Поделиться
Лунгину право открыть фестиваль демонстрацией своей картины дали, конечно, не случайно: в прошлом году он получил в Сочи Гран-при за "Бедных родственников". Драма "Остров" - это, говорят, новый Лунгин. Впрочем, и актерам, занятым в фильме, пришлось отойти от привычных образов, сыграв монахов. Один из "людей божьих" Виктор Сухоруков согласился рассказать корреспонденту "РГ", "как все было".
Российская газета | Виктор, вы часто здесь бываете?
Виктор Сухоруков | Четыре раза приезжал, точно помню. Ровно столько раз здесь были мои картины. Я был "Ночной продавец", я был "Брат-2", я был "Бедный Павел"... Тут крутили и другие картины, где я участвовал, но не на всякую приезжал. Вообще, мне здесь нравится, хотя я гощу не долго - два-три дня. Как раз хватает, чтобы не успеть устать, опьянеть, истомиться, растеряться и обмануться.
РГ | Четыре раза - это уже статистика. Куда несет фестиваль?
Сухоруков | Трудно ответить. Я очень по-солнечному к "Кинотавру" отношусь. А на вопрос - не многовато ли у нас фестивалей, скажу вот что: праздников много не бывает, их надо любить. Когда фестивали превратятся в обыденность, люди придумают еще что-нибудь, чтобы был праздник. Что касается изменений на "Кинотавре", мне кажется, что Рудинштейн передал его в надежные и экономически сильные руки. Фестиваль - это деньги. Чем их больше, тем интереснее будет и веселее. Вот в этот раз: зашел в номер, а там подарок лежит. Вроде штучки-дрючки, ан нет: значит, ждали меня здесь, значит - желанный.
РГ | Перейдем к премьерному показу, к "Острову". Интересно работать с Лунгиным?
Сухоруков | Это, мне кажется, картина очень знаковая. Особенно на том фоне, который развернулся в мировом кинематографе. Взять хотя бы "Код да Винчи". Фильм сняли аферисты, оснований так много шуметь нет никаких, а он уже всем плешь проел. Можно только восхититься коммерческой наглости авторов: раскрутили ленту на пустом месте. И никого она не оскорбляет, эта история давно уже стала банальной. А кино среднее, ширпотреб американский. Вот "Остров" - это интересная история. Фильм открывает другого Лунгина, он открывает другого Дмитрия Дюжева. И для меня это революционная роль.
РГ | Вы там непривычный - волосатый, бородатый, благостный...
Сухоруков | Я забил гвоздями свой темперамент, свою импульсивность, свой азарт. Только ум и сердце. Я пытался сыграть разговор с Богом, это трудно объяснить.
РГ | Режиссеры предлагают вам похожие сцены. В "Ночном продавце" и в "Жмурках" вашего героя убивают. Не надоело?
Сухоруков | А шахтеру не надоело каждый день в шахту опускаться? Если нужно и если мне интересно, пусть "режут" и в третий, и в четвертый раз. Главное, чтобы у зрителя в памяти осталось, как я это сделал.
РГ | Вы актер и без того очень запоминающийся. На Запад не приглашали сниматься?
Сухоруков | Ни разу. Там и своего такого хватает - больного, худого, дрянного. Харизматичности всякой. Мне бы Россию обслужить...