Поделиться
- Владимир Константинович, минувшее 10-летие для России можно назвать целой эпохой. Страна искала новый вектор развития. А какими эти годы были для академии?
- Эти 10 лет были непростыми в целом для государственной власти, для государственной службы Российской Федерации. Мы иногда не отдаем себе отчета в том, что за это время в принципе мы перешли в другую общественную систему и соответственно потребовалась и переориентация управленческих структур России на федеральном уровне и уровне субъектов Федерации, и в муниципальных образованиях.
Напомню, что Владимир Владимирович Путин в Послании Федеральному Собранию говорил о трех периодах реформирования, которые пережила Россия, и прежде всего о тех, что связаны с последними четырьмя годами. Это особый период в рамках того десятилетия, о котором идет речь.
Реформирование российского общества не могло не затронуть, конечно, и Российскую академию госслужбы при президенте Российской Федерации и все содержание нашей работы. Начнем с того, что некогда, конечно, были желающие и приватизировать, и "растащить" по кусочкам все, что было в академии. Но в любых изменениях, в любых реформах должно присутствовать два момента: один - это то, что связано с фундаментом, который должен оставаться незыблемым, и то, что касается более подвижных вещей, можно так высказаться, верхушечных, которые безусловно нуждаются в модернизации. В том числе коренной. Поэтому, если говорить о нашей академии, у предшественников хватило здравого смысла. Спасибо им. У нас действительно уникальное учебное заведение. В нем присутствует то, что нас объединяет со всеми родственными академиями, институтами, школами (они по-разному называются в разных странах), то, что аккумулирует европейский и мировой опыт.
Государственные органы власти и чиновник не только должны управлять, но и от имени государства предоставлять услуги человеку.
Мы занимаемся научной, информационно-аналитической работой, но одновременно параллельно с этим у нас осуществляется переподготовка государственных управленческих кадров - это то, что есть во всем мире. Плюс мы даем второе высшее образование, имея аспирантуру, докторантуру. Как правило, академии при президентах, правительствах, парламентах, которые существуют в разных странах, этим не занимаются. И, конечно, такое уникальное сочетание необходимо сохранить. Кстати, в указе президента 1994 года именно таким образом была определена основная задача нашей академии: быть ведущим учебным, научным и информационно-аналитическим центром, занимающимся проблемами подготовки и переподготовки государственных управленческих кадров.
- Вы чуть больше четырех лет возглавляете академию. Что вам и коллективу академии удалось за это время?
- Эти четыре с небольшим года серьезно отличаются от того, что было раньше. Например, государственное бюджетное финансирование информационно-аналитической и научной работы, которую мы осуществляем по заказу администрации президента РФ, федеральных органов исполнительной и законодательной власти, увеличилось в 20 раз. Цифра впечатляющая. Но это в 20 раз, если стартовать практически с нуля. Ведь еще четыре года назад государство на эту сторону своей деятельности, прописанную в указе президента, не обращало внимания. Рост очень существенный, хотя деньги невеликие. Но изменение концептуальное и динамика убедительная. Это, пожалуй, один из новых моментов.
Примечательно, что при том же финансировании, на тех же площадях, без наращивания штатов академия в три раза увеличила число слушателей, которые повышают квалификацию и проходят переподготовку. Это один момент.
Второй момент: на сегодняшний день принципиально изменилось качество госзаказа на обучение государственных муниципальных служащих. По новому законодательству госзаказ будет размещаться на конкурсной основе, а конкуренция среди российских вузов чрезвычайно велика. Мы готовимся к этому.
Лучше стали мы работать и с российскими бизнес-структурами. У нас есть долгосрочные соглашения с крупнейшими российскими корпорациями. Среди них РАО "ЕЭС России", "ЛУКОЙЛ". Эффективность и качество нашей работы нередко лучше проверяется при работе с коммерческими структурами, нежели с органами власти, поскольку там платят чуть ли не свои деньги и, естественно, требуют качества. В той же компании "ЛУКОЙЛ" мы обучили почти две тысячи сотрудников.
После завершения обучения мы проводим тестирование и спрашиваем, где наш выпускник хотел бы повысить квалификацию, если представится такая возможность. Так вот, больше 80 процентов слушателей из "ЛУКОЙЛа" сказали: в РАГС. Это очень высокий показатель. Хотя наличие оставшихся 20 процентов тоже заставляет задуматься о том, какие же у нас есть проблемы.
Качественно иначе мы стали работать и с институтами гражданского общества. Раньше никто об этом даже не мыслил. В последние годы в наших стенах прошли переподготовку руководители, священнослужители всех основных российских конфессий: Московской патриархии, совета муфтиев России, на следующей неделе начинают обучаться буддийские ламы, есть соглашения о работе с российскими раввинами. По отдельным программам работаем со многими субъектами Федерации и муниципальными образованиями.
