Мюзикл начинается за здравие: уже в прологе один из героев с ходу погружает зрителя в предлагаемые обстоятельства, сильно напоминающие зачины фильмов по произведениям Филиппа Дика - трехтысячный с гаком год, власть на планете захватила тоталитарная корпорация Globalsoft, превратившая планету в один большой супермаркет. Живая музыка и проявления индивидуальности отменены, но зато всем велено жевать синтетическую пищу - как материальную, так и духовную.
Среди выпускников школы страны Универсамии находятся два лузера-отщепенца, мальчик-заика Галилео и девочка-замарашка Скарамуш, которым не по нраву одинаковая одежда и генетически модифицированная музыка. Вместе они прорываются к последней банде анархистов, которая сопротивляется корпорации и ее владелице - злокозненной Killer Queen, и в конце концов находят "живой камень" (тут игра слов - английское выражение live rock можно перевести и как "живой рок") и единственную сохранившуюся электрогитару. Ее звук, по замыслу автора оригинального либретто, писателя и драматурга Бена Элтона, должен разрушить тоталитарную сеть и вернуть мир к примату индивидуальности над средствами массовых коммуникаций.
Вполне понятно, почему выбор постановщика у продюсеров остановился на Дмитрие Астрахане, знаковом режиссере постсоветского трешевого кино и авторе театральных мелодрам антрепризного свойства - кто, кроме него, смог бы превратить сюжет, в пересказе напоминающий оруэлловскую жуть, в полуторачасовое развлечение с солоноватыми шутками и прибаутками? Антиутопическая сюжетная парадигма, берущая свое начало в книгах Замятина и Хаксли, проходит через фазу трагедии в произведениях Дика и Гибсона и, кажется, заканчивает свою жизнь в виде фарса у Элтона-Мишина-Астрахана. Цитированию и высмеиванию найдется место в именах и репликах героев: главного анархиста зовут Алла Борисовна, его бородатого приспешника - Маша Распутина, а их татуированно-кожаную единомышленницу - "просто Филя"; борцы за индивидуальность берут себе клички с полуистлевших афиш. На фразе Галилео "Алла Борисовна погиб, спасая нас" зал хохочет до колик, хотя момент, в который это произносится, - весьма ответственный: героям предстоит решиться вести борьбу в одиночку, без репрессированных друзей. У Галилео есть важное для его миссии свойство - в его голове сама собой звучит музыка из далекого XXI века, которую он доселе не слышал: волею пера Михаила Мишина ею запросто может оказаться "Прасковья из Подмосковья" группы "Уматурман" или "Бамбук" Александра Буйнова. Подобными "пеночками", словно еж иголками, напичкан весь первый акт: зрители выходят на антракт с надеждой, что через пятнадцать минут их ждет великолепная кульминация, а затем счастливая и величественная развязка.
Не тут-то было: во втором акте спектакль срывается в осатанелый балаган, детский утренник в сумасшедшем доме.
Эту постановку не назовешь провалом. Это какой-то фантастический, выдающийся прыжок в бездну вместе с оркестром, по сравнению с которым не только "Норд-Ост", но "42-я улица" с "Чикаго" выглядят респектабельными и академичными постановками. При том что у небесталанного актерского состава есть и голоса (Фредди Меркьюри и его песни не оставляют артисту шанса на слабую глотку, даже в русском переводе), и - с некоторыми исключениями - умение держать себя и взаимодействовать на сцене. И, видимо, точно выполнять указания режиссера, которому не удалось выжать сок ни из шершавого очарования киберпанка, ни из конфетийной сладости классической "современной оперетты". Астрахан сам оказался невольником жесткого мюзикльного "продакшна" и весело выполнил волю невыдуманной музыкальной корпорации - воплотил на сцене элтоновскую издевку над антиутопией и киберпанком, поставил кастрированный нонконформизм на службу делу массового развлечения. Настоящий Globalsoft, увешавший Москву рекламными плакатами этого мюзикла, может праздновать победу.