Ким Стэнли Робинсон "Нью-Йорк 2140". Пер. с англ. А. Агеева. М.: Эксмо, Fanzon, 2019
Венеция благодаря своему уникальному положению - один из самых застывших в прошлом городов мира. Нью-Йорк благодаря своему уникальному положению - один из самых динамичных и устремленных в будущее. Тем не менее генетическая преемственность двух городов на воде очевидна всякому, кто побывал и в том, и в другом.
Американский фантаст Ким С. Робинсон тоже явно бывал и в Венеции, и в Нью-Йорке и строит свой 600-страничный роман на остроумном допущении, что в результате таяния ледниковых шапок на полюсах уровень воды в Гудзонском заливе поднялся на 15 метров.
В результате "Большое яблоко" натурально превратилось в Венецию XXII века. Авеню обернулись каналами, прославленные небоскребы - рукотворными островами-коммунами, а на севере города вознеслись новые графеновые супернебоскребы по триста этажей.
Но нью-йоркеры, разумеется, остались нью-йоркерами: они так же предприимчивы и невротичны, так же платят бешеные деньги за парковку (не автомобилей, а катеров), так же вдохновенно спекулируют на биржах и расчетливо флиртуют в барах.
Робинсона не зря называют порой "лучшим из ныне пишущих фантастов": его фантазия тщательно проработана и вдохновенна.
По-русски роман порой звучит странно - но это не свидетельство торопливости переводчика или небрежности редактора, а отчетливый знак того, что им приходится подбирать по-русски слова для понятий, русскому языку доселе несвойственных.
Что ж, можно сказать и так: разработка нового языка - тоже по-своему важна и интересна авторам и переводчикам фантастической литературы.
Мария Бурас "Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников". М.: Individuum, 2019
Неожиданная (во всяком случае, для посторонних) и больно кольнувшая многих смерть выдающегося лингвиста, одного из немногих знаменитых академиков-гуманитариев Андрея Зализняка (1935-2017) сделала появление этой книги практически неизбежной. Во-первых, Андрей Зализняк был действительно очень крупным ученым. Причем в области, которая притворяется гуманитарной, а на самом деле требует четкости мышления, не всякому математику доступной.
Один только фундаментальный "Грамматический словарь русского языка" (легший среди прочего в основу поискового алгоритма "Яндекса") - уже памятник научной мысли на многие десятилетия.
Как ученый, любящий и умеющий читать публичные лекции и передавать свои знания, он оставил массу свидетельств и был окружен учениками. Среди них, естественно, оказалось много людей пишущих - и способных, а главное, готовых потратить время и силы на то, чтобы собрать и упорядочить огромный массив информации.
Эту роль взяла на себя Мария Бурас - одна из учениц и давних собеседниц Зализняка. Ее книга объединила множество устных и письменных свидетельств о достаточно долгой жизни, вобравшей в себя как типическое - пережитая ребенком война, оттепель, первые шаги молодого ученого и публичная деятельность ученого знаменитого, так и уникальное.
Длительная cтажировка советского ученого в Сорбонне, присуждение докторской степени (в 30 лет) при соискании кандидатской, а главное - и необычное для человека эпохи постмодернизма credo, которое Андрей Анатольевич последовательно отстаивал до самых последних дней: истина существует, и целью науки является ее поиск.
Евгения Некрасова "Сестромам". М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
"Калечина-Малечина" Евгении Некрасовой произвела на читающую публику мало что не шоковый эффект еще и потому, что она, эта самая публика, восприняла ее как дебютный роман доселе неизвестного автора.
Но в действительности небольшому роману предшествовали не только сценарные работы, но и довольно большой корпус рассказов, отчасти поданных на премию "Лицей", где Евгения в 2017 году, первом году проведения премии, вошла в тройку лауреатов.
Вышедшие теперь отдельной книгой эти (и другие) рассказы не только позволяют проследить, "откуда есть пошла" страшная сказка про девочку и кикимору. Но, что еще существеннее, эти рассказы вводят в русскую литературу нового оригинального рассказчика. Оригинального в обоих смыслах слова. И мастера занимательной истории (чувствуется сценарная выучка), и мастера короткого рассказа, отзывающегося традициями литературного сказа столетней давности - таких известных писателей, как Ремизов, Замятин, Добычин.