Поделиться
Уже спустя час я, кажется, знал о нем все. С 15 лет Иржи носил погоны: военная гимназия, военное училище, служба в ракетных войсках, кочевая жизнь офицера, гарнизоны, тревоги, ученья. После участия в масштабных маневрах "Щит-82", которые проходили на полигонах СССР, был награжден советской медалью "За укрепление боевого содружества". И даже теперь, став пенсионером, бывший подполковник все равно в строю: увлекся батальными реконструкциями, с гордостью поведал мне, что ныне во время спектаклей носит форму капрала австрийской армии и является командиром артиллерийской батареи.
Но самым сильным огнем горели его глаза, когда Иржи рассказывал мне о своей работе смотрителя воинского кладбища на окраине небольшого чешского городка Яромерж. Мы бродили с ним среди старых могил (некоторым надгробиям по 300 лет!) и почти про каждого усопшего пан Иржи мог вспомнить какую-нибудь историю.
Постепенно мы приближались к той части кладбища, где сто лет назад нашли свой вечный покой 1,5 тысячи русских воинов. И здесь он поведал ту историю, ради которой я приехал в этот чешский городок.
***
В годы Первой мировой войны в Яромерже был устроен лагерь для военнопленных. Больше всего узников там было из Российской империи. Солдат разместили в наскоро построенных бараках, офицеры жили в казематах местной крепости и фактически были расконвоированными, т.е. могли свободно перемещаться в пределах города.
Нельзя сказать, что Яромерж напоминал санаторий, однако и на концлагерь он тоже не был похож. Например, пленные устроили у себя православную церковь, католический костел, синагогу, мечеть, организовали русский и еврейский театры, певческий хор и духовой оркестр. В пекарнях они пекли хлеб, в лазаретах лечили своих больных. И регулярно могли получать посылки с родины.
Всего за 4 года войны через лагерь прошли до ста тысяч человек. 2,5 тысячи остались здесь навсегда. Из них - 1352 русских.
Самый же поразительный факт - в следующем: в 1916 году русские пленные сумели добиться разрешения у австро-венгерской империи на постройку памятника своим почившим собратьям. То есть еще раз: в разгар кровопролитной войны пленные получили разрешение у своих врагов на то, чтобы в тюрьме соорудить памятник.
Среди заключенных был объявлен конкурс, в котором победил проект архитектора Александра Макарова. Однако военное министерство в Вене этот вариант не утвердило - по той причине, что проект предполагал наличие двуглавого российского орла на вершине монумента. Благосклоннее австрийцы отнеслись к замыслу другого участника конкурса, прапорщика Николая Сушкина, который занял второе место. Из Вены пришла директива: строительство монумента разрешить, часть необходимых средств выделить из министерского бюджета.
Конечно, никакой привычной для подобных дел документации в условиях тюрьмы создать было невозможно: ни эскизов, ни архитектурных планов, ни-че-го. Потому можно считать чудом, что всего за 5 месяцев пленники собственными силами отлили из бетона впечатляющую композицию. Голова Иисуса Христа в терновом венце. Фигура витязя, склоненного над могилами павших братьев. Дети, перелистывающие книгу русской истории. Крест - символ страдания и веры. Женщина (мать? жена? сестра?), ждущая воинов с полей сражений.
- Вы не поверите, - сказал мне пан Иржи, подойдя к памятнику, - но когда идет небольшой дождь, то создается полное впечатление, что эта женщина плачет. Я как-то косил траву рядом, обернулся, и коса выпала из моих рук: слезы так и капали из ее глаз.
Памятник венчает надпись: "Нет большей любви, неж положить душу свою за други своя".
За сто лет памятник лишь дважды подвергался косметическому ремонту, причем второй раз уже после "бархатной революции", когда правительство Чехии выделило на восстановительные работы четверть миллиона крон.
Я спросил у смотрителя, а как к этому "старорежимному" символу относились те наши военные, что стояли здесь гарнизоном с 1968 по 1991-й? "Нейтрально, - сказал он. - Но было негласное указание "царскому памятнику" уважения не проявлять, близко к нему не приближаться".
***
Мы идем с паном Иржи среди могил. Он рассказывает:
- Здесь лежит фельдшер Никифор Сивов. А это захоронение Василия Крикуна, он, получив известие о смерти жены и о том, что четверо его детей стали сиротами, пытался бежать из лагеря, другие пленные, чтобы подкупить стражу, вырвали свои золотые зубы, отдали их охранникам-венграм, но на беду сменился караул, и солдат был заколот штыками. Это памятник советским воинам, погибшим при освобождении нашего города от фашистов. 6 человек. А посмотрите, как все ухожено вокруг! 82-летняя Методия Петранева приходит сюда каждую неделю, присматривает.
У одного из старых надгробий с православным крестом подполковник замедляет шаг, наклоняется к еле заметной надписи на граните. Читает: Карел Крацик.
- Тот самый? - спрашиваю я.
- Тот.
Карел Крацик - еще одна легенда этих мест. Богатый предприниматель, импресарио, устраивавший концерты заезжих звезд, он с первых дней появления лагеря для военнопленных стал помогать им - хлебом, табаком, лекарствами. 4 года подряд "папаша" - так его звали русские узники - каждый день тайно передавал солдатам то, что могло их поддержать. Он продал 2 своих дома, лишился бизнеса, но спас множество русских.
Карел Крацик вместе с Николаем Сушкиным лично принимал участие в сооружении монумента, участвовал в организации побегов из лагеря, снабжал несчастных теплой одеждой. В знак признательности русские офицеры передали ему мундир с золотыми эполетами лейтенанта 56-го артиллерийского полка и знак отличия царских гвардейцев.
Когда война закончилась, и лагерь был ликвидирован, "папаша" так и не смог вернуться к былому благополучию.
- Пан Черих, хозяин местной мануфактуры, спас его, взяв на содержание, - поведал мне смотритель кладбища.
Несколько лет назад наша соотечественница, а ныне гражданка Чехии Наталья Судленкова стала инициатором издания воспоминаний Карела Крацика - они вышли на русском и чешском. Сейчас благодаря ей Яромерж готовится отметить 100-летие со дня открытия памятника.
На самом-то деле память хранят не только бетон и камень. Но и тот самый пан Крацик. И бабушка 82 лет, которая ухаживает за скромным обелиском. И здешний фотограф Вацлав Новак, что много лет присматривал за бетонным монументом. И директор местного музея Ольга Мертликова. И мой новый друг Иржи Черны.
Всюду люди.
Находящаяся поблизости сооруженная в XVIII веке крепость Йозефов, чьи плиты легли в основу монумента русским воинам, уникальна тем, что под землей на глубине 23 метра находятся казематы, которые тянутся на десятки километров. Эта крепость считалась неприступной. Но ее стены и бастионы никогда не подвергались нападению врагов.