Софийская опера показала в Большом театре "Кольцо нибелунга" Вагнера

Поставить вагнеровское "Кольцо" - задача амбициозная для любой оперной сцены: даже в вагнеровской столице - Байройте, "Кольцо" показывают не каждый сезон: последнее здесь ставилось к 200-летию Вагнера в 2013 году, следующее появится в 2020-м. В России же вагнеровское творение осилила пока только Мариинская сцена. Оперный театр в Софии шел к "нибелунгом" долго - это первая в истории Болгарии постановка "Кольца": приурочили ее к 200-летнему вагнеровскому юбилею. При таком первом приближении трудно было не только освоить колоссальную партитуру "Кольца", но и найти к нему собственный сценический ключ. Такая задача, можно сказать, удалась.

Болгарское "Кольцо" не похоже ни на какое другое в мире, где в последние полвека вагнеровскую тетралогию трактуют исключительно в социально-критическом и политическом аспектах, осмысляют революционный радикализм Вагнера и апокалиптические перспективы человеческой цивилизации, экспериментируют на поле радикальной режиссуры. На этом фоне спектакль Пламена Карталова - простодушен по принципу: это волшебная сказка, фэнтези, повествующая о жителях какой-то вымышленной цивилизации, обитающих среди стихий - воздуха, неба, воды (Рейн). Здесь есть темный подземный мир - красноватый, сумрачный, с рабами нибелунга Альбериха, молча стучащими молотками - это мир Нибельхейма. В небе (Вальгалла) обитают вагнеровские боги. В спектакле, правда, выглядят они, как герои комиксов: облачение одноглазого верховного бога Вотана обшито глазными яблоками, в руках он держит разноцветный жезл с наконечником (копье воли Вотана из священного Ясеня), бог огня Логе - с ярко крашеным ирокезом на голове, в аляповатом, всех цветов радуги костюме, прибывающий на сцену по воздуху в скрипучей кабинке на тросе, великаны Фазольт и Фафнер поют из животов огромных, нависающих поверх голов пластиковых голых торсов. Жители нижнего Нибельхейма - гротеск земного: злобный Альберих, проклявший кольцо, одет в почти шутовской колпак, а нибелунг Миме, воспитавший в лесу Зигфрида и ежеминутно напоминающий ему, сколько сил и питания он вложил в него, напоминает какого-то ростовщика бальзаковской породы.

Светлый мир (космос) в спектакле отдан герою Зигфриду и Брунгильде с валькириями: все они выглядят как пришельцы-инопланетяне - в белых, серебристых облачениях, сверкающие фольгой. Стройные валькирии передвигаются по сцене, стоя на серебристых конусах-ракетах, которые, и это просто забавно, двигают вручную по сцене рабочие в черных комбинезонах. Маневрировать ими, чтобы не столкнуть между собой ракеты и не наехать на "спешившуюся" Брунгильду, поющую сцены с Зиглиндой или с Вотаном, оказывается не просто. Иногда звук ударов и скрежет пружин все-таки вторгаются в музыкальную вагнеровскую ткань. Но это факт, что механика в спектакле - вся ручная: выкатывают на сцену и платформу с Великанами, разворачивают ладью, в которой Зигфрид плывет в страну Гибихунгов, к своим убийцам Хагену и Гунтеру, а главное - двигают огромное кольцо, являющееся главным элементом сценографии и напоминающее кольцо вокруг планеты - с гибельной сатурнической кармой.

Кольцо это служит подиумом для богов, в полукруглом разрезе - ладьей Зигфрида и любовной лодкой героя с Брунгильдой, аркой огня, окружающего спящую Брунгильду и радугой богов, ведущей в чертоги Вальгаллы. Кольцо в этой постановке "отвечает" за весь антураж, так же, как свет и мультимедийные технологии, создающие стильный визуальный ряд спектакля. Пространство, свет, экранные видео работают здесь безупречно, придавая цветовой тон и настроение каждой сцене.

Что касается музыкального исполнения тетралогии, то впечатление от этого "Кольца" осталась неоднородным. С одной стороны, русалки, которые абсолютно невероятным для техники пения образом, умудрялись в "Золоте Рейна" в процессе пения скакать на батуте, демонстрируя чудеса гибкости и растяжки, с другой - не обременные никакими трюками и сложными режиссерскими задачами по выстраиванию образов певцы, пели при этом неровно, часто просто закрикивая вокальную фразу. Особенно трудно прошел "Зигфрид", ровнее всего - "Гибель богов" (Зигфрид - Мартин Илиев, Брунгильда - Радостина Николаева, Гунтер - Атанас Младенов и другие солисты). Выделялись также, пусть не вагнеровским стилем, но красотой голоса - Мартин Цонев в образе Вотана и Даниел Острецов - Логе в "Золоте Рейна", Цветана Бандаловска - Зиглинда в "Валькирии". В целом же, путь к вагнеровскому "Кольцу" предстоит певцам еще долгий. Гораздо ближе на пути к вагнеровскому стилю оказался оркестр, которым дирижировал Эрих Вехтер. Он сам прошел выучку в Байройте. И это сказывалось, прежде всего, на балансе оркестра с певцами. Ведь только в Байройте такой деликатный баланс - когда вагнеровская оркестровая махина не накрывает певца - подается, как на блюдечке: там оркестровая яма утоплена под сценой. И Вехтеру этот баланс удался. Так же как и тщательное прочтение партитуры, которому не хватило, быть может, более страстной, романтической вагнеровской энергии. А эта энергия была бы не лишней в холодном пространстве сатурнического болгарского "Кольца", завершившегося экранным пожаром.