашим желанием выйти за границы известного, расстаться с удушающей самоидентификацией и найти новые миры за пределами привычных схем.

Спектакль Лепажа, давно ставший классикой мирового театра, и является таким преодолением привычного. Во всяком случае, ничего подобного нам видеть не доводилось. После четырехлетней паузы Лепаж впервые играл его специально для Чеховского фестиваля в Москве и, говорят, необычайно волновался перед премьерой.

Созданный им персонаж, смешной и нелепый неудачник, мечтатель и философ, живет в одиночестве, зарабатывает на жизнь случайной работой, чтобы в свободное время размышлять о влиянии внеземных цивилизаций на человеческую культуру.

Поначалу трудно поверить, что мы вообще смотрим театральное представление. Перед нами лекция о Циолковском, на глазах мутирующая во все иные виды медиального сообщения - в рекламные ролики, метеосводки и философские отступления самого неожиданного характера. Способ рассказывания исполнен такого отстранения, такой телевизионно-рекламной манеры, которая не предполагает ничего личного. Постепенно обнаруживается, что лектор произносит изысканные тексты, исполненные мягкого и парадоксального юмора и философской утонченности. Невысокий смешной человек включает в свой непрестанный монолог самые невероятные и не связанные между собой вселенные, не желая гармонизировать информационный хаос современной цивилизации. Черное пространство, похожее на огромную коробку кукольного театрика, в котором он сам себе Буратино и Карабас-Барабас, кажется поначалу пустым. В нем происходят незаметные магические превращения, и вот уже дверца стиральной машины становится аквариумом с золотой рыбкой, иллюминатором космического корабля или светящимся в ночном небе лунным диском, а с гладильной доски взлетает ракета, образованная из кока-колы и бутылки минеральной воды. Сам же Лепаж из лектора-зануды превращается в безумного поэта или потерянного ребенка, не могущего постичь тайну мира, а вас раз за разом обжигают ярчайшие философские афоризмы. "Космонавт- это не астронавт. Астронавт - кто-то, кто ищет звезду. Космонавт - кто-то вдохновенный, ищущий пространство, идею порядка, космоса, противостоящего хаосу".

Историю, рассказанную Лепажем, пересказывать так же легко, как и бессмысленно - ибо вся она в неуловимом потоке сменяющих друг друга смыслов. Живут на свете два брата, которые отличаются друг от друга, как американский астронавт и русский космонавт: один- вдохновенный, ищущий порядок в хаосе мироздания, другой - прагматичный, работающий ведущим прогноза погоды на телевидении. Смерть матери становится той главной точкой, к которой стягиваются все линии повествования. Нежный, тихий, неуязвимый и зависимый, Лепаж превращается на сцене то в брата, то в мать, то в доктора, который делает маленькому мальчику операцию на мозге.

Он рассказывает самые нелепые и смешные истории, например ту, в которой его персонаж нежданно получает приглашение в столицу СССР, чтобы поучаствовать в конференции о влиянии космического пространства на культуру, но забывает перевести часы и опаздывает на свое выступление. И вот перед рядами пустых стульев, захлебываясь от горечи, он все же говорит и говорит - о Циолковском и Леонове, так и не ступившем на Луну, о лестнице, ведущей к ее обратной стороне, откуда возможен иной, новый взгляд на вселенную и себя самих; ведь до сих пор все в нас определялось двойничеством, бесконечным всматриванием в лунный лик.

Позади этой лекции смешного и вдохновенного человека стоит весь неуничтожимый хаос его жизни, его умершая мать, оставившая ему в наследство золотую рыбку, его успешный и такой же одинокий брат, взывающий к его любви и нежности. Позади на пустой черной стене бегут тени космонавтов, мелькают лица Гагарина и Леонова, Циолковского и Хрущева. Вся земная цивилизация, весь современный мир с его вещами и утратами, с его рекламой и пропагандой сошлись в этой черной коробочке экзотического кукольного театрика, набитого компьютерами и новейшими технологиями, чтобы рассказать о тоске по невозможному.

К финалу уже не сухой лектор, защищенный всеми технологическими новациями, а нежнейший, обаятельный Робер Лепаж, с таким же длинным, как у Сирано де Бержерака носом, стоит перед нами во всей своей беззащитности.

Лежа на полу, точно насекомое, в звуках бетховенской "Лунной сонаты", сменившей прекрасную музыку Лори Андерсен, он начинает беспомощно шевелить руками и ногами, а оптическая метаморфоза, созданная благодаря наклонному зеркалу, превращает его в плывущего в открытом космосе человека, мягко и свободно парящего между землей и обратной стороной Луны, где, наконец, мечта сливается с пространством и преодолевает хаос.