Поделиться
— Белла Ахатовна, ваши эмоции в этот момент?
— Хочу поблагодарить всех. Что я могу еще сказать? Большее было бы с моей стороны, наверное, отступлением от собственного образа, который не искусственно мною содеян, но совершенно для меня естественен. Я, конечно, благодарю. Я, конечно, горжусь. Это не значит, что я как-то себя переоцениваю.
— Если не ошибаюсь, вы уже были лауреатом Государственной премии 1976 года?
— Я надеюсь, что нынешняя премия будет важна для всех, и для писателей, и для их читателей. Потому что я еще очень хорошо помню те времена, когда государственные награды писателям совершенно не имели столь же высокой ценности для читателей этой страны. Будем надеяться, что сейчас это что-то значит и для них тоже.
— Ваши планы на будущее?
— Я не лукаво, как умею, буду продолжать служить русскому слову, русской словесности. Я другой такой же драгоценности на белом свете не знаю. Это правда. И все мои самые высокие достижения, если кто-то их оценил, относятся к самой русской речи, к ее важности в нашей жизни. Она есть изыск, наша драгоценность, наша сложность. Если от этого не уклоняться, то тогда можно принять эту награду с чистой совестью и, поклонившись, сказать: "Спасибо, я старалась. Я старалась не провиниться перед тем, что мне на роду было написано, перед тем занятием, которое было мне предопределено".