Поделиться
"Родина" публикует письма Инне Руденко от друзей по случаю юбилея
Дорогая Инна !
Мы встретились с тобой благодаря случаю. В 1956 году я приехала к родителям в Сталинград. Проезжая через город Волжский, увидела вывеску - "Многотиражная газета "Сталинградгидростроя". Пошла искать редактора: "Хочу у вас работать". Сейчас даже трудно передать, как мы стремились попасть на большие стройки! Редактор мне сказал: "А Вы будете ездить в котлован?" - "Конечно! Зачем бы я к вам пришла". - "У меня мужиков полно. Никто не хочет туда спускаться. В котлован ездит только Инна Руденко. Если Вы обещаете, что будете стараться, как и она, пришлю Вам вызов".
Помнишь, Инна, как ты повезла меня первый раз в котлован? Мы спускались по обочине разбитой дороги в клубах пыли. Мимо мчались груженые бетоном самосвалы. Потом я увидела, как ты бесстрашно пошла по доскам над блоками, в которых пузырился бетон. "Если свалишься, ведь не выбраться", - со страхом думала я. Но пришлось следом за тобой ступить на шаткие мосточки.
Наступили холода. Сначала мы переправлялись через Волгу на старом катере, который пробирался между льдинами. Но потом Волга встала. Мы пошли к пилонам канатной дороги, которые своим острием, казалось, уходили в облака. К этим пилонам на высоте примерно десятиэтажного дома был приварен пешеходный мостик, раскачивающийся над Волгой. Внутри пилона - маршевые лестницы. Было холодно и страшно. Нас бегом обгоняли рабочие, еще сильнее раскачивая "канатку". Под ногами - дощечки, через которые виднелся волжский лед. По ним идти целый километр. Но самый жуткий отрезок пути был на правом берегу. Здесь нельзя было просто шагнуть с мостика на пилон. Надо было буквально ползти по металлическому квадрату, обхватив его руками и ногами. А под тобой пропасть...
В прошлом году, лежа в больнице после операции, вспомнила эти наши с тобой походы над Волгой и решила пошутить. Позвонила тебе: "Инночка! Не пора ли нам собираться на "канатку"?" В трубке раздался твой заразительный смех.
Твоя Людмила Овчинникова
Инночка!
Все, чем, надеюсь, я отличаюсь (в лучших проявлениях) от других, хочется предъявить любимой. Не особенно другу, точно - не читателю, этому многоголовому монстру, не зрителю, нет - любимой. Сложность заключается в том, что любимые и любящие на протяжении жизни меняются. А те, что задерживаются - изменяются. У каждой свой вкус и оценки разные. Как удержаться на заданном тобой же уровне? Для кого писать? Для кого лицедействовать?
Надо быть однолюбом, как я, в каком-то смысле. Во всяком случае с середины шестидесятых годов у меня единственная и неизменная привязанность - Инна Павловна Руденко. Для нее я пишу, стараюсь и кувыркаюсь.
Господи, как она смеялась на наших "капустниках", как доброжелательна и одновременно строга в оценках моих заметок. Какой поразительно добрый и умный она товарищ. И верный, и верный!
Инночка! Я тебя люблю всегда. Ты излучаешь тепло, которое и есть - жизнь.
Спасибо тебе за все. И за меня.
Нежно твой Юра Рост
Итак, дорогая Инна, у тебя Юбилей.
И сколько бы ни было на твоем счету десятков лет, не могу не упомянуть, что, по крайней мере, шесть из них мы знаем другу друга.
В те дни, услышав звонкий девичий голос, я заглянул на собрание коллег курсом младше и увидел девушку с толстенной русой косой до щиколоток. Звенящим от гнева и сострадания голосом она защищала от упреков в стиляжничестве и преклонении перед иностранщиной парочку лоботрясов-однокурсников, стоявших тут же со склоненными в притворном раскаянии головами.
Видно, каждому свое на роду написано. Тебе выпало, с тех немыслимо далеких уже лет, защищать несправедливо притесняемых, облыжно обвиняемых, непонятых, незаслуженно обиженных, стоять вечным часовым на страже ее Величества Cправедливости. Докопаться до нее в самых запутанных личных и общественных ситуациях никто лучше тебя не умел. Этому призванию ты верна и сегодня.
Твой метод защиты справедливости - нападение на тех, кто ее попирает. Верность! Вот еще одна, увы, не универсально распространенная ценность, с которой ты не разлучаешься всю твою жизнь.
Верность профессии, "Комсомолке", верность родителям и детям, любимому человеку, друзьям. И, в конце концов, а точнее прежде всего - верность самой себе, чем и объясняется все остальное.
Твой Борис Панкин
В сборник, изданный "Российской газетой" (здесь работает много выходцев из "Комсомолки"), вошли 62 письма Инне Руденко от ее друзей, соратников, учеников. Редакция "Родины" сердечно присоединяется к поздравлениям.
| | |