Поделиться
Нелепая эта мания уводит его все дальше по опасной дорожке, где неминуемы сравнения, где царствуют совсем иные авторитеты. Но в этой его мании нет ничего необычного - в работе памяти, в причудливом механизме воспоминания гнездятся корни всякого творчества. Разумеется, первым спектаклем Крымова в качестве режиссера стал "Гамлет", трагедия воспоминания, история, в которой призраки и знаки прошлого воют о своей несовместимости с настоящим. Собственно, главным героем в его спектакле и оказался Призрак, Тень отца. Его играл недавно ушедший в мир теней Николай Волков, и в интонации его речи, в голосе всплывали воспоминания о других спектаклях, о другом голосе.
Свою историю о короле Лире Крымов назвал "Три сестры", а сюжет образовал из фрагментов шекспировских текстов - "Короля Лира", "Бесплодных усилий любви" и сонетов. С классическим текстом он расправился радикально, воспользовавшись опытом перформеров и акционистов в современном искусстве. На роль Шута, который у лировых дочек - и за мамку, и за няньку, он пригласил американца Адриана Джурджиа. Да и кто из русских артистов согласился бы на такие страшные экзекуции: миленькие девчушки, избалованные двумя стариками, вместо колодок (в них, помнится, в шекспировской пьесе заковывали Кента) заворачивают тело Шута в прозрачный скотч. Завернуть - дело нехитрое, отдирать больно, особенно там, где лицо.
Но начинается все совершенно идиллически, как и обещано в программке к спектаклю: "Три маленькие девочки обсели отца, щиплют его, смеются, дурачатся. Безусловная картина любви и нежности дочерей и отца". Если к этой картине добавить старые алюминиевые корытца, в которых на дачах еще и теперь купают детей, смешных резиновых уточек, простыни, в которые заворачивают разгоряченных девиц, огромного, лысого, нежного Шута - походную няньку в мужском доме, яблоки, по-дачному разложенные на газетах под окнами, чтобы высушилась садовая влага; если добавить трогательный, неуловимый дух того дома, в котором рос мальчик Дима, - "идеальность" этого дома станет почти сладкой.
Чтобы чувство этой идиллии обрело полную ясность, Дима добавит в программке: "3 сестры. И генерал Прозоров". Девочки (три очаровательные юные актрисы Алина Сергеева, Наталья Горчакова, Анна Синякина) шутят, играют, и когда отец спрашивает их про любовь, они, по-детски, взгромоздясь на стул, читают сонеты и всякую дребедень, что придет в голову. Это игра такая, шутка. Только старый отец заигрался и решил царство этим деткам отдать.
Михаил Янушкевич играет Лира, вроде бы и не играя. Ходит такой долговязый, улыбается нежно и горько. А потом понимаешь, почему именно этот актер понадобился Крымову. Он скажет что-нибудь про девочек, так жестоко расправившихся с его отцовской любовью, а у вас в ушах звучит тихий гул эфросовской речи.
Крымов свое сыновство не скрывает и из него черпает темы для театра. Его спектакль горько, откровенно настоян на сюжетах прошлой жизни, выхватывая там мимолетные воспоминания и чувства, незатейливо и непредсказуемо располагая их в живой, пульсирующей, исполненной сантиментов театральной ткани. На театральный спектакль это зрелище похоже мало. Так, скорее - перформанс. Только такой, в котором отпечатаны жизнь и судьба.
Так Набоков когда-то записывал свою Россию, творя из ее призраков новый континент. Так Илья Кабаков создавал очертания ушедшего в небытие коммунального мира, чтобы он плыл в виде инсталляций по всем знаменитым галереям и музеям мира.
Наивные, ручной выделки, театральные фантазии Крымова в театре "Школа драматического искусства" на Поварской - всего лишь лирический дневник, где автор не стесняется открыться всем своим существом. Он не похож на товары из супермаркета: не концепт, но интонация удерживает ваше внимание два часа, иногда заставляя скучать, иногда - обжигая горячей волной собственных воспоминаний. Ностальгия и боль творят этот интимный дневник, и вместе с детскими воспоминаниями в нем записаны тайны, кажется, навсегда ушедшие с папиной тенью, - тайны открытого, тонкого, полного эмоций и душевной боли театра.