- К сожалению, нарекания в адрес отечественной бюрократии не уменьшаются. Какие лекции нужно читать чиновникам, чтобы они поняли: не народ для них, а наоборот?
- Ситуацию вдруг не изменишь, отношение к чиновнику - это часть отношения к государству. Если государство и в советские годы, и после распада СССР на протяжении последних полутора-двух десятков лет демонстрировало свою крайнюю необязательность по отношению к человеку, то каких бы "семи пядей во лбу" не был чиновник, здесь изменить что-то коренным образом в одночасье невозможно. Скорей всего необходимо изменить качество российской государственности, а чиновник - это небольшая деталька, не хочу никого обижать, сам по сути являюсь чиновником. Это первое, что хотел бы подчеркнуть.
Что касается второй стороны, я с вами согласен: если люди, которые работают в органах власти, по-прежнему будут считать, что они управляют и на этом точка, и только это их функция, нам ни Россию изменить, ни ситуацию к лучшему в структурах власти.
Самое главное - надо осознать: государственные органы власти и чиновник не только должны управлять, но и от имени государства предоставлять услуги человеку. С услугами у нас много хуже, чем с управлением. Если мы не изменим психологию нашего чиновничества, то, думаю, ожидать коренных перемен к лучшему не приходится.
Мы ориентируем работу профессуры академии на то, чтобы, обучаясь у нас или повышая квалификацию, чиновники все-таки проникались мыслью, что они - слуги народа, а не наоборот.
Почему чиновник плохой? Базовая, фундаментальная причина не в самом чиновнике, а в той системе, в которой он находится. Приведу пример. По данным опроса нашего социологического центра, абсолютное большинство (за 80 процентов зашкаливает этот показатель) чиновников - нормально ориентированные люди: работать на человека, помогать гражданину, откликаться на его беды. Но когда начинаешь спрашивать тех же самых людей, чем они занимаются на своей работе, многие признаются, что по организации дела, по должностным инструкциям, по стилю работы руководителей, у которых служат, они в основном действуют в интересах начальника и его команды. А не человека, который приходит к ним, и по отношению к которому они должны выступить как сервисная организация. Это вопрос не только мотивации и психологического настроя бюрократа, но и вопрос о том, в какие рамки он поставлен и по каким законам и правилам игры действует.
- Возможно ли изменить эту ситуацию в перспективе? Вы оптимист или пессимист?
- Думаю, верх возьмет оптимистическая линия нашего развития по одной причине: в России принято подниматься, расправлять плечи и наступать, когда отступать уже некуда. А нам уже некуда.
- А как быть с привычкой наступать на одни и те же грабли?
- Подчас может и такое случиться, но в принципе движение вперед обязательно будет. Это касается и управленческой машины. Имея в виду то, что заложено в нынешней реформе госслужбы, в административной реформе (при всем понимании того, что есть рациональное зерно и в критике, которая звучит в адрес этих реформ), по сути направление избрано правильно. И шаги по реализации задач, которые поставлены, разумные. Не только умозрительно, поскольку нам так хочется и нам так выгодно говорить о наших собственных реформах. Есть мировой и отечественный опыт на этот счет. А он говорит о том, что мы на правильном пути.
- Самая большая головная боль президента-ректора?
- Скорее даже не боль, а то, что я бы назвал выстраданностью всей предшествующей работой. Переподготовка и повышение квалификации, тем более в таких учебных заведениях, как наше, должно быть напрямую связано с карьерным продвижением государственного чиновника, с его профессиональной и социальной защищенностью.
Простейший пример. Есть замечательная национальная административная школа во Франции. Там действует принцип: определенное количество должностей серьезного государственного уровня нельзя занять, не закончив эту школу. По миру таких примеров немало. У нас, к сожалению, этого пока нет. И если не изменить ситуацию, то, думается, коэффициент использования государственных средств, которые вкладываются в обучение чиновничества, будет ниже, чем хотелось бы.
- Традиционный вопрос: о планах.
- Прежде всего мы хотим сегодня по информационным и образовательным технологиям быть на уровне самых ведущих образовательных структур в мире. У нас развернута система дистанционного обучения, в нее мы вложили собственные средства. Сейчас работаем над созданием ситуационного центра, где можно будет разыгрывать различные управленческие ситуации - от конкретного предприятия до России в целом.
Назрели и вопросы, связанные с включением России в мировое образовательное сообщество - мы не в стороне от Болонского процесса. Мы хотели бы, чтобы сертификат и диплом РАГС были признаны и конвертируемы в мире. Для этого есть все основания.
Разумеется, надо видеть и перспективы развития всей нашей системы, ведь РАГС - не только академия в Москве, есть еще наши региональные академии и филиалы. Они сегодня работают более чем в семи десятках субъектов Российской Федерации, у них свое лицо, подчас очень интересное. Словом, есть основа для того, чтобы смотреть спокойно и оптимистично в будущее. У нас оно доброе.
Интервью провел Евгений Васильев.