Операция по спасению батискафа проводилась в режиме секретности

Официально от военных невозможно было добиться ни слова, но это лишь подкрепляло самые пессимистические прогнозы. Самые страшные опасения полунамеками подтверждали в немногословных беседах различные морские офицеры, с которыми удавалось зацепиться хоть парой фраз. Об уровне секретности операции говорит хотя бы тот факт, что местное управление ФСБ получало информацию по батискафу только в первый день спасения. Потом - тишина. Отдел связей с общественностью клялся и божился, что не знает ничего о ходе спасработ. Их коллеги из особого отдела группировки также наотрез отказались что либо говорить, даже анонимно. Правда, подтвердили,что уже пресекли несколько попыток различных журналистов попасть в район операции. Например, японцам не помогли даже большие деньги, с помощью которых они пытались зафрахтовать вертолет. Моряки же группировки неофициально сквозь зубы цедили, что максимально ограничить информацию для журналистов распорядился начальник войск Северо-Востока вице-адмирал В.Гавриков. Некоторые штабные "морские волки" откровенно хамили пишущей и снимающей братии.

Когда на место пленения батискафа отплывал малый ракетный корабль "Разлив" с министром обороны на борту, офицер, ответственный за журналистский пул, на все мольбы фотокоров, пишущих и даже некоторых ведущих телеканалов страны взять их на борт, ответил, что в его власти решить этот вопрос, но он этого не сделает, потому что... не хочет. "Мне это не надо", - сказал офицер.

Его понять можно, ведь его генералы все эти дни были страшно разозлены, что сама информация о катастрофе просочилась в СМИ. Теперь можно говорить со всей определенностью, что мир вполне мог и вообще не узнать об аварии в бухте Березовой.

Факты таковы, что первое сообщение о случившемся пришло на ленты информагентств от камчатской корреспондентки агентства РИА "Новости" в четверг вечером, примерно в одиннадцать часов. В это время батискаф "Приз" уже полдня барахтался в сетях. Жена командира батискафа двадцатипятилетнего Вячеслава Милашевского Елена узнала о происшествии в 19 часов вечера в пятницу из новостей местного телеканала. Она начала звонить в штаб, но там ей ничего конкретного не сказали. И только в субботу утром к ней из группировки прислали психолога, который посочувствовал женщине и на прощание сказал, что у нас такая страна и остается только уповать на бога и молиться. После этого с женщиной случился срыв. К ней в дом в поселок Завойко несколько раз приезжала неотложка. Наотрез отказывались военные и давать список с фамилиями семи моряков.

Как теперь они говорят, опасались за режим секретности, ведь батискаф запутался не только в браконьерских сетях, но и в тросах сверхсекретной антенны, прослушивающей толщи океана на многие мили.

Спасение спасательного судна "Приз" выявило серьезную проблему. Раньше на Камчатке существовало довольно мощное управление, где имелись даже такие уникальные суда, как грунтоотсосы. С началом перестройки корабль всякими хитроумными способами вывели из государственного подчинения и в конце концов его следы потерялись где-то на Каспии. За это никто не ответил. Примерно та же участь постигла и остальные спасательные суда.

Сейчас на Камчатке также по сути отсутствует морское пароходство, хотя по бумагам группировки оно числится как стратегический объект. По планам военных в момент "Ч" пароходство должно выполнять стратегическую задачу по обеспечению полуострова всем необходимым. Так вот, в случае беды эта задача выполнена не будет, потому что пароходство на бумаге существует, но пароходов у него в подчинении нет.

Но если с пароходством вообще швах, то спасательное управление в последние годы пытаются воссоздать, но пока что безуспешно. Причем в немалой степени по причине разрушения некогда мощной научной базы. Еще двадцать лет назад у нас были самые передовые разработки спасательного оборудования, но идеи вместе с мозгами перекочевали на Запад. И теперь мы с сожалением можем констатировать, что главный "Приз" и в прямом, и в переносном смысле достался англичанам. Как удалось выяснить нашему специальному корреспонденту, когда батискаф "Приз" запутался в сетях, наши адмиралы сперва не сильно огорчились, потому что в их распоряжении был глубоководный необитаемый аппарат "Веном". Моряки думали, не поднимая шума, быстро вызволить батискаф из водного плена. Но при первом же запуске у "Венома" отказала гидравлика. Специалистам удалось починить импортный манипулятор, но тут же из строя вышел компьютер аппарата и спасать батискаф стало нечем.

В субботу вечером, когда аэрофлотовский рейс из Москвы, до отказа забитый журналистами, коснулся взлетной полосы Петропавловска, рядом уже стоял один пузатый "американец". Через час мы увидели, как на посадку грузно идет английский борт.

Англичане чуть проиграли по времени прилета, что совершенно понятно, если учесть километраж до Камчатки между США и Великобританией. Но англичане оказались более проворными в разгрузке. Не знаю, как кому, но у нас, журналистов, сложилось такое впечатление, что между англичанами и американцами шло некое соревнование в скорости. Всем хотелось первыми попасть в секретнейший район русских. Иностранные морские офицеры, так же, как и российские, также хранили молчание.

И все журналисты разом отметили, как повесили голову американские моряки, которые поблизости лихорадочно грузили свое оборудование на корабль "Георгий Козьмин", когда пришло сообщение, что англичане спасли русский батискаф от пут. Мы запрыгали от радости, а американцы бросили погрузку, сели и положили головы на руки. Они не успели даже выйти из порта, когда английский "Скорпион", как рак клешнями, решил все проблемы "Приза